Из «Записок охотника Восточной Сибири»

Охотники

Дробовик и винтовка

Самый лучший стрелок из дробовика не может сказать, что он хорошо будет стрелять и из винтовки. Он должен сначала попробовать, а потом уже утверждать. Из дробовика стрелять хорошо может научиться всякий, было бы только терпение, желание и упражнение; а из винтовки, решительно можно сказать, стрелять не всякий хорошо может, потому что тут надо иметь острый и верный глаз, твердость руки и даже всего тела, спокойное состояние духа и хладнокровие. Все эти условия необходимы для охотника, чтобы хорошо стрелять из винтовки.

Дробовик же этого не требует — ловкость, проворство, быстрота прицела — главные достоинства стрелка из дробовика. Зоркость глаза тут не играет важной роли — очки помогут слабому зрению, тогда как близорукий человек из винтовки хорошо стрелять положительно не может. Напротив того, хороший стрелок из винтовки может утвердительно сказать, что он будет метко стрелять из дробовика (не говоря только о стрельбе влет). Сибирские промышленники, превосходные стрелки из винтовок, совершенно не умеют стрелять дичь на лету. Да и где же им научиться: за болотной дичью они не ходят; если и бьют птицу, то или сидящую на деревьях, или плавающую на воде, или разгуливающую по степи. Но начни они упражняться, начни они привыкать к этому искусству, наверное, отлично будут бить и влет.

Опытному охотнику хорошо известны правила стрельбы из дробовиков, молодому же, неопытному, нужна практика, терпение и любовь к охоте. Он должен дойти сам до всего, собственным опытом. Но, конечно, прежде чем узнает все обстоятельства, тесно соединенные с искусством стрельбы, потеряет много времени, а быть может, и страсть к охоте. Но тогда тот человек не охотник в душе, а так, что-то вроде охотника до всего, можно сказать, почему он никогда не будет мастером этого дела.

Не стану упоминать об общеизвестных правилах, принятых всеми охотниками при стрельбе птиц из дробовиков. Главные основания стрельбы всегда будут одинаковы и никогда не состарятся, а тонкости стрельбы на лету нейдут к моим заметкам. Я касаюсь только звериной охоты, пишу о сибирской охоте, где мало употребляют дробовики, где дичь на лету стреляют немногие охотники, преимущественно люди заезжие; а я поговорю о здешних, принятых сибирскими промышленниками, правилах стрельбы из винтовок.

Но все-таки сначала скажу о недостатках общих, которых надо избегать при охоте как за птицами, так и за зверями, тем более, молодому охотнику-новичку.

Зарность — это плохо

Большой недостаток в охотнике, если он слишком горяч или, как говорят здесь, — зарен. Этот порок замечается, по большей части, у людей молодых. Впрочем, я знал и пожилых охотников, у которых горячность, или зарность, с летами не убывала, а чуть ли еще не прибывала. Беда такому охотнику попасть в места, где слишком много дичи: он совершенно растеряется, будет бегать, суетиться, пугать дичь, давать непростительные промахи, расстреляет свой патронташ по пустому и, пожалуй, помешает другому охотнику, словом испортит все дело и из лишнего богатства сделает скудость.

Я знал одного охотника — до того горячего, что он, увидав дичь, не в состоянии был зарядить порядочно ружья: то просыплет дробь или порох, то зарядит два раза в один и тот же ствол, то всыплет сначала дробь, а потом порох, то не забьет пыжей (что, впрочем, и со мной раз случилось), то не наденет пистонов и проч.; а руки тряслись и зубы у него щелкали решительно как в лихорадочном пароксизме.

Само собою разумеется, что горячность делает и самому охотнику страшную досаду; кроме того, такому человеку не следует ходить на хищных зверей, там уже с ним может произойти не досада, а, пожалуй, раскаяние (если только он останется жив), которое, быть может, заставит его повесить ружье на гвоздь и вовсе отказаться от охоты. Но слава Богу, если только тем и кончится!..

Советую таким охотникам быть похладнокровнее, хотя бы во время охоты, и стараться себя удерживать. Если видишь, что разгорячился — сядь, отдохни, полежи немножко, отзови собаку — и потом ступай снова, но не торопясь и не горячась. Поступая таким образом, можно сделаться хладнокровнее, и тогда будешь приносить ягдташи гораздо полнее.

