Человеческий гений создал на многое идеалы, к которым и старается по возможности подгонять неудовлетворительное существующее, но, если не ошибаюсь, нет только идеала гладкоствольного охотничьего ружья, стреляющего дробью; по крайней мере, мне не случалось ни читать нигде об этом, ни слышать от своих сотоварищей охотников, а потому постараюсь нарисовать его, как он представляется моему разумению, принимая в расчет не воображаемые, а действительные, строго практические требования.
Семь необходимых условий
Идеальное ружье должно удовлетворять в совокупности следующим требованиям:
1) ружье должно иметь сильный, резкий и по возможности постоянный бой на следующие дистанции: для мелкой дроби на 80 шагов, для средней — на 120 шагов и для крупной дроби (и картечи в патронах) — от 150 до 200 шагов;
2) предоставлять возможность по желанию охотника, или сосредоточивать полет дробин и тем давать им большую дальность поражаемости (кучность и дальность боя), или рассыпать для захвата большого поражаемого пространства в ширину (достигать разбрасывания заряда);
3) воспламенение заряда должно быть безошибочное и одновременное с ударом курка или иглы в зажигающий состав (отсутствие осечек);
4) ружье должно быстро, вполне удобно и безопасно заряжаться, а также быстро и удобно разряжаться и переснаряжаться другим номером дроби или пулею;
5) оно должно отличаться возможной прочностью стволов и всего механизма и несложностью его конструкции, отчего само собою должно происходить удобство сборки и разборки ружья для чистки, и возможностью починки испортившихся частей даже не особенно искусными руками оружейника;
6) ружье должно иметь легкость;
7) дешевизну, полнейшее удобство и практичность зарядов.
Вот главнейшие требования от идеального ружья, требования — sine qua non (необходимые условия. — Прим. редакции). Большая часть этих требований уже достигнута в боевом нарезном оружии применительно к его специальным задачам, и оно благодаря неутомимым заботам военных министров Европы и Америки обладает в некоторых частях идеальным совершенством.
Я это говорю к тому, что некоторые пункты только что изложенных идеальных требований в охотничьем ружье могут быть также со временем достигнуты, лишь бы вопрос был поставлен правильно и дело не стояло на точке замерзания.
Разберем теперь с возможною подробностью, насколько удовлетворяет высказанным идеальным требованиям гладкоствольное охотничье ружье в двух его современных образцах, то есть в шомпольном и заряжаемом с казны, принимая в расчет средние образцы той и другой системы, достоинства которых дали возможность охотникам определить известную норму своих требований от них, а также обсудить возможность или невозможность поставить их ближе к начертанному идеалу.
Привычные дистанции стрельбы
Средний бой для шомпольных и заряжающихся с казны ружей определен охотниками после долговременной практики следующий: для мелкой дроби — 30 шагов, для средней — 40 шагов, для крупной дроби и картечи — от 50 до 70 шагов.
На такие дистанции производится пристрелка ружей всеми знающими свое дело охотниками (хотя охотники, а главное оружейники и пристреливают ружья мелкой дробью на 40 шагов, крупною — на 50 шагов, но то высшая норма; на охоте на этих дистанциях можно убить не менее как пятью зарядами одну штуку. — Прим. автора) и производится практическая стрельба на охоте.
Всякое порядочное ружье убивает дичь на эти дистанции постоянно, разумеется, не принимая в расчет промахов и ненормального разлета дробин, что случается нередко. Стрелять дальше этих дистанций уже рискованно: хотя ружье и убивает иногда шагов на 10 — 15 дальше, но это уже случайность, которая не может быть принята при определении среднего боя ружья.
Хорошие ружья имеют средний бой на большие дистанции, плохие — на меньшие, но я говорю, собственно, о среднем бое всей массы теперешних ружей. О редких, исключительных выстрелах, случающихся с охотниками только несколько раз во всю жизнь, я не упоминаю, так как они представляют выходящую из ряда случайность.
При этом не могу пройти молчанием и волнующий еще до сих пор умы охотников вопрос: которая из двух систем обладает лучшим боем — старая ли шомпольная, или новая? Завязавшийся… спор между охотниками по этому поводу не привел почти ни к каким положительным результатом, потому что как с той, так и с другой стороны было высказано много крайностей, но мало дела. Положительно доказано только то, что ружья новой системы нисколько не превосходят по качеству боя ружья прежней системы, а только равняются им.
Из последующих уже статей и заметок начало мало-помалу выясняться, что ружья новой системы выдерживали сильную оппозицию сторонников прежней системы только потому, что охотники просто-напросто не знали, как обращаться с ними; коротенькие заметки и статьи господ Ушкова, Богданова и других дали возможность охотникам стрелять из новых ружей нисколько не хуже, чем они до сего времени стреляли из шомпольных, только, разумеется, гораздо с большими еще удобствами.
