Многие, кто увлекались в свое время охотой, любили оставлять на бумаге память о многодневных загонах лесного зверя, удачных и не очень выстрелах. Вот и в фамильном архиве князя А. А. Ширинского-Шихматова сохранились документы об одной из охот на серого хищника, в которой участвовал П.А. Березников. Дело происходило в сентябре 1865 года.
6-е, понедельник
Поле первое: в Маланьино на волчье гнездо, заранее подвабленное.
Стая была отправлена рано под Остров, мы же подбыли к ней часов в 10 утра и нашли немалую суматоху между охотниками! Подлец слесарь Иван, вышедший под стаю с ружьем, вздумал переменять в стволе дробь на нулевую и, вместо того чтобы разрядить ружье, отошел в лес, под которым дожидалась нас стая, выстрелил из ружья почти под носом гончих. Псари в то время по обыкновению были спешивши, а гончие, услышав выстрел, встрепенулись. Псарям следовало бы в первую минуту действовать пешим, а они бросились садиться на коней. Стая в эту минуту сорвала и с гоном понеслась на выстрел!
В эту минуту мы выезжали из Маланьина, следовательно, были не далее двух-трех саженей от стоянки стаи. Конечно, севшие на коней псари скоро остановили стаю, но глупцы, не видя еще нашего подъезда, принялись звать в рога, не сочтя гончих собак, из коих, как оказалось по подъезде нашем, только двух не доставало. Стоило ли для двух прорвавших прикладывать рога к губам!
Подъехав к псарям-ослам, я закричал:
— Молчать!
Но поле было испорчено уже. Волки, находившиеся в мховом Татарском болоте, должны были слышать выстрел, голоса гончих и зовы в рог. Они тронулись с места, что дознано при ходьбе по болоту Татарскому.
Н.М. Смирнов сильно шумел на псарей, что было и дельно. Следовало бы наказать Ивлея, но он удрал в лес и скрылся.
Стая была заведена с северной стороны болота от Алексеевки по расчету, что, ежели волки тронулись с логовов, не иначе должны были броситься в овраг Алексеевский. В оный стая прошла, не подав голоса, и перешла часть березовой Ямской рощи, тоже без голоса.
Вступили в Татарское болото. Доезжачий спешился и пошел по топи и кочкам со стаей. Выжлятники по обыкновению разделились, стали равняться по краям болота. Стая прошла почти до половины болота без голоса, но, войдя в средину, начала подлаивать — знак, что напала на одно логово. Взвыла и смолкла. Потом чрез минуту, чрез две опять помкнула.
Доезжачий подал голос по волку, стая загремела и водила его по болоту — отлично! Дав круг в болоте, вывела зверя в березовые заросли и обратила его обратно в болото: тут я пригласил Н.М. стать на мое место, от чего он долго отказывался, но потом, по настоянию моему, согласился и на противоположный лаз.
Волк опять обогнул все болото — и от нажимчивой уже гоньбы попросился опять в березовые заросли, и именно там, где стоял на моем уступленном месте Н.М.
Сафрон, стремянной его, приколол волка из-под борзых, куда в ту же минуту явилась и стая. Это был переярок, то есть волк прошлогодний. Тут смягчился гнев Н.М., и даже он забыл на некоторое время случившуюся в начале поля неурядицу и даже самого Ивана, наделавшего пустую тревогу. По завтраке прибылого волка, проведшего стаю два раза по всему болоту, и так как от гоньбы крайне неумной волков более из болота никуда и ни на кого из охотников не показывалось, надо было предполагать, что гнездо сошло с места.
Стаю сгруппировали без рогов, во время чего Н.М. подъехал ко мне и сказал, что отлично действовали его борзые собаки, а о гончих умалчивал. Это заставило меня спросить у него:
— Что же ты молчишь о действиях стай?
Он отвечал, что стая не нашла прочих волков — гнездовых, ибо им затравлен переярок, и начал меня упрекать, что я прозевал трех.
— Из чего это почерпнуто? — спросил я. — Стало быть, стая нашла волков, помимо им затравленных?
На это он, улыбаясь, сказал, что стая по ним не гнала. Я снял пред ним шапку и с коня поклонился ему до гривы конской, прибавя:
— Принимаю замечание Вашего Превосходительства! — и просил его показать то место, где слезли мимо меня волки. Для проверки чего стаю навели группою, распустили ее, и свистками пошли псари равняться.
