За хариусом и другой рыбой

Крупный хариус

Зелинда — средней величины таежная речка на севере Чунского района Иркутской области. Это бассейн Ангары. Зелинда впадает в реку Модышева, а та, в свою очередь, — в Чуну. В местных водоемах водятся хариус, ленок ну и, конечно, налим. Последний из перечисленных бывает самый разный — от небольших особей размером с ладонь до вполне приличных экземпляров, весящих по нескольку килограммов. Налим встречается во всех без исключения ручьях и речках нашего района.

Занимаясь обследованием Октябрьского ремонтно-механического завода (РМЗ), я познакомился с Сергеем Михайловичем Митенковым, который там работал. Ему в ту пору было около 35 лет. Небольшого роста, несколько сутуловатый, но с широкими прямыми плечами. Лицо худощавое, удлиненное, взгляд очень внимательный, спокойный, в трудных ситуациях цепкий и проницательный.

Митенков работал на заводе главным механиком и подменял энергетика, когда тот был в отпуске. Занимался также научно-исследовательской работой в своей отрасли и сотрудничал с Иркутским политехническим институтом.

Приглашение на Зелинду

Как-то раз Митенков подошел ко мне и спросил:

— Послушай, Владимир Петрович, говорят, ты увлекаешься охотой, рыбалкой?

— Да, есть такое дело.

— Я тут собираюсь на Зелинду зимовьем заняться ну и порыбачить. Ты как? Не хочешь поехать со мной?

— Зелинда, Зелинда… Что-то не припоминаю. Где она находится?

— Это по сосновской трассе, не доезжая Модышева километров 20. Потом нужно повернуть на запад и двигаться до зимовья около 8 км. Всего получается почти 100 километров.

— Когда думаешь отправиться?

— В эти выходные. Занять и субботу, и воскресенье.

— На чем поедем?

— На моем мотоцикле «Урал».

— Хорошо, я согласен! Мне, наверное, лучше всего подъехать на рейсовом автобусе в пятницу вечером?

— Да-да, я живу как раз напротив конечной остановки.

— Спиннинг брать?

— Обязательно: в Зелинде много ленка. И его в это время можно ловить…

По асфальту и пешком

Сосновская трасса была основной дорогой Чунского леспромхоза, по которой перевозили древесину. Так что этот путь содержался в отличном состоянии. Митенков ехал на своем мотоцикле с хорошей скоростью.

Но после моста через Зяндышево и отворота на деревню Выдрино на реке Чуна ситуация резко изменилась. Далее шла уже не лесовозная дорога, а просека с разбитым полотном. Асфальт был испорчен тяжелой техникой рабочих, которые прокладывали путь дальше — на реку Модышева.

«Ну все, приехали! Дальше пешком», — подумал я. Однако «Урал» спокойно прополз по первой луже длиной около 100 метров, спустился в колею и прошел по ней. Потом Сергей Михайлович выехал на правую обочину и через полчаса таких маневров свернул влево и загнал мотоцикл в подрост пихты.

Дальше нас ждала пешая прогулка по мощной темнохвойной тайге, где росли пихты, кедры и лиственницы. Когда мы надели рюкзаки и намазались мазью от комаров, Митенков сказал:

— Сейчас идем на «военку», по ней до Минчанды и на Зелинду!

Я не знал, о чем говорит мой спутник, однако решил не задавать вопросов. А вскоре увидел все собственными глазами. Продравшись через подрост, мы неожиданно вышли на «военку». Эта так называемая дорога представляла собой бульдозерный след в одну колею, одновременно выполняющий роль минеральной полосы от низового пожара и границы между лесосырьевыми базами Чунского ЛПХ Минлеспрома и 478 ЛПК (леспромкомбината) Минобороны СССР.

— А вон и Минчанда! — указал Сергей Михайлович.

Следы медведей

Километрах в трех от нас четко просматривалась островерхая вершина горы со скальными осыпями. Мы пошли по «военке» в сторону Минчанды. Дорога местами заросла травой, хотя кое-где встречались участки с открытой почвой.

И на этой земле было хорошо видно множество отпечатков лап медведей. Следы оказались самой разной величины. Одни были оставлены малышами этого года рождения. Другие принадлежали средним и очень крупным особям.

— У них что тут, Серега, массовые гулянья?!

— Да кто их знает? Может, им разнообразия хочется?

Когда подошли к подножию Минчанды и начались скальники, Митенков указал на невысокую сосенку и спросил:

— Соображаешь?

— Нет, — честно признался я.

