Ножик перочинный

путик

Нежданно-негаданно после 30-градусных морозов небо обрушило на землю такое количество снега, что я с опаской ступил на первые метры своего путика. Широкие охотничьи лыжи, подбитые новым камусом, разом ухнули в белую перину. Я встал, провалившись почти до колена. Словно сказочный циклоп, отрешенно крутил ярким глазом галогенного фонарика и думал: «Нелегко тебе сегодня будет, Виктор Алексеевич!». Длинная и почти черная лента естественного тоннеля вела в гору и разом пропадала на стыке земли и неба.

Осторожность — прежде всего!

Предчувствие чего-то нехорошего охватило меня разом. Я, словно пуганая ворона, стал осторожно переходить журчащую подо льдом речку. Совсем недавно шел через более широкую — Стреж. Хорошо, что двигался при свете дня, а то бы…

И в этот раз рисковать я не стал и, сломав сухую ольху, ударил ею в странную воронку, что была под носками моих лыж. Бульк… и палка ушла под лед. Странно? И это после 35 градусов мороза!?

Я сдал назад, взял вправо и спокойно полез на крутой берег. На этой реке выход был совсем пологий. А вот предательское бульканье слышал вполне отчетливо. Осторожность никогда не помешает. Даже незначительная наледь может на время выбить тебя из колеи. Если лосиный камус намокнет, то лыжи уже не будут скользить.

Вам придется останавливаться, доставать нож, чтобы очистить волоски ото льда и снега. Такие непредвиденные задержки выбивают из графика, на них уходит много времени… И вот уже приближаются вечерние потемки. А до дома еще ох как далеко! И всюду только снег, в который проваливаешься до колена.

Все это я испытал на собственной шкуре и понял, что мои страхи — это не предчувствие, а профессиональное чутье «моего дальнейшего плавания в зыбких снегах Урала». Опустив «глаз циклопа» на циферблат часов, определил время.

Трудный подъем и непростой спуск

Пополз вверх, на кромку, где стык земли и неба. Кто сказал, что лучше гор могут быть только горы! Эх, Володя! Мне так не написать!

На макушке этой горы я почти дохлое существо, пропахшее едким потом человеческого тела. От моей головы идут клубы пара, будто от банной каменки. «Молния» на моей куртке расстегнута настежь, а сам я все дышу и дышу и не могу восстановить дыхание! Потихоньку прихожу в себя. Стуча зубами, тяну вверх бегунок замка.

Надеваю на голову шапку и гляжу в заснеженную даль. Светает, кругом — такая красота!.. У каждого свой взгляд на происходящие событие. У Владимира Семеновича — альпинисты, а здесь охотник, хоть и с долей лирики. А теперь вперед!.. Так… а сколько времени я потратил на подъем? Ого, почти час!

Пройдя с полкилометра, скатился вниз, виляя меж деревьев, и почти упал у первой разрешенной ловушки, присыпанной снегом. Приманка осталась почти не тронутой. Значит, тут куница не появлялась. Ладно, еще подождем. Сейчас стряхнем снег, нальем приманку бобровой струей, соберем ружье и снова в путь.

Очередной подъем преодолел сравнительно легко, а вот спуск отнял у меня много времени. Почему-то я взял резко вправо, думая, что там летняя тропа. Потом долго брел и, поняв свою ошибку, повернул влево. В том не было ничего удивительного: в этих завалах я зимой был впервые.

Вылезая из темени лога, почти налетел на ослепительный диск солнца, который висел над знакомой поляной, даря свое тепло мне и всему окружающему миру. Зажмурившись, я произнес:

— Вот и повернуло ты ближе к весне!

Присел на лыжи, глотнул чайку и, приложив ладонь к глазам, глядел в сторону яркого светила. Я щурился, солнце грело так, что от моих колен пошел самый настоящий пар.

Утепленный камуфляж, брюки на ватине без ширинки. Они не пропускали тепло, а вот на солнышке извергались белым паром. Такие штаны были на мне первый год, и я качал головой от удивления. Здорово! Зима еще не кончилась, а уже пахнет мартом…

Погоня за зверем

Второй легальной ловушки на путике совсем не было! На ветке висел обрывок тросика… и все. Вначале подумал, что просто оторвали. Но глянул под елку и понял: куница ушла! Враз настроение ухудшилось, путик стал чужим. Да и поволока шла в сторону от дома. Тут уж не до оптимистичного настроя.

