Когда я был еще молодым и только начинал познавать азы настоящей охоты, серьезным наставником в этом деле был для меня тесть.
Тесть знал, когда и где идет утка, а я старался все запомнить и применять на практике.
Однажды я отправился на охоту, но уток не нашел… Тут я вспомнил про озеро Мочище, что сразу за деревней, — в нем объявился мормыш.
Вечерняя охота
Подъехал к нему уже поздно, лодку не стал снимать, а просто стоял и наблюдал. Когда совсем стемнело, сразу пошла серая утка — она любит живность вроде мормыша.
На следующий день я доложил своему наставнику о вечерних наблюдениях на озере. Он заехал за мной на своем стареньком «запорожце».
Тесть высадил меня у озера с расчетом, что я поплыву на дядиной лодке, а сам поехал с моей на соседнее озеро Кругленькое.
Я — в лодку, заплыл в камыши и стал успокаиваться. Тесть еще долго лез через камыш, и по ветру было хорошо его слыхать. Одну фразу я хорошо разобрал: «Зачем я его послушал — ни одной утки нет!» Я тоже заволновался: на том озерке мормыша может и не быть, одна надежда на местную крякву…
С этими мыслями совсем и про погоду забыл. Я стоял лицом на запад. До леса было далеко, и зорька ожидалась хорошая, хотя с востока начал дуть неприятный ветерок.
Сразу за озером, где стоял тесть, была высокая стена березового леса, и видимости никакой. Сначала на макушках зашевелились листья, а потом и они стали гнуться от ветра. Оглядев свое озеро, я повернул голову на лес. А там уже и черные тучи появились. Вот, думаю, привез я своего учителя! Уток нет, еще и под дождем вымокнем.
Солнышко тоже пошло на «покой»: ослепило последними лучами и спряталось за дальним лесом. Сейчас одна надежда на зарю, а ее неумолимо затягивают тучи с востока. От камышей появилась длинная тень, а над этой тенью — узкая светлая полоска.
Выстрелы в темноте
И вот в эту тень села пара уток. Я их на воде не увидел и стрельнул наугад. Когда они взлетели и появились в светлой полосе, оказалось: одну я сбил. Быстро перезаряжаю ружье, а в голове промелькнула мысль: нельзя ждать, пока они спрячутся в тени камыша, надо использовать этот светлый проблеск, пусть даже и узкий.
За считанные секунды высветилась вторая пара. Я сдуплетил и по звуку понял, что упали обе, а в каком они состоянии — мне не видно. Гильзы в лодку летят, не до них. Опять появилась пара: дуплет — и два шлепка об воду.
Таких выстрелов было четыре плюс один промах да один полезный выстрел — одним словом, 10 выстрелов, а сколько уток убито, пока не знаю.
Конечно, утка еще шла, но весь горизонт затянуло тучами, полная темнота. Собрал уток: — их оказалось девять штук и ни одного подранка.
Я выплыл на пристань, собрал гильзы, уток. Подъехал тесть, идет ко мне и ворчит:
— В кого же ты там стрелял! Такая темнота, вороны и те спрятались!
Когда я подал ему вязку уток, он был крайне удивлен, ведь сам ни разу-то и не стрельнул!
Много в жизни было зорь, удачных и неудачных, все они по-своему хорошие. Но вот чтобы так — за несколько минут десять выстрелов и девять уток — такого больше не было…
Прошло много лет, а эта узкая полоска зари над камышом и на мгновение зависшие утки так и стоят перед глазами.
Александр Шихалев, Омская область