— Вот видишь, с одной и с другой сторон ствола — потеки смолы, кстати свежие. Они вызваны тем, что повреждены кора и верхняя часть древесины. Это «погрызы» медведей. Одна такая метка слева покрупнее, а справа — поменьше сантиметров на 20. Это у них граница раздела территории. Сейчас свернем вправо по визиру, и где-то через три километра я тебе покажу кое-что подобное.

Узкая просека была протесана по темнохвойному лесу по хребту. Мы прошли по тайге около трех километров и впереди сбоку заметили просвет.

— Пойдем к нему! Это мелкое озерко с трилисткой, — объяснил Сергей Михайлович.

Действительно, площадь размером где-то 100х50 метров была полностью покрыта ровным слоем растения, чем-то напоминающего кувшинку с тремя листьями поверху. Это любимое лакомство лося. Тропу сохатых к озерку я увидел сразу, а Митенков указал на пихту рядом с тропой и сказал:

— Смотри… какой медведь!

Я подошел вплотную к стволу. Да, это было кое-что. Кора на пихте оказалась содрана когтями медведя на такой высоте, до которой мне не удалось бы дотянуться в любом случае. Даже если бы я встал на цыпочки и поднял вверх руку с зажатым в ней топором. Расстояние между когтями на лапе, судя по отметинам на коре, также дополняло впечатление о размерах хищника.

— Вот застолбил, других не пустит!.. — прокомментировал это зрелище Митенков. — Ну все, сейчас подойдем к визирному столбу и влево от него по узкой просеке дотопаем до места.

Таежная красота

Еле заметная тропа круто пошла под уклон. И вскоре мой напарник спокойным голосом объявил:

— Ну вот и Зелинда!

Визир вывел нас к тоненькому ручейку. Справа, откуда он сбегал, вся пойма была в растениях купальницах, известных также как жарки. За ними подымался средней высоты кедрач.

Слева через десять шагов ручеек, всю поверхность которого покрывали цветы, впадал в неожиданно большой омут с кристально чистой водой. С одной стороны его окружали кедры, с другой — жарки. А дальше за омутом виднелись скалы.

Я остановился, пораженный этой картиной. Подобным зрелищем в тайге мне еще не приходилось любоваться! А Митенков, привычный к такому виду, уже хладнокровно перешел на другую сторону и ушел по ней метров на 100. Я крикнул:

— Серега, погоди! Тут ленок может быть?

— Да, есть, конечно! — ответил мой напарник. — Но он сейчас не возьмет, его надо вечером ловить. Пойдем, тут до зимовья недалеко!

Домик стоял на берегу громадного омута на пологом безлесом склоне. Вдалеке виднелись каменные «лбы», и за ними шла тайга. По внешнему виду зимовью явно был не один десяток лет.

— Кто его рубил, выдринцы?

— Да, больше было некому, «чингирята», Смолины Серега с Саней…

— Слушай, так я их встречал в Госпромхозе, красивые парни!

— Они «метисы». Отец — русский, а мать — тунгуска из рода чингиров. Поэтому их детей так и прозвали. Только они имеют такую яркую внешность в Выдрине.

— Да, Серега, когда я студентом от Томского политеха был направлен в Туву на практику, так в Ак-Довураке жили три такие сестры-метиски Искандировы. — Это были такие красавицы, что…

Первый улов

— Ладно, пойдем лучше дрова пилить! — бесцеремонно оборвал меня Митенков. — Я тут «Дружбу» заносил, на три сезона хватило, а на этот может не хватить. Пойдем ручной пилой поработаем!

— Серега, а, может, мне в этом омуте блесну побросать?

— Бесполезно! Он мелкий, тут никогда ленка не было. Вот эти три сушины распилим и пойдем вниз. Там метров через 300 хороший омут есть, можно будет порыбачить. Я там как-то даже тайменя ловил… Да не забудь взять удочку для нахлыста. Водоемы соединяются ручьем, и в нем есть свои омутки, где постоянно держатся крупные хариусы. Привяжешь любую мушку — и вперед!

Ручей Зелинду на 20-30 метров с обеих сторон окружали цветы жарки. Выше виднелись кедрач и скальники. На фоне такой красоты я и начал рыбалку. Едва мушка коснулась поверхности омутка, как неожиданно раздался резкий всплеск. Я машинально дернул удилище и выбросил на берег солидного хариуса.

Митенков шел сзади, чтобы не мешать мне и не спугнуть рыбу в кристально чистой воде. Увидев мой улов, напарник проговорил:

— По-моему, впереди еще три омутка.

На самом деле водоемчиков оказалось четыре. И в каждом из них я поймал еще по одному крупному хариусу. Всю добычу аккуратно сложил в «кан». Омут меня удивил своими весьма солидными размерами. Митенков тем временем установил свои орудия лова.

«Хычник»

— Серега! Тут блесну можно кидать? — осведомился я.