Зверь явно попался в ловушку давненько, след был еле виден. «Ничего! — закричал во мне нажитый опыт. — Такие от нас не уходили!». И пошла погоня по горам и оврагом. Каждую следующую норку я встречал, как последнюю. Делал замыкающий крут, снова находил выход, ругался, но продолжал эту гонку. Что-то подсказывало, что иду за матерым куном (самцом куницы) — довольно сильным зверем.

Я шел, мысленно проклиная набитые заячьи тропы: «Когда вы успели их проложить?». По ним кун бежал, а мне оставалось только плестись, пыхтя и отдуваясь. Уходящая полоса тянула в гору, преодолевала выворотни и завалы. А я все ждал и молил про себя: «Когда же ты зацепишься?!». Так «мы» добрели до сухой липы, где след ушел под ее корни.

— Кажется, все!.. — молвил я и сбросил надоевший рюкзак. Вытирая едкий пот, глянул пристальней и выругался. — Черт! Он ушел в завалы!

Там тонны снега и сотни сучков. Скрипя зубами, я обогнул поваленные деревья и, убедившись, что выхода нет, малость успокоился. «Может, ушедший кун там под снегом зацепился за ветки елки и сел намертво? Значит, надо копать!» — решил я и взял в руки снятую лыжу.

Рыть снег было не так и тяжело, но постоянно отвлекали беспокойные мысли: «Куда? Хватит! Довольно!». Лежа на животе, я освещал фонарем каждую норку, каждый сучок. И, осознав, что «голова глаголет истину», бросил свои раскопки. Отдохнув на сухом дереве, глянул на часы и охнул:

— Ничего себе! Уже половина первого!

Застрял я с этим куном. Не сделал еще и шага в сторону дома, а впереди — уйма непроверенных разрешенных ловушек и пятнадцать километров пути. «Ничего, завтра приду сюда с Дуськой! — твердо пообещал себе. — Мы, может, выроем эту куницу!».

Сплошные неудачи

Я брел домой, а впереди меня летела невезуха. У одной ловушки виднелись следы птички ронжи и отпечатки лап куницы. Зверь направился в ту сторону, где у него имелся еще один шанс попасться. Обрадованный, я бросился к другой своей ловушке, которая располагалась поблизости. Увы, там тоже было пусто.

Огорченный, я вылез на заросшую молодым ельником опушку и прибавил ходу. Но вскоре завалился в пушистый снег и сделал вынужденную остановку на целый час. Барахтаясь в мягком сугробе, долго искал точку опоры. При этом дрыгал левой ногой, на которой болталась доска носкового ремня крепления лыжины, и сам он был со стяжной резиной.

«Да, тут я точно приплыл и, видать, надолго. — пронеслась в голове мысль. — Посмотрим, что же случилось… Ага!». Оказалось, что проржавели и сгнили старые шурупы. Это раз и два. Другие просто выскочили под действием напрессованного в щель снега.

«Как быть! Что делать? — думал я. — Концом моего ножа шурупы из доски не вывернуть. Он тонкий, как шило!». Я проверил карман рюкзака: проволока, фонарь, нитки, носковой ремень и тряпка для вытирания рук. Все.

Подарок внучки

Тут по инерции сунул руку в курточку, достал платок и обтер мокрое от снега лицо. Нечаянно задел наружный кармашек на груди и вспомнил!! Тут же перочинный ножик, который нашла моя внучка Инга и отдала мне! Там, кажется, есть отвертка, и, значит, выход найден. Расшатанные шурупы выкрутились быстро и так же быстро вошли в распаренную на костре лыжину.

Довольный содеянным, я двинулся дальше. Но примерно через 200 метров опять встал. Шурупы уже не держались в податливой древесине. Бросив доску и ремни в мешок, я достал железную проволоку и без особых ухищрений прикрутил лыжу сразу к ботинку. Так доковылял до еще одной ловушки.

Там меня ждала похожая картина. Видимо, старая приманка до того замерзла, что совсем потеряла запах. Куница прошла низом и не учуяла этого аромата. Пришлось обновить приманку и сменить место установки.

Я ковылял дальше, проволока прочно держала ботинок и лыжу. Скользить не получалось, скорость передвижения была низкой. Тогда подумал о доске с шурупами, и ясная догадка посетила мою голову: «Так ты прикрути носковой ремень без всякой доски — вот и все дела!».

Достав подарок юной внучки, я сделал, как надо, и почти засветло добежал до дома.

Виктор Проявин, Пермский край

Оцените автора
www.oir.su
Добавить комментарий