Повезло

Фото больших кабанов

Нас пригласили поохотиться на кабанов. Но поехало всего двое охотников — Горелик и я — да переводчик Бела-бачи. Часов в пять утра мы были уже на месте. В деревне, куда мы приехали, хлопали двери, окна почти всех домов, несмотря на раннее время, были освещены, слышно было, как прогревались двигатели машин и тракторов.

На улице творилась какая-то суета, ходили люди, нам попался даже велосипедист. Все это мы наблюдали, пока Бела куда-то ходил. Он появился с мужчиной средних лет, одетым в охотничью одежду, и сказал, что это старшина егерей и он приглашает нас зайти в дом.

Большой праздник охоты

Мы не стали отказываться и пошли по тропинке, которая привела нас к калитке. За небольшим металлическим заборчиком виднелся сад, а в глубине его белел дом. Хозяйка, смуглая, чем-то похожая на цыганку, с радушной улыбкой на лице уже ждала нас с металлическим кофейником и маленькими чашечками.

За кофе выяснилось, что охота предполагается большая. Только загонщиков будет пятьдесят, а стрелков не менее двадцати пяти человек. Практически вся деревня сегодня идет на охоту. Это большой праздник, так бывает каждый год.

Не знаю, сколько прошло времени, но, закончив с кофе, мы загнали свою машину во двор, а сами, забрав ружья и патроны, пошли на деревенскую площадь. Здесь уже была вся деревня, даже корчмарь в своей белой курточке беседовал с каким-то пожилым человеком. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять: перед вами — большой охотник.

Прежде всего, это подтверждал его наряд: он был одет в сапоги из коричневой кожи со стоящими голенищами, штаны-галифе из зеленого сукна, венгерку такого же зеленого сукна, отороченную мехом, с блестящими пуговицами. А на голове — прекрасная шляпа, мягкая, тоже зеленая, с искусно вделанными перьями фазана. За плечом висел охотничий карабин, на поясе — небольшая фляжка. Все было впору, все было на месте. Многие собравшиеся были одеты примерно так же. Всюду раздавался смех, чувствовалось праздничное настроение.

На улице становилось светло, уже были видны поля и недалекий лес. И вот снова мы катим на тракторных тележках, но уже в другую сторону. Вижу, как «чепель» (грузовая автомашина) с полным кузовом людей сворачивает на какую-то дорожку, за ним поворачивают трактор с прицепом и легковая машина. Мы едем дальше еще минут десять.

И вот я иду вновь за егерем и вновь жду команды. Перед тем как пойти на номера, нас предупредили, что стрелять в зверя можно только тогда, когда он выйдет из загона, и к загону мы должны стоять спиной.

Вот и мое место. Мне везет на дубы: в прошлый раз — дуб со «стульчиком», сейчас — дуб толщиною в человеческий обхват. Оглядываюсь по сторонам: соседний номер шагах в пятидесяти справа от меня, слева — номер тоже примерно на таком же расстоянии. Становлюсь спиной к дубу. Передо мной луговина шириной метров сто пятьдесят, а далее — заросли миндаля, кизила и шиповника.

«Хруп-хруп-хруп»

Смотрю на часы: стоим только десять минут, а кажется, что простояли вечность. Как хочется быстрей сыграть в эту лотерею: придет — не придет, выйдет на тебя — не выйдет на тебя. Быстрей бы!

И вот где-то хлопает выстрел, и ввысь взмывает ракета. Минуту или две еще царит тишина, но вот она словно лопнула, где-то далеко всплеск звука, продолжительного, нарастающего, который заставляет вздрогнуть и уйти от него любого зверя. Сердце начинает учащенно биться. Слух сейчас — это самое главное. Нужно вовремя отделить шум шагов зверя от трескотни и шума, издаваемого загонщиками. Медленно поворачиваю голову слева направо и наоборот, прислушиваюсь. Справа от меня — шум, шелест. И на луговину выскакивает заяц, остановился, прислушался к шуму загонщиков и бросился в кусты. И только тут я почувствовал, что ветерок дует мне в затылок, это очень хорошо. А пока мысли блуждали, уши поймали сторожский звук «хруп-хруп». И тихо. Пытаюсь понять, откуда он пришел.

А тем временем снова «хруп-хруп» — и опять тихо. Шум загонщиков все ближе и ближе, уже четко слышны голоса.

И вновь, теперь уже за моей спиной, «хруп-хруп-хруп». В голове мысль: «Если пойдут рядом, надо целиться, ни в коем случае не стрелять наугад, рассчитывая на величину цели, иначе смажешь».

И снова осторожные шаги. Теперь они уже несколько сместились вправо от меня. Понимаю, что там, за спиной, не один зверь, а несколько, что они сейчас слушают и нюхают воздух, пытаясь понять, есть впереди опасность или нет. Но ветерок, который дует мне в спину, мешает зверю.

«Ай да егеря, ай да молодцы! — думаю про себя. — Как хорошо номера поставили». Еще «хруп-хруп». Стою, замерев: меня нет, я испарился, я отсутствую. Сейчас самое главное — не сделать какого-либо движения: малейший звук испортит все.