Правила стрельбы из винтовки

Я сказал выше, что стрельба из винтовки не так легка, как из дробовика, и что хорошо стрелять из нее способны не все охотники. Это истина неоспоримая!

Стрельба из винтовки имеет свои правила, свои особые начала. Тут быстрота прицела и проворство не играют такой важной роли, как при стрельбе из дробовика. Зато твердость руки и острое зрение составляют главные основания.

Спокойное состояние духа также не менее их важно. Почему здешние промышленники никогда не скрадывают зверя скоро, то есть бегом — напротив того, всегда тихо и осторожно, чтобы не запыхаться, как говорят здесь, не задохнуться.

Вот правила, которых придерживаются промышленники при стрельбе из винтовок:

  1. Выцеливать предмет нужно не торопясь, потихоньку, и, выцеливши, не мешкать долго, а тотчас полегоньку спускать курок. Если же быстро дернуть за спуск или, по-сибирски, нарагон, то при этом будет хотя малейшее сотрясение в винтовке, и выстрел последует неверный.
  2. Во все время выцеливания предмета, а тем более — при спуске курка, не должно переводить дыхания, словом, не дышать, а быть как истукану. Промышленники, уча кого-нибудь стрелять из винтовки, говорят: ты замри.
  3. Так как винтовки и штуцера на среднюю дистанцию обыкновенно немножко привзвышивают (то есть бьют выше мишени), то вследствие этого всегда целить (брать) нужно так, чтобы то место, в которое хочешь попасть, как бы сидело у тебя на целике. Сибирские охотники говорят, что нужно подбирать, или же говорят — «бери, как убить»; это выражение здесь очень понятно, равно как и «утопи целик». Их обыкновенно употребляют в таком случае, если кто-нибудь стреляет из чужой винтовки, следовательно, к ней не привык и не знает ее боя.
  4. Если солнце сильно светит сбоку и резко освещает одну сторону целика, так что другая его сторона кажется темною, то нужно целить так, чтобы смотреть через резку ближе к той стороне, которая совпадает с освещенной стороной целика, или же наводить последний немножко правее или левее мишени, смотря по тому, с которой стороны освещение. Иначе выстрел будет неверен и обочить в ту сторону, которая противна освещенной стороне целика. Для избежания этого неудобства некоторые промышленники делают над резками особого устройства зонтики из кости, железа, кожи, которые и называются здесь карабченами.
  5. Если придется стрелять круто на гору, нужно подобрать (взять ниже мишени) значительно, смотря по бою винтовки, иначе как раз выстрелишь через, то есть выше мишени.
  6. Наоборот — если придется стрелять из винтовки круто под гору, нужно брать врез, то есть в то самое место, куда хочешь попасть, или несколько выше, смотря по силе ружья. В противном случае пуля ударит ниже мишени.
  7. Когда придется стрелять из винтовки поздно вечером или рано утром, так что резки (прицела) и концевого целика не видно, а едва только можно отличить чернову ствола от общего мрака, тогда нужно подобрать значительно против того места, куда хочешь попасть. Потому что, не видя резки, приходится смотреть через нее, как бы с подъемного визира, отчего пуля должна ударить гораздо выше мишени. Линию же прицела должно брать по длине темнеющего ствола, который, поворачивая то в ту, то в другую сторону, можно отличить в сумраке. Такая стрельба здесь часто случается при карауле зверей ночью на солонцах и озерах и на глухариных токах.
  8. Когда же придется стрелять зверя на побегу, нужно спускать курок тогда, как только целик коснется передней части туловища зверя, конечно, применяясь к быстроте его бега. Во все время прицеливания не должно останавливать ствола винтовки, а вести его равномерно в руках по направлению бега зверя; если же при спуске курка ствол остановит на одном месте, пуля непременно обзадит, то есть пролетит позадь зверя.
  9. При частой стрельбе, когда ствол разогрелся — заряды летят выше, потому что пороховые газы получают большую упругость.
  10. Если свет сзади, что бывает при закате или восходе солнца, то мушку (целик) надо брать крупнее, ибо свет луча преломляется у мушки, которая кажется выше, чем она находится в действительности.
  11. сухую погоду пуля летит выше, в сырую и в холод — ниже.
  12. Для стрельбы крупных и хищных зверей хорошо конические пули из грубого свинца разрезать вдоль, с конуса до начала цилиндра, самой тонкой пилкой. Эту продолжительную прорезь — аккуратно замазать мягким воском, чтобы при полете пули воздух не попадал в прорез и не изменял правильности полета. Такая надрезанная вдоль пуля бьет чрезвычайно сильно, особенно при увеличенном заряде пороха, потому что надрезанные половинки конуса пули при ударе, особенно в кости зверя, заворачиваются, разлетаются в стороны и делают рану ужасную, смертельную. Вещь не хитрая, доступная всякому охотнику, и советую испробовать, надеясь заслужить «спасибо».

