Дело было в Заполярье, в Мурманской области. В шестом часу вечера ко мне забежал мой друг и компаньон по рыбалке Женька.
Это для нас он просто Женька, а по паспорту — Жакстеп… в общем, не выговоришь это казахское имя, проще звать Женькой — и все. Короче, обрусевший казах.
— Андрей, поехали на рыбалку. Говорят на Подкове бешеный клев окуня. Подкова — это озеро такое, характерной формы.
— Ну, поехали. Меня дважды на такое дело звать не нужно.
В шесть утра следующего дня мы уже втискиваемся в переполненную электричку. Рыбаков — полный вагон. На нужной станции все дружной толпой вываливаются из вагона. Поглядев на это многолюдство, решаем идти к дальнему концу озера.
Полчаса ходу — и мы на месте. Бурим лунки и, накрывшись целлофановыми мешками, застываем на льду в ожидании клева.
Ветерок тихий, но морозец под двадцать. Клев и вправду хороший. Почти килограмм спокойно берешь из одной лунки, потом отойдешь на несколько метров, делаешь новую лунку и опять таскаешь полосатиков. Так, периодически меняя места, наловил я килограммов восемь отборных, по полкилограмма, окуней.
Начинает темнеть. Полярная ночь наступает быстро — всего 2–3 часа до сумерек, и опять непроглядная темень. Мужики потихоньку начинают собираться. Электричка придет через сорок минут, и она сегодня — последняя.
Собираемся и мы с Женькой. Народ уже тянется к полустанку, мы идем последние. До берега осталось метров сто. Впереди, рядом с тропой, стоит палатка.
— Неужто мужик тут ночевать собрался? — проговорил Женька, подходя к палатке.
— Да ну, какая ночевка: мороз — под двадцать, — ответил я сзади.
Проходим мимо палатки, а из нее несется:
— Оооой, ой-ой-ой-ой!
— Что случилось? Мы подбегаем к палатке, заглядываем и тут же падаем от смеха.
Палатка расстегнута, на льду — лапник, на нем лежит дедок с окладистой бородой, которая вмерзла в лед! Справа, в углу палатки, лежит топор, слева в углу — нож. Но ни того, ни другого дед достать не может и рвет бороду по волосинке и стонет.
Женька схватил топор, и давай рубить кусок льда прямо с бородой.
— Не шевелись, дед, а то нос оттяпаю! — кричит Женька и продолжает рубить лед. А электричка — вот она, уже рядом!
Я хватаю в охапку палатку старика, Женька — его вещи. Бежим к полустанку — успели!
Это надо было видеть. Я — с дедовой палаткой и своим имуществом, Женька — с двумя ящиками и бурами, последним в вагон вползает дед, бережно неся перед собой огромный кусок льда вместе со своей бородой. Вагон просто лег.
— Дед, а как же ты так?
— Да как, пришел, принял слегка для сугреву да и решил половить вприглядку. Лег на лапник, да не учел, что полы палатки-то раздвинул. Ну вот, рыбачил, интересно же поглядеть, как окунь блесну берет. Да и заснул. Спасибо, хлопцы, выручили, а то бы, пока я ее по волоску выдернул…
— А может, мы ее кипятком?
— Нет, еще ошпарите черти, — откликнулся говорливый дед. — Я лучше ее дома в ванной отпарю.
На своей станции дед сошел, так же бережно неся перед собою свою «ледяную бороду».
Андрей Матвеев, г. Барнаул
