Эта история произошла в 1970 году. Я учился в девятом классе. Накануне весенних каникул среди одноклассников зашел разговор о совместном походе. Мы часто всем классом выбирались на природу.
Наш поселок стоит на берегу Енисея в окружении саянской тайги. Родители не препятствовали нашим походам. Мы с малых лет были знакомы с таежной жизнью — ходили за грибами, собирали ягоды, черемшу, заготавливали кедровые орехи, а лет с двенадцати уже промышляли в лесу с ружьями.
Я предложил пойти на несколько дней на Джой. Осенью мне удалось там побывать, поохотиться. Место понравилось: недалеко от дороги находился заброшенный маралятник, а на берегу реки Джой стояла вполне пригодная для ночевки изба.
Меня с энтузиазмом поддержали. Мы собирались сходить на два-три дня. Учитывая погодные условия, особенности высокогорья и трудности с транспортом решили одеться потеплее, взять спальные вещи, еду, посуду и топор. Ружья были у меня и у Володи Пискуновича. В поход согласились отправиться восемь человек: четверо парней и четыре девушки — все из нашего класса.
День первый
Утром в пятницу собрались на автобусной остановке. Дождались лесовозную «вахтовку», загрузились и через пару часов, проехав деревни Бабик и Богословку, миновали Джойский перевал. На повороте к избе мы вышли из машины и с шутками и смехом двинулись по тропе. От дороги до избы было около трех километров по долине реки Джой. На правах бывалого в этих местах я пошел впереди нашего отряда, собрав и зарядив ружье.
Снега в лесу оказалось немного, только иногда приходилось расчищать звериную тропу от веток и упавших деревьев. Мы были молоды, веселы, счастливы и свободны. Идя впереди с ружьем, я чувствовал себя Зверобоем из книг Фенимора Купера. Тропа петляла среди сумрачных елей и кедров. После очередного поворота тайга расступилась, и мы вышли на большую поляну.
На берегу Джоя стояла изба, рядом находился полуразвалившийся загон, в котором когда-то содержались маралы. В доме центральную часть занимала железная печь-«буржуйка». Вдоль одной стены располагались нары, на которых лежали старые козьи шкуры. Пол был земляной. Также имелись грубо сколоченный стол и две скамейки. Для нашего временного пребывания это был неплохой вариант. Мы дружно закричали «Ура!», а я пальнул из ружья в воздух.
Все вместе привели избушку в жилой вид. Парни натаскали дров, а девчата приготовили нехитрый ужин. Макароны с тушенкой были для нас всегда желанной едой. На плите подоспел чайник.
За окном сгустились сумерки. Небо окрасилось в сиреневый цвет на востоке, над саянскими горами засверкали первые звездочки. К ночи заметно похолодало. Попив чаю, мы расположились на нарах. Рассказывали страшные истории про «черную руку» и лесную нечисть, чем изрядно попугали девчат. Но постепенно успокоились. Усталость первого дня навалилась на нас, и мы уснули здоровым, счастливым сном, который бывает только в юности.
День второй
Утром первым делом растопили печь: за ночь изба выстыла. Соорудили несложный завтрак, попили чаю с хлебом и маслом. Девчата занялись приготовлением обеда. Мы с Володькой решили пройтись по окрестностям. Сначала пошли вдоль реки. В пути мы часто пересекали следы коз и маралов. Подняли пару рябчиков, которых удачно добыли.
Затем свернули в густой ельник. Хотелось посмотреть найденную осенью медвежью ловушку, так хорошо описанную Григорием Федосеевым в романе «Злой дух Ямбуя». Найдя это сооружение, мы с опаской подошли и заглянули внутрь. Оно было собрано из толстых бревен с бойницами по бокам и падающей дверью. Материал стен со временем подгнил, и крыша ловушки рухнула.
Возвратились мы к обеду. Наша добыча тут же была пущена в общий котел. После трапезы всей командой пошли прогуляться вверх по течению реки. Сначала двигались по вчерашней натоптанной тропе, затем русло реки повернуло вверх в горы.
Местность изменилась. Чаще стали попадаться высокие ели и каменные осыпи. Русло реки заросло тальником и рябиной. Внезапно из кустов, громко хлопая крыльями, вылетел иссиня-черный глухарь. От неожиданности я выстрелил по нему, почти не целясь. Птица, потеряв несколько перьев, продолжила путь.