Удовлетворяет ли указанная выше дальность боя современных ружей обеих систем всем требованиям охоты и можно ли на ней остановиться? По моему мнению, далеко нет. Всякий охотник знает по горькому опыту, сколько улетает бесполезно в пространство выстрелов на охоте единственно от недостаточной дальности боя наших ружей. Пределы дальности стрельбы на охоте в настоящее время обусловливаются не действительною потребностью в этом отношении, имеющей основание в силе нашего зрения или конечной ловкости в прицеле, а единственно прицельною нормою боя ружей.
Обман зрения
Поднялась птица в 30 шагах, охотник стреляет и кладет ее в ягдташ, поднялась в 60 шагах — охотник дает «пудель» (промах. — Прим. редакции), хотя птица и дрогнула от удара снаряда, почему горячий или неопытный стрелок провожает ее вторым, еще более безуспешным зарядом; поднялась птица в 70-80 шагах — «бухало», пожалуй, и пальнет, настоящий же, опытный охотник и ружья не вскинет к плечу. А между тем отчего бы не выстрелить и на эту дистанцию?
«Бухало», не вникая в пределы дальности боя ружья, поступает со своей стороны весьма логично, стреляя в 80 шагах птицу, которую охотники обыкновенно привыкли бить в 40 шагах: он отчетливо видит ее, видит возможность попасть в нее, следовательно, не его уже вина, что дробь только обсыплет птицу и заставит ее еще быстрее уходить от такого беспокойного человека. Но мне возразят, что на все есть свои пределы. Согласен, только думаю, что для современного гладкоствольного ружья эти пределы уже слишком ограничены.
Мы зачастую преувеличиваем дистанции, на которых убивается нами дичь на охоте: привыкнув стрелять в пределах нормального боя своего ружья и по большей части выпускать (отпускать) то, что превосходит его, мы радуемся, если птица вдруг упадет от безнадежного, по дальности расстояния, выстрела, и непременно увеличим расстояние в рассказе об этом выстреле и увеличим не с тем, чтобы сознательно присыпать «охотничьей соли» в свой рассказ, а совершенно искренно.
И это весьма естественно: стреляя целый день и убивая птиц на нормальном расстоянии — от 20 до 50 шагов, охотник немало удивляется, если птица вдруг от безнадежного выстрела, пущенного, положим, вдогонку по горячности или по ошибке, упадет в 75 шагах; ему кажется, что тут никак не менее 100 шагов.
А между тем это просто обман не привыкшего глаза, который долговременным навыком отлично напрактиковался на быстрые определения расстояния, положим, до 50 шагов, так что всякое расстояние, выходящее из этой меры, ему уже кажется чрезвычайно большим.
Подобные случаи бывали со мною, бывали и с другими лицами, охотившимися вместе, да, вероятно, и со всяким охотником. Но это по большей части иллюзия: смерьте тщательно расстояние до упавшей птицы после особенно дальнего выстрела, и из 100, вероятно, 99 будут далеко не исключительные выстрелы по дальности, а самые обыкновенные. При усвоенной себе норме расстояния увеличение ее даже на десять шагов на практике кажется уже весьма большим.
Подобные случаи иногда сбивают с толку хороших, опытных охотников и понуждают их стрелять на дистанции, превосходящей нормальный бой ружья, но, разумеется, ненадолго и служат причиною рассказов о том, что у такого-то ружье бьет на 100 шагов.
Таких ружей еще не существует на свете, зато все эти рассказы, все эти преувеличивания служат самым наглядным доказательством того, что охотники именно желали бы иметь ружья с нормальным боем в 100 шагов. Но сыплется «охотничья соль», то есть попросту вранье, мечты остаются мечтами, а несчастные «палилки» (ружья. — Прим. редакции), расхваливаемые зачастую совсем не по достоинствам, решительно отказываются бить дальше 40 шагов.
Можно ли увеличить дальность?
А между тем из охотников, вероятно, никто не отказался бы от выстрела из обыкновенного легонького ружья по дупелю или бекасу в 80 шагов, по тетереву, утке, фазану и прочим — в 120 шагов, по гусю, дудаку, волку и прочим — в 150 и даже в 200 шагов.
Стрелять дальше этих дистанций, пожалуй, трудно, так как птицу не видно отчетливо или невозможно определить то расстояние, на котором она подвинется с занимаемого ее места в момент выстрела по ней, до момента достижения ее снарядом.
Мне кажется, что за этими дистанциями должен наступить тот конечный предел несомненной вероятности попадания, который существует в военном боевом орудии на дистанциях свыше 600 шагов, хотя ружья и обладают способностью убивать на двух с половиной тысячах шагов, и который обуславливается, если не ошибаюсь, самим организмом человека и окружающею его средою: светом, воздухом, изгибами местности и прочим.