Конечно, можно написать подобных советов целую кучу, но они лучше узнаются и приобретаются опытом на практике, и каждый охотник дойдет непременно до них сам, а не для охотника, хотя и напиши их все, — не в помощь — одна скука!

Принадлежности для охоты

Патронташ

Едва ли нужно говорить о том, что кожаный патронташ в мире охотничьем всегда будет иметь свое значение. Много придумано было в последнее время различных охотничьих препаратов, как-то: кожаные кишки для дроби, всевозможных устройств пороховницы, дробовницы и другие вещи; но все они далеко не удовлетворяют тем потребностям, которые вполне может доставить только один патронташ.

В нем все заключается: порох, дробь мелкая и крупная, даже можно положить картечь и пули, — и все это в одном месте. Носить его удобно и легко. Между тем как при нынешних модных устройствах нужно надевать на себя пропасть различных принадлежностей. В одно место положи пороховницу, в другое — кишку с дробью, в третье — пистонницу, в четвертое — пыжи — да этак, пожалуй, и карманов недостанет! Ну, где же тут ловкость, где удобство? Если придется бежать, что часто случается на охоте, все это трясется, выскакивает из своих мест, колотит тебя в разные части тела, — словом, беда, да и только! Если заряжать придется: туда слазай, другое отверни, третье сними, четвертое вытащи… Просто надо иметь немецкое терпение!

То ли дело патронташ, начиненный дома, на досуге, не торопясь, когда заряды сделаны верно по ружью, аккуратно. Нужно зарядить — вынь только патрон; тут и пыжи, тут и порох, тут и дробь, — словом, что только потребно.

Быть может, многие охотники со мной не согласны будут в этом отношении; пожалуй, скажут, что я отсталый охотник, совсем не слежу за нововведениями, как сибиряк-промышленник; скажут, что я пристрастен к старине и прочее, и прочее. Я за них нисколько не посетую, не мешая им следовать за модой, и все-таки буду держаться в этом случае старинки, сознаваясь в пристрастии — только не к патронташу собственно — к удобству; потому что вовсе не желаю нашивать в своем охотничьем костюме пропасть карманов и кармашиков, а уж тем более, возвращаться с охоты избитому, исцарапанному.

Натруска, скороспелки, прокатные пули, каптурга…

Но не будем спорить о вкусах, поговорим лучше о сибиряках в этом отношении; сибирский промышленник не употребляет ни того, ни других. Он надевает на себя через плечо широкий ремень, называемый натрускою, к которому привешаны всевозможные принадлежности охоты, а именно: спереди небольшая роговая пороховница, которая кладется за пазуху; тут же заткнуты два готовые заряда в костяных трубочках. Заряды эти называются скороспелками, они употребляются только в экстренных случаях, равно как и прокатные пули, которые промышленник, охотясь, носит во рту, всегда в запасе, по две и по три. Прокатными пулями называют такие, которые нарочно сделаны так, чтобы они прокатывались в дуло винтовки сами собой, для особого какого-нибудь случая, чтобы ими можно было скорее зарядить винтовку.