Стая углубилась в березовые заросли, левее, где она гнала по перетоку, шла молча и была выведена опять к болоту, захватя ельники Юдинские. Обойдя болото еще кругом, не подала голоса. Н.М. распорядился обойти болото еще раз, придерживаясь более середины, и в оный раз оно оказалось пустым.
Стаю собрали, слезли с коней, позавтракали и, сев в тарантас, поехали в Кортуново. Тем день и кончился, надо полагать от глупости Ивана, разрядившего ружье над носом стаи, и оплошной нераспорядительности доезжачего с его выжлятниками. За сей день псари ничего не получили, исключая строгого внушения и выговора.
7-го и 8-го числа
Лил сильный дождь. Н.М. занимался хозяйством.
9-е, четверг
Тоже дождь. Вабильщики были отправлены утром в Черное и Старцево болото за село Мокрое, а в полдень и стая пошла в подъелки. Я с Мишею съездил в Воскресенское и на ночь возвратился в Кортуново.
10-е, пятница
Утром, сев в тарантас из Кортунова чрез множество деревень к Старцеву болоту, делали второе поле волчье. Приехав к стае с 10 часов утра добрых 25 верст, узнали, что волчье гнездо ни в Черном и ни в Старцевом болоте, но южнее деревни — в болоте.
Не мешкавши немало, сели на коней — пошли все вместе со стаей на гнездо, где еще в 1863 году Иван Васильевич Гнутый, бывший доезжачий покойного знаменитого тверского волчьего охотника Дубинского, нанимаемый мною тогда в разряд 15, как знаток этого дела, развел нас по местам отлично, и взятие гнезда было крайне успешное. Так как место было мне знакомое, я распорядился сам заводом стаи с юга болота и потом занял прежнее место 1863 года. Николаю Михайловичу предложил стать правее меня на самом переезде в Старцево болото, где волки вывелись. Прочие борзятники заняли лазы проворно, дело шло успешно по размещению.
Доезжачий, спешивши, так как в болоте была странная топь, сделал напуск, приказав выжлятникам соображаться с гоном стаи и заезжать к тому окрайку болота, куда будет направляться гон стаи. Тут прилетел ко мне Семен Лебедев со спросами от Н.М.
— Что так долго доезжачий медлит напуском?
Услышав этот спрос, я спросил у Лебедева:
— Разве ты глух, не доложив Н.М., что стая брошена и слышны свистки выжлятников?
Лебедев ответил мне, что он докладывал Н.М., но он крикнул на него, грозно сказав: «Поезжай, лентяй». На это было мое Лебедеву приказание:
— Возвратись и доложи Н.М., что стая уж в ходу.
Эта проделка не предвещала терпения Н.М.
Скоро стая выставила ко мне молодого волка, и я его затравил мгновенно в высоких пнях. Стаю выжлятник повернул опять в болото на свист доезжачего. Стая навалила к доезжачему и скоро помкнула по другому волку — он был затравлен на противоположной стороне.
Тут Н.М., кажись, потерял терпение и закричал:
— Заскакивай, всех волков перетравят, а мы с тобой ни одного не увидим!
Сафрон понесся вправо, к той стороне, где был затравлен второй волк. Н.М., оставшись один, скоро соскучился, начал кричать и звать обратно Сафрона к себе. В это время тоже молодой волк пролез мимо него. Видел ли он его — не знаю, но мне было видно, когда волк шумовой перебрался из болота чрез лужок в березовые мелочи по направлению к Старковскому болоту. Я пустил его перескакивать сзади стоящего Н.М., призывающего Сафрона к себе, но, не успев перенять волка, возвратился на свое место, чего Н.М. в кустах не видал.
Стая, быв оборочена опять в болото после второго волка, натекла третьего и выставила его, который также был затравлен. Стаю опять вернули в болото. В это время Н.М. тронулся со своего места один, не дождавшись Сафрона, и тронулся влево по направлению ко мне и, проезжая сзади меня, кричал:
— Ей-ей, все бросили меня!