Наша компания бурно отреагировала. Послышались крики:
— Стреляй!
— Мазила!
— Лови, держи его!
Мы неслись за ним, как оголтелые, бросая вслед рукавицы и шапки. А потом рухнули на снег и долго хохотали от души. С охотничьей точки зрения, результат встречи с глухарем был нулевым. Однако все остались довольны увиденным и в приподнятом настроении двинулись дальше вверх по реке.
Гости из Кемерова
Выйдя на очередную поляну, я увидел свежую лыжню. Она уходила вверх по Джою. Определенно здесь прошли не охотники. Следы были от туристических лыж… Немного погодя мы увидели странную процессию. Впереди на лыжах шел парень с палаткой за спиной. За ним следовала девушка, нагруженная двумя рюкзаками. Она заметно прихрамывала.
Подойдя к нам, незнакомцы буквально повалились на снег. Выяснилось, что это туристы из города Кемерово. Девушку звали Татьяна, и она была их руководителем. Мы дружно покричали, и вскоре к нам присоединились еще двое туристов, ушедших вперед. Из рассказа Татьяны стало ясно, что их команда хотела через горы выйти к Енисею и по льду спуститься к поселку Черемушки — месту строительства Саяно-Шушенской ГЭС.
Подобной карты они не имели, надеясь, что мимо Енисея не пройдут. Туристы слабо представляли себе условия похода и таежной жизни. А это были глубокие снега, незамерзающие ручьи и суровый климат высокогорья. К тому же кемеровчане не знали троп, не имели информации о переходах через водораздельные хребты и не обладали сведениями о наличии изб на маршруте. Так что поход туристов был изначально обречен.
Мы предложили им пройти с нами до избы и там уже думать, что делать дальше. Когда кемеровчане отогрелись в домике, перекусили и трезво оценили свое положение, то решили возвращаться из тайги вместе с нами.
День третий
Наутро мы плотно позавтракали, чтобы набраться сил на обратный путь, и вышли пораньше. На дороге дождались лесовоза. Но это оказался последний рейс на выходные дни. В кабине кое-как уместились только четыре девчонки. Им удалось уехать.
Ждать до понедельника никто не захотел, поэтому мы двинулись по лесовозной дороге. Нам предстояло преодолеть Джойский перевал и пройти по трассе около 30 километров до деревни Богословка.
Из продуктов у нас осталась пара банок тушенки, булка хлеба, конфеты и чай. Распределив оставшиеся вещи между собой, мы двинулись в путь. До вершины перевала дошли к полуночи. Сказывались высокогорье, ночь, холод. Немного передохнув, отправились вниз, чтобы не замерзнуть. Дорога, переметаемая поземкой, казалось, уходила в бездну.
Ближе к утру, когда рассвет обозначился над саянскими хребтами бледной полоской, мы вышли к деревне Богословка. Здесь пришлось вброд переходить незамерзающий ручей. Девчат перетащили на себе. Ноги, конечно, промочили.
В поселок мы вошли в утренних сумерках, напоминая бежавшую из Москвы наполеоновскую армию. Уставшие, промокшие, замерзшие, прокопченные у костров, с рюкзаками за спиной и ружьями наперевес.
Сердобольная бабуля пустила в дом, приютила и напоила чаем. Мы согрелись и немного обсушились. Вова Пискунович сходил в сельсовет, позвонил отцу, который работал начальником на ТЭС, и через пару часов за нами приехал автобус. На нем мы добрались до дома.
День четвертый
На следующее утро мы тепло простились с нашими новыми друзьями — туристами из Кемерова. Хорошо, когда тебе 15 лет и впереди вся жизнь. Тогда мы еще не слышали о драматичной истории на перевале Дятлова. Группу из Кемерова, наверное, ждала не менее печальная участь.
Юность, отсутствие большого опыта и расчетливости, открытость в отношениях и желание всегда прийти на помощь делали нашу жизнь по-настоящему счастливой и яркой. Все события запоминались на долгие годы.
Чувствуют ли себя такими же счастливыми представители нынешнего подрастающего поколения? Какие перевалы они преодолевают? Какими дорогами идут к своей мечте?
Геннадий Белошапкин, г. Омск