Имея полную возможность стрелять с полным успехом на указанные выше дистанции, мы обладаем в настоящее время ружьями, бой которых только в редких, исключительных выстрелах, памятных охотнику целую жизнь, едва достигает этих дистанций.
Высшие пределы этих выстрелов, сколько случалось читать или слышать об этом, а отчасти и самому испытать, следующие: для мелкой дроби — 80 шагов, средней — 110 шагов, крупной — 150 шагов, но эти выстрелы случаются из миллиона один раз и, что всего страннее, случаются из ружей как редкостных по бою, так равно и из плохих.
Так называемые «уточницы», бьющие постоянно на дистанцию от 160 до 280 шагов, я при этом не принимаю в расчет, так как это специальные ружья вроде винтовок и штуцеров и к рассматриваемому мною вопросу о бое легких охотничьих ружей не подходят.
При сопоставлении средней дальности боя современных ружей с действительною потребностью в этом становится очевидным, что для удовлетворения последней легкие охотничьи ружья должны иметь бой на дистанции большей ровно вдвое: вместо 40 шагов — 80, не 60, а 120, не 70, а 140, не 100, а 200 (беру не средний бой, а высшие нормы боя теперешних ружей).
С первого взгляда кажется даже странным ставить подобные задачи. Но мало ли что кажется нам странным до тех пор, пока поставленная, по-видимому, недостижимая цель путем неутомимого труда и знаний со временем успешно достигается и переходит в область совершившихся фактов?!
Назад тому два-три года назвали бы безумцем того, кто поставил бы целью сохранить в приборе человеческую речь со всеми интонациями голоса, а между тем в настоящее время задача эта разрешена и человечество обладает фонографом.
Это не квадратура круга, не perpetuum mobile (вечный двигатель. — Прим. редакции) и другие недостижимые задачи. При современном развитии техники разрешаются самые смелые задачи, что дает полное право надеяться, что вопрос об усовершенствовании боя ружей есть только вопрос времени.
Предлагаемый способ
Но где же основания, возможности, средства для выполнения подобного проекта? Хотя это вопрос чисто специальный, технический, почему не касается настоящих строк, которые есть не более как заметки охотника-практика, но я считаю не лишним, чтобы не показаться голословным, привести ниже некоторые из этих оснований и средств. Главное же основание следующее: для того чтобы усилить бой ружья, нужно дать большую начальную скорость снаряду, то есть дроби, в данном случае.
Многие из наших теперешних ружей, обладающих, положим, средним боем в 40 шагов, иногда, по-видимому, без всякой причины убивают тем же номером дроби, тем же нормальным зарядом в 80 и более шагов; ясно, что начальная скорость дробины, убившей птицу, увеличилась по меньшей мере вдвое. Это явления случайные, но они не беспричинны — следовательно, необходимо изучить эти причины и на основании их обратить случайные явления в постоянные.
Эти случайные явления уже обращены в постоянные в ружьях, употребляемых для охоты на взморьях, на степную птицу и прочую дичь. Положим, вес снаряда и заряда пороха в них значительно превосходит вес заряда в легких ружьях, но это уже касается, так сказать, деталей, главный же вопрос разрешен практически: дробинке, несмотря на ее незначительный объем и вес, дается такая начальная скорость, при которой она может нанести смертельную рану на расстоянии вдвое большем, чем мы привыкли думать.
Высказав требования «от ружья» относительно дальности боя и некоторые основания возможности достижения его, перехожу теперь к рассмотрению того, которая из существующих систем охотничьего ружья более способна к усовершенствованию в указанном направлении. Очевидно, что старая, шомпольная, система мало способна к усовершенствованию как по сущности своих составных частей, так и по тому, что отжила свой век.
В свое время она пережила несколько изменений в устройстве ствола с целью усиления боя заряда, но почти все эти изменения, как-то: коническая сверловка, сверловка в два конуса, изменение казенника в каморы разных видов и прочее — частью забракованы, частью перешли в новую систему; далее этих изменений дело не пошло. Она вылилась в совершенно законченный тип и может служить только материалом при дальнейшей разработке ружья.
Новая система ружей, заряжающихся с казны, которой принадлежит будущее, в ее теперешнем виде представляет в своих основных частях почти копию со старой; она покуда находится в переходном состоянии, в ней еще далеко не сказано последнее слово. Поэтому новая система по своей незаконченности и способности к обширной комбинации частей может дать нам со временем ружье, близко подходящее к идеалу.
Е.Т. Смирнов, г. Ташкент, апрель 1879 года