Голоса загонщиков уже совсем близко, слышу, как они переговариваются, кто-то бьет палкой по дереву. И тут справа от меня шагах в пяти из кустов боярышника с шумом и треском выскакивает кабан, за ним — еще один зверь. Лопатка первого на мушке — грохочет выстрел, зверь дергается и, хрипя, крутится на месте, постепенно валясь на бок. На луговине уже второй зверь, он пытается броситься в сторону, но я опережаю его вторым выстрелом. Он падает почти на месте. Услышав мои выстрелы, загон взвыл еще сильнее. Быстро перезаряжаю ружье. А кабаны, видимо, потеряв ведущих, прижатые загоном, бросились на луговину врассыпную. Стреляю в сеголетка, а затем в свинью, которая уже от меня шагах в двадцати.

Небывалая удача

Справа хлестко начинает бить карабин, мне уже не достать кабанов из своего ружья, а карабин стучит и стучит.

Вижу, как метрах в сорока валится на бок кабан, за ним — другой, потом — третий. Последний упал шагов за пять до спасительных кустов. Смотрю на соседа справа: он показывает большой палец.

Загон вот-вот закончится, но номера стоят, и не напрасно. Вижу, как сосед слева вскидывает оружие и целится в кабана, который выскочил из загона и стремится к заветным кустам. «Бух-бух», — гремят выстрелы, и зверь падает. Думаю, что кабанов пять разных возрастов успело уйти в кустарник. А сколько их было всего? Уже потом мы определили, что, по-видимому, была семья из четырнадцати голов и секач-одиночка. На луговину то там, то здесь вылезли, продравшись через кусты, загонщики. Все возбуждены, всем не терпится узнать результаты охоты, они бегают от туши к туше, рассматривают, куда попала пуля. Шум, крик, гам… Вдоль стрелковой линии идет наш егерь, за ним — целая цепь снятых стрелков.

Меня все поздравляют, жмут руку, а Бела говорит, что хвалят особенно за выдержку. С соседом справа обнимаемся. Он говорит, что охотится в этих местах уже более двадцати лет, но такой удачи еще не было.

Подъезжает на тракторе председатель общества и с ним женщина в медицинском белом халате. Оказывается, что она будет брать кровь для проверки у каждого кабана. Тем временем всех добытых зверей стаскивают в одну кучу. Мы идем к тракторам, предстоит еще один загон.

Второй загон тоже получился. Всего отстреляли четырех кабанов. Одного из этой четверки добыл Александр Яковлевич Горелик. Часа в три охота была закончена, и мы направились в деревню. Метров за сто от населенного пункта все покинули транспорт и огромной толпой пошли по дороге к центру деревни.

Впереди нас шел трактор, он тащил тележку с открытыми бортами. На тележке лежали туши кабанов, добытые нами. Вся деревня вышла навстречу. Дети, женщины, пожилые люди — все выражали свой восторг. Все нас приветствовали. Так, под аплодисменты и восторженные крики мы подошли к центральной площади.

Лавры победителя

И тут увидели, и это было приятной неожиданностью, что рядом с корчмой стоят накрытые столы: один посередине — длинный, персон на тридцать, а справа и слева от него — столики на четыре человека. «Михалыч, смотри, что делается», — прошептал мне Горелик. А Бела-бачи сказал: «Будет небольшой товарищеский ужин». Нас пригласили к столу.

Мне показали место рядом с председателем охотколлектива во главе стола, а напротив меня посадили охотника, который первым стрелял по кабанам из карабина.

Бела-бачи мне объяснил, что я на сегодняшней охоте занял первое место. При распределении мест было учтено, что я стрелял из простого охотничьего ружья, а мой сосед — из карабина. Нам обоим вручили призы: в целлофановых сумках с надписью «Охотник» были кабанья печень, почки и сердце. Нужно заметить, что кабаньих клыков, которые заслуживали бы особого внимания, на этой охоте не попалось. Пока говорил председатель, а за ним самый старый охотник этого коллектива, я оглядывал стол. Дымились два больших противня с жареной печенкой с луком, украшенной зеленью и болгарским перцем.

Перед каждым стояло блюдо со свежей жареной кабанятиной, заправленной по-венгерски острым соусом. Все обильно приправлено зеленью, все приятно пахнет пряностями.

Если учесть, что на столах было множество различных фруктов, то все, что мы увидели, можно было оценить только высшим баллом. На маленькие столы тоже было поставлено жаркое, еще что-то из еды и графин пива.

Как оказалось, по ритуалу за большой стол могут садиться только настоящие действующие охотники. Всем же загонщикам были предоставлены места за маленькими столами. Я почувствовал себя настоящим мэтром, видя, с каким неприкрытым восхищением и завистью смотрит на нас молодежь с маленьких столиков.

Веселье продолжалось до темноты, но, как ни гостеприимны были хозяева, подошло время прощания. До нашей машины нас провожала толпа. Все наперебой желали нам всего хорошего, а старший егерь пожелал многих, многих удачных охотничьих зорь. В пути Александр Яковлевич заснул и во сне улыбался.

Я посмотрел на его лицо и почувствовал, что тоже улыбаюсь. А Бела-бачи задумчиво сказал: «Да, охотничье счастье есть счастье, если уж повезло, так повезло», — и похлопал меня по плечу.

Е. М. Кудрявцев, г. Челябинск

Оцените автора
www.oir.su
Добавить комментарий