Невероятный, удивительный факт из жизни семьи диких медведей довелось мне наблюдать однажды в горах Кузнецкого Алатау. Произошло это в начале 70-х годов прошлого столетия.
Я, тогда еще новоиспеченный горный инженер-геолог, работал в Терсинской ГРП (геологоразведочная партия). Попал я туда по распределению после окончания геологоразведочного факультета Томского политехнического института. В те времена все выпускники после окончания вуза обязаны были отработать 3 года по направлению, куда пошлют. А посылали туда, где не хватало специалистов. Иногда выпускникам везло, и они попадали в отдаленные, труднодоступные еще неизведанные места, где можно было в полной мере найти применение только что полученным знаниям.
Работал я добросовестно, на первое место ставил интересы коллектива, и через некоторое время меня избрали председателем профорганизации партии. Вот в качестве профорга я и «выбил» в профкоме для нашей партии кинокамеру «Зенит». Три сменных объектива, 16 мм кинопленка — мечта тогдашнего кинолюбителя. А снимать было что, особенно на цветную кинопленку.
Партия базировалась в верховьях р. Верхняя Терсь, в предгорьях Каныма (2178 м). Поселок располагался в долине на отметке около 700 м, а буровые вышки — уже в гольцах, на высоте около 1500 м. Альпийские луга, покрытые ярчайшими горными цветами, вечные ледники, снежники, водопады с прозрачной голубой водой создавали невероятной красоты картинки горно-таежного края.
На фотоохоту
Была середина мая, по здешним меркам — самый разгар весны. Солнце днем припекало уже по-летнему, и в долинах снег уже сошел. Во всю силу с невероятной быстротой вслед уходящему снегу из оттаявшей земли к солнцу потянулись оранжевые огоньки и ярчайшей зелени таежное разнотравье. Фронт борьбы зимы с летом переместился в горы. Здесь, выше стланиковых берез и малорослых елочек, по логам и распадкам, снега было еще предостаточно.
Вот сюда, вооружившись кинокамерой «Зенит», в сопровождении сибирской лайки по кличке Анчар рано поутру в выходной день я и направил свои стопы, чтобы запечатлеть красоты горных пейзажей.
Как я собачкой обзавелся
Анчар попал ко мне случайно. Заводить собаку я не планировал, предпочитал охотиться в одиночку, скрадывая дичь на верный выстрел. С одной стороны, зачем зря палить в воздух, нарушая благоговейную тишину гор, с другой стороны, ближайший магазин охотничьих принадлежностей находился в полутора часах лета на вертолете, который занят был перевозкой необходимых грузов, а не праздно шатающихся. Так что патроны приходилось экономить. А собака, постоянно забегая вперед, только пугала бы дичь.
Но прошлой зимой кладовщица Надя, взяв недавно родившегося щенка, улетая на базу по каким-то магазинным делам, оставила его на попечение соседям. Три дня щенок без присмотра скулил от холода в сарае. Спросив разрешения, взял щенка к себе, подкормил, сделал теплую конуру в сенцах. Вернувшаяся хозяйка отнеслась к этому равнодушно — так Анчар у меня и прижился.
Почему назвал его Анчаром, точно не помню, видимо, на ночь начитался чего-то из классики. Кстати, вот что значат гены лайки: без специального обучения Анчар стал искать и поднимать на дерево выводки рябчиков. Мне оставалось только подойти, слегка прячась среди кустарников на расстояние верного выстрела, и снять пару-тройку рябчиков, пока остальные, заподозрив неладное, не слетали в ближайшую крепь. Ну да ладно, что-то я начал отвлекаться.
Мишки на прогулке
Поднялись мы с Анчаром на вершину гряды, протягивающейся поперек ручья Подхребетного. Присмотрев удобный выступ на гряде слюдяных сланцев, остановились передохнуть. Взяв бинокль, я начал осматривать окрестности. Передо мной вниз уходил обширный распадок. За распадком начинался крутой склон вершины горы Каным, слева и справа уходили вниз, начинаясь от вершины, крутые борта ручья Подхребетного.
В распадке снега было еще предостаточно. За грядой невысоких высокогорных елочек, протягивающихся узкой полосой сверху вниз к ручью, я сразу приметил медведицу с тремя медвежатами. Двое были побольше, примерно одинаковые по размеру, а третий — заметно меньше.
Медведица была крупной и уже весьма немолодой. Под красивой темно-бурой ухоженной шкурой просматривались мощные мышцы, а на загривке отчетливо выступало белесое пятно поседевших волос.
Медведица неторопливо поднималась вверх по снежнику вдоль гряды невысоких елочек. Мягкие бочонки медвежат семенили следом за ней. Поднявшись к вершине снежника, медведица неожиданно легла на спину головой вниз, а медвежата стали запрыгивать ей на живот.