Я повернул коня и поехал к нему поперек. Он увидел меня, приближающимся к себе, и спросил:
— Ты здесь, а мои все меня оставили.
Я предложил ему примкнуть ко мне, но он отвергнул предложение, сказав, что поедет на свое место для того, чтобы Сафрон мог его скорей найти. Повернув свою лошадь, поехал в обратный путь. Доехав до своего места и постояв недолго, поехал далее, куда уехал Сафрон. Встретил выжлятника Петра Лебедева, едущего по окраине болота, и, равняясь с ходом гончих, закричал:
— А ты, болван, что тут делаешь?
Приказал ему ехать в болото, тот, поворотя коня прямо в болото, на четвертой или пятой сажени затопил его на глазах Н.М. и вернулся к нему обратно. Н.М. закричал:
— В хорошее место вы завели меня! — и сам обратился на свое место.
Вскоре подъехал к нему и Сафрон и получил криковой выговор, что он далеко от него отъехал.
Стая скоро натекла на четвертого волка и выставила на Н.М., которого стремянной его Сафрон и затравил.
Н.М. поуспокоился. Стая стояла перед ним, но без доезжачего, находившегося тогда в средине болота пешим. Я подъехал к нему с поздравлением и тут спросил, видел ли он перелезшего волка в отсутствие его, Сафрона. Это он обратил в шутку с моей стороны и сказал:
— Дождется осла-доезжачего и пойдет это проверить!
Доезжачему был подан голос выходить к собравшейся стае. Он, весь мокрый и в грязи, вышел к стае из болота, получил замечание от Н.М., где он пропадал, и приказал садиться на его лошадь, держимую выжлятником. Доезжачий сел на коня и получил приказание от Н.М. идти мелочами по направлению к Старковому болоту, расспрося у меня, где оно.
Стая была напущена. Сначала пошла молча и, отойдя саженей сто, натекла на след волка, погнала очень рьяно. Волк стал держаться влево мелочами, оборачивая опять к болоту. Как молодой, круто поворачивал влево и, отъехав от болота, обратил взад прямо на стаю, которая его и словила.
Созвав стаю, доезжачий вывел ее прямо к Н.М. Он спросил, где П.А. Доезжачий ответил, что не знает. На этот ответ, не выезжая из кустов, я отозвался, что здесь перед Его Превосходительством. Он вынул часы, посмотрел и сказал:
— Ехать домой далеко, ночи темные, не пора ли кончить поле.
Я осмелился ему доложить, что болото еще не все вылажено, может быть, есть и еще где-нибудь завалявшийся волк. Он улыбнулся и сказал:
— Верно, какой-нибудь паршивый, больной.
Я промолчал, услышав его вторичное предложение кончить поле и ехать домой в Кортуново. Я велел звать в рога, так как четырех гончих не доставало. А Н.М. предложил завтрак. Подъехал тарантас, достали сундуки. Я отпустил стаю под елки, где был приготовлен корм собакам, велел подкормить их, коней не расседлывать и дать только по торбе овса и идти в Кортуново.
Мы, позавтракав в кустах, поехали в подъелки и, проезжая их, дали подтверждение долго не мешкать и выходить домой.
Подлый пьянчук солдак Столярчук, служивший в последнее время в жандармах и в настоящее время пьяный, завязал моего коня, милого Албанца, в изгоре и привел его в Кортуново хромающим.
Действительно, Николай Михайлович, убоясь темной ночи, приказал ехать скорей. Кучер (Тихон Бегичевский) помчал нас, швыряя из стороны в сторону тарантас.
Н.М. молчал и дремал. Ехали из подъелок через деревни Красника, Гнильево, Хутор, Мокровское, Дедовское, Журавлевку, а поправее — Садки, Челищево, Дурновоское, Хутор Свищевка, Лопатино, до Куртуново — добрых 25 верст.
Приехали в Кортуново в 8 часов вечера.
Стая же пришла в полночь или в час ночи.
11-е, суббота
Стая пошла из Кортунова в Воскресенское, а вслед за ней и я с Мишею домой.
12-е, воскресенье
Н.М. Смирнов и П.П. В. утром приехали туда же, в Воскресенское, позавтракали и на коней в поле. П.П. В. я предложил своего персианина Аксу. Брали старую Юрловскую рощу, в ней приобрели 2 лисиц. Одну затравил Н.М. на переезде в Ивлевские мелочи, а другая сгонена стаей. Стая действовала отлично, в чем есть письменное одобрение Н.М.
