Дальневосточники любят рассказывать байку: будто кто-то отправил на Запад посылку с кетой и красной икрой, а потом получил письмо — спасибо, мол, за кету, а клюква, к сожалению, испортилась, рыбой провоняла.
Хорошие люди дальневосточники, но даже в шутках не могут обойтись без хвастовства. Я согласен, что их кедровые шишки в два раза крупнее сибирских. Согласен, что женьшень намного полезнее золотого корня. Согласен, что самая большая рыба водится в Амуре. Но чтобы красная икра была величиной с клюкву… Это уже перебор. С бруснику — вот так, пожалуй, ближе к истине.
На Енисее народец намного скромнее. Там не каждый второй привирает и хвастается, а каждый четвертый, а может, и всего-навсего каждый пятый. А черная икра, между прочим, там нисколько не хуже амурской.
Деляга один, из тех, кто сам ничего не производит, но достать может почти все, пообещал мне лодку с надувным днищем. Есть такие лодочки из красной резины — и удобные, и надежные, и выносливые — через любые пороги могут пронести. Пообещал, значит, но потребовал за нее, кроме денег, пару стерлядок, и обязательно непотрошеных. Кто-то ему наплел, что у стерляди очень целебные внутренности. Может это и так — я не знаю, а чего не знаю — утверждать не берусь.
Поймать стерлядку на Енисее проще, чем калугу — в Амуре. Процентов на пять, пожалуй, проще. Но если я за всю свою жизнь поймал единственную калугу, и то — случайно, и маленькую, которую отпустил, чтобы не нарваться на штраф…
В общем, выклянчил я пару хвостов у своих друзей. Хорошие такие стерлядочки достались. Каждая килограмма по четыре.
Отнес деляге этих рыбин. Он посюсюкал над ними:
— Ах, вы мои красавицы, ах, вы мои золотенькие… — а за лодкой велел зайти через недельку.
Прихожу через неделю. А он весь в задумчивости.
— Засолил я, — говорит, — баночку черной икры, но странная какая-то икра получилась, и блеска у нее почему-то нет, и на вкус какая-то интересная, и запах не совсем понятный.
Я его и спрашиваю, а как ты ее готовил?
— А что ее готовить, — удивляется, — вспорол брюхо, вижу, икра в черной пленке, выдавил ее оттуда, посолил, вот и вся премудрость!
И банку достает. Глянул я на икру, которую он из черной пленки давил, и все понял.
— Значит, невкусная? — спрашиваю.
— Не то чтобы невкусная, — отвечает, — но какая-то специфическая.
— Так ты, — говорю, — эту икру из кишок надавил…
Я думал, что его выполощет после этого, но все обошлось. Расстроился, конечно, но поставил свою икру обратно в холодильник. Может, не поверил мне, а может, решил сплавить какому-нибудь простаку. В этом деле он был специалист. Мне он тоже вместо обещанной лодки чуть было «нырок» не подсунул. А что стоит «нырок»? На самом плохоньком пороге его сразу же захлестнет. На нем разве что в крытом бассейне рыбачить…
Сергей Кузнечихин, г. Красноярск