Последним ближе к голове пытался запрыгнуть самый маленький, и ему это никак не удавалось. Наконец, и он благополучно запрыгнул на медведицу.
Медведица сначала медленно, потом все быстрее покатилась вниз под горку, а сидящие сверху медвежата балансировали на ее животе, удерживая равновесие. Веселая компания прокатилась так с горки метров 60. Ближе к концу горки один из медвежат не удержался, свалился и, разбрасывая комья снега, устремился вниз за остальными. Когда медведица-санки остановилась, медвежата спрыгнули и вслед за медведицей стали опять подниматься в гору. Процесс катания с горки семьи медведей повторился.
Нарушенная гармония
В 10-кратный бинокль эта удивительная картина видна была отчетливо, а вот снимать на кинокамеру с 3-кратным объективом было далековато. И я решил, используя гребень как прикрытие, подойти к играющей компании медведей поближе.
Прокравшись вдоль гребня и выглянув из-за него, я увидел семью медведей прямо напротив, вниз по склону метрах в 200. Медведи продолжали самозабвенно предаваться игре в санки-каталки. Пригибаясь и стараясь, чтобы между мной и медведями все время была гряда елочек, я начал спускаться вниз. Вот и половина пути, вот и две трети пройдено.
Медведи, продолжающие кататься с горки, уже хорошо просматривались невооруженным глазом. Направление ветра было благоприятным — дул снизу, в мою сторону, так что я решил подкрасться еще немного. Это было ошибкой. Лучшее — всегда враг хорошего.
Анчар, о котором я совсем и позабыл, почуял медведей. Пес молодой, крупной дичи еще не видел и скорее из любопытства, чем по велению охотничьего инстинкта, он быстрой трусцой побежал к елочкам. Как я ни шипел «Назад, фу….», пес — ноль внимания.
Вытянув голову, иногда поводя носом из стороны в сторону, принюхиваясь, пес неумолимо приближался к роковому рубежу — елочкам, за которыми, играя, возилась семья медведей. То, что сейчас произойдет, молниеносно пронеслось у меня в голове: медведица, защищая детенышей, кинется за собакой, пес, визжа от страха, кинется мне под ноги…
«Стоп-кадр»
Я лихорадочно оглянулся: до гребня, где можно бы было спрятаться, — далеко, никаких кустиков, крупных глыб рядом не было, я стоял посреди ровного пологого склона в «чистом поле».
Где то в голове, чуть пониже затылка, как будто мгновенно надулся и тут же лопнул воздушный шар. Волна чего-то упругого рванула вниз, в ноги, прокатилась и застряла в пальцах рук. Ноги онемели, приросли к земле и не двигались. Голова стала пустой, раздался мелодичный, постепенно затухающий звон, будто струна лопнула на гитаре. Способность соображать вернулась только через мгновение.
Скинув с плеча БМ-16, я зарядил в оба ствола по пуле, еще пару патронов зажал в мгновенно вспотевших ладонях левой руки. Ружье взял наизготовку. Просто так превращаться в «бифштекс» я не собирался.
Пес в это время добежал до елочек, встал на задние лапы и стал заглядывать на другую сторону гряды, за елочки, где медведи. Произошедшее дальше, как выхваченный из фильма стоп-кадр, до сих пор отчетливо стоит у меня перед глазами, хотя прошло уже более 30 лет.
Медведица, видимо, учуяв собаку, вздыбилась, нависла над елочками. Так они и стояли несколько мгновений напротив друг друга справа от елочек: Анчар — на задних лапах, слева над ним нависла громада медведицы. Их принюхивающиеся, вытянутые друг к другу носы разделяло не больше нескольких метров.
Старая опытная медведица мгновенно все поняла: если появилась собака — значит, где-то рядом охотники. Не озираясь по сторонам, не тратя времени ни на одно лишнее движение, она мгновенно ринулась прочь от елочек, а медвежата — за ней. Анчар, естественно (ведь убегают же), побежал вслед медведям, но не очень резво.
Двигалась медведица так, чтобы потомство за ней поспевало. Когда самый маленький несмышленыш что-то замешкался и даже повернул голову посмотреть на собаку, медведица вернулась и залепила ему такую оплеуху, что он кубарем обогнал убегающих братьев.
Тут я опомнился, что у меня кинокамера, и отход медведей благополучно запечатлел на кинопленку. Медведи спустились вниз, к ручью, а затем по противоположному заснеженному склону стали подниматься в горы, к Каныму. Медведица бежала впереди, за ней медвежата, самый маленький бежал последним.
Жаль, что не удалось зафиксировать на кинопленку, как медведица катала на себе с горки медвежат. Остались только воспоминания да еще вот этот рассказ.
Николай Моторный, г. Красногорск