Поле продолжалось недолго, в час или два дня кончили, заехали в Воскресенское, пообедали и разъехались: Н.М. — в Кортуново, а П.П. В. — в свое Субботино.
13-е, понедельник
Ох, поездка бедовая, в Можайск. Возвратились домой в сумерки поздние.
14-е, вторник
Стая и вся охота выступили в Бегичево. Ночевали в Кременском, отойдя от Воскрсенского 25 верст. На ночь приехал Н.М. ко мне в Воскресенское ночевать.
15-е, среда
Утром выехали из Воскресенского Н.М., Миша и я в Бегичево. В Медыне видел двух проводимых борзых собак Васильчаковских: лещеваты и малы!
В сумерки приехали в Бегичево (происшествие у Н.М. с ямщиком-упрямцем при выезде или, лучше сказать, против Троицкого, бывшего К. Кочубея, ныне Городека). Стаю нашли уже прибывшею и на вечерней кормежке. Н.М. с Мишею вошли в дом, а я, поравнявшись с псарней, вылез из тарантаса. Пошел прямо на псарню, собак нашел в порядке, сказал охотникам спасибо.
16-е, четверг
Н.М. занимался хозяйством и извещением окрестных охотников-бар о начале полевания.
17-е, пятница
На рассвете стая и вся охота отправились в Галкино, в расстоянии 15 верст от Бегичева, утром — и мы туда. Заезжали на завод к Гончаровым и пригласили их с собою. Хозяин Евгений NN растолстел, живши в Санкт-Петербурге.
Поле четвертое, волчье. Напуск в Зеленое-Галкинское болото. Наша стая действовала отлично, гоньба неумолкаемая. Н.М. затравил трех волков, вырвав двух почти из зубов гончих своими борзыми, как он выразился. Стая сгоняла одного, и я затравил одного, итого: пять. Кончивши поле, все присутствовавшие и стая пошли в Бегичево.
18-е, суббота
Домоседство.
19-е, воскресенье
Поле пятое, заячье.
20-е, понедельник
Домоседство.
21-е, вторник
Поле шестое, взято волчье гнездо. Взято три волка. Я перескакивал матерого, летевшего от меня влево, чрез гору, по направлению на юг, к лесам Калужским, но не мог перескакать, волк удрал.
22-е, среда
Н.М. утром секретно расцеловал стаю, как он сознался при вечернем чае.
23-е, четверг
Поле седьмое, волчье. Один волк загнан полустаею в березах большой Калужской дороги, и Никитка привез его заколотым (заколол его в 4 или 5 верстах от гнезда). Странно, что никто из борзятников не преследовал полустаю, идущую по следу волка. Другая же полустая сводила по матерому далеко на север и была сбита доезжачим с помощью выжлятника.
Одного волка застрелил милый Михаил Павлович Языков из своей хваленой метелки-одностволки, и два были затравлены борзыми.
Вечером приехал в Бегичево калужский губернатор Спасский.
24-е, пятница
Назначено было вечером 23-го числа до приезда Спасского идти охоте ныне рано тоже в Зажовки, но Н.М., приглашая губернатора своего в Бегичево на охоту, вздумал, несмотря на дождь, уступить просьбе Спасского. Назначено поле, где была садка волков, в Бегичевской еловой роще, назначаемой под парк и Бегичевский сад, куда и отправились, напившись чаю. Спасский на моем коне Аксе, за которого благодарил, остался доволен им. По счастью, в роще найден был заяц-русак, которого стая вывела на Спасского, и Н.М. русак был затравлен. В саду ничего не нашли, тем и кончилось.
В саду мы слезли пред домом с коней, поспешили к накрытому столу, а охотникам приказано не расседлывать коней, дать овса в торбах, пообедать и не мешкавши идти в Зажовки, отстоящие от Бегичева недалеко.
Отобедав, Спасский уехал в Калугу, а к вечеру улетел и Иван Сергеевич Чернышев, отказавшись от поездки в Зажовку на проводы Н.М. в Санкт-Петербург.
Н.В. Туркин