Сзади к ремню прикрепляется ремешком же кожаная каптурга (мешочек особого покроя), в которой хранятся пули или дробь; тут же прикрепляется и отвертка, и мешочек с запасными кремнями, — все это затыкается сзади за пояс, равно как и ножик, без которого сибиряк никуда не ходит, не только на охоту, почему ножик прикрепляется уже не к ремню, а к поясу, равно как и огниво, с кремнем и трутом, и маленькая медная чашечка (с наперсток) с горючей серой: это для того, чтобы можно было добыть огонь и во время самого сильного ненастья, когда ветошь, гнилушки, береста, хворост, — словом, все горючее, что обыкновенно служит посредником при добывании в сухую погоду живого огня посредством загоревшегося от искры трута, — промокает совершенно, так что нельзя развести огня обыкновенными средствами, при этом употребляемыми, — тогда-то вот и прибегают к сере, которая в этом случае играет важную роль, тем более, весною или осенью, когда, промокнув до костей, наколачивая зубами, захваченный холодною темною ночью, поневоле захочешь согреться около огонька, но в том-то все и дело, что его-то и трудно добыть в такую погоду. Если же есть с собою горючая сера — половина беды: тогда стоит только зажечь трут посредством кремня и огнива, положить его в чашечку на серу, подуть — последняя тотчас загорится живым огнем, и дело в шляпе: огонь может быть разведен, несмотря на ненастье.

Все эти принадлежности, пожалуй, покажутся неудобными и неловкими; а между тем посмотрите, как скоро сибиряк-промышленник заправляет (заряжает) свою винтовку! Употребляя это выражение, многие зверовщики вообще заряд называют «заправом».

Валенки, да валенки…

Необходимо также заметить, что здешние охотники вовсе не употребляют длинных болотных сапогов; они не знают таких нежностей и необходимости болотных охотников, хотя им часто приходится разгуливать по ужасным лесным трясинам, по зыбучим берегам озер, речек и по болотам. Притом надо признаться, что в здешних местах почти невозможно ходить в болотных сапогах, ибо чрезвычайно утомительно таскать их по кочковатым и неровным местам. Зверовщик одевается легко и удобно, ничего у него не висит, ничего не задевает.

На ногах здешние охотники носят обыкновенно так называемые олочки, летом юфтовые (многие охотники летом юфтовые олочки нарочно протыкают, для того чтобы в них не держалось мокро, тогда они называются поршнями), а зимою половинчатые (половинки приготовляются из шкур сохатиных, изюбриных и медвежьих). Олочки шьются похожие видом на русские лапти, только проще и удобнее. Хорошие половинчатые олочки, если их только не мочить, можно носить постоянно две и три зимы.

Кроме того, зимою еще носят на ногах так называемые унты или кутулы. Это ничто иное, как мягкие, теплые сапоги; снаружи они похожи на спальные туфли — с голашками (голенищами). Унты, или кутулы, делаются по большей части из барловой (барловой шкурой в Сибири называют такую, на которой взамен летней шерсти выступила новая зимняя, еще небольшая, но самая крепкая и прочная) гураньей (гураном здесь называют дикого козла) шкуры, шерстью вовнутрь, и при том так, что подошвы выкраиваются из кожи с шеи гурана, которая осенью бывает чрезвычайно прочна и крепка, вследствие гоньбы (т.е. течки). Зимою точно так же носят еще так называемые арамузы, то есть длинные голенищи. Они делаются из изюбровой половинки и носятся для того, чтобы, ездя по лесу, не рвать штанов, равно как и для тепла. Надеваются талыгами и прикрепляются к ремню, которым затягивают штаны на пояснице.

Под маской зверя

На голове во время охоты сибирские промышленники носят небольшие, уютные шапочки, сшитые по большей части из различных обрезков звериных шкурок, больше из лапок: лисьих, волчьих, козьих, даже собольих и прочих, шапки эти всегда без козырька. Многие промышленники для охоты делают себе шапки из шкурки с козьей головы. То есть шкурка снимается с головы дикой козы с ушами и частию шеи, проделывается и придается ей форма обыкновенной шапки или, лучше сказать, — ермолки. Конечно, ноздри зверя обрезываются, а глазные отверстия зашиваются. Потом такую шапку сушат и подшивают какой-нибудь подкладкой. Шапки эти называются здесь арогдами. Странное дело, а в такой арогде действительно скрасть (подкрасться) зверя легче, нежели в обыкновенной шапке, в особенности где-нибудь из-за бугра и тому подобное.

Надо заметить, что арогды запрещены правительством, потому что было несколько несчастных случаев вследствие ношения промышленниками этих шапок. А именно: зверовщики, ходя по лесу, видя одни головы своих товарищей, но принимая их за головы зверей, метко всаживали в них винтовочные пули. Но мало ли что запрещено, да делается украдкой.

Александр Черкасов, 1856—1863 гг.

Оцените автора
www.oir.su
Добавить комментарий