— Давай-давай, резвись! — отмахнулся приятель.

Первый же мой заброс оказался результативным. У меня появилось ощущение, что блесна зацепилась за что-то, например, за травинку. Я вытащил снасть и поразился!

— Серега, ты посмотри на этого «крокодила»!

На блесне висел ленок размером чуть больше самой приманки.

— Вот это «хычник»! — насмешливо проговорил Митенков. — Как зацепился?

— Да слабо, на один крючок. Сейчас сниму.

Отпущенный на волю ленок вначале задержался возле берега, а потом резво скрылся в глубине. Тем временем я прошелся по всему омуту, периодически делая забросы. Однако, к моему удивлению, никто больше блесной не интересовался. Поэтому вскоре я оповестил своего спутника:

— Серег! Ну все, пойду на тот омут вверху!

— Давай-давай, сходи! — лаконично ответил мне главный механик.

Аристократ в рыбьем царстве

Я быстрым шагом пошел по своим следам, сохранившимся в траве. И уже минут через 15 достиг другого омута. Та же красота вокруг, тишина в тайге и на берегу водоема, поверхность которого сверкала и ровно отражала все, как зеркало. «Что же я так волнуюсь? Все равно тут ничего нет!» — посетила меня мысль.

Сделал заброс и начал вести блесну. А у самого берега заметил, что в сторону метнулась тень. Ленок! Мое сердце так и заколотилось, руки затряслись. «Так, Митенков говорил, что омут очень глубокий, — вспомнил я. — Притоплю блесну и поведу рывками!».

У самого берега ощутил резкий удар! Подсек и по инерции вытащил в траву на пологий берег ленка. Это был первый такой трофей в моей жизни. Красавец! Малиновая спина с черными точками, серебряные бока и низ, голова хищная, но изящная, не как у щуки. «Прямо аристократ в рыбьем царстве!» — подумал я.

Митенков, видя мою сияющую физиономию, заглянул в «кан» и проговорил:

— Ну что ж, неплохо! Килограмма на полтора потянет… А почему только один? Они же парами ходят! Ты что же, не бросал больше?

Я онемел и только молча покачал головой из одной стороны в другую.

— Ну ты даешь! — поразился Сергей Михайлович. — Ладно, уже стемнело, пойдем в зимовье! Я там суп из тушенки приготовил!

В зимовье нас ждал горячий ужин. Разливая по чашкам ароматное варево, нарезая хлеб и сало, я поинтересовался у напарника:

— Послушай, Серега! А почему этот омут, где я поймал первого ленка, такой идеально круглой формы и невероятной глубины? Ведь больше таких на Зелинде нет?

— Ты прав, — ответил Митенков. — Ничего подобного я здесь не видел. Думаю, что это воронка от тяжелой авиабомбы, попавшая в русло. Дело в том, что эта тайга была отведена Министерству обороны под полигон. Сюда никого не пускали, здесь производились пуски ракет и бомбометание. Поэтому в тайге много гарей и воронок. Ну все, давай ложиться, я что-то устал за дорогу.

На новом месте

Утром пошли проверить снасти Сергея Михайловича. Поплавки на поверхности то и дело подрагивали, волнующе расходились круги по воде. Но ленок моему спутнику не достался. Он добыл только пятерку крупных хариусов и явно расстроился.

— Ну хорошо, сходи вниз! — посоветовал мне Митенков. — Там где-то через полкилометра будет хороший глубокий «тунэр» (омут, тихий плес). Ты его не пройдешь, там через него листвяк в два обхвата лежит. А у меня пока дело будет — надо крышей заняться!

На «тунэр» я вышел довольно быстро, так как по пути кидать блесну было некуда. Да, собственно, и это место не особо отличалось от других, мимо которых мне уже довелось протопать. Ничего примечательного не бросалось в глаза. Может быть, тут была глубина побольше? Но я со своей позиции ее определить не мог.

Бросил блесну вверх по течению. И у самого берега на мою приманку кинулся ленок. Я, ошибочно считая, что он уже взял блесну, машинально подсек… Однако только поцарапал его. Рыбина тут же скрылась.

«Идиот! Кретин!» — мысленно проклинал я себя, снова и снова делая забросы в Зелинду уже безо всякой надежды. Тут погода испортилась, с неба посыпал дождь, по воде пошла рябь. «Ну все, еще десяток раз попытаю счастье и пойду», — грустно подумал я.

Однако намеченного количества забросов не потребовалось. Кинув блесну во второй раз, я почувствовал резкий удар и рывок. В «тунэре» заходил крупный ленок. Мне удалось подвести его к берегу, к чистому участку под пихтой, где не было ряби. Там я рассмотрел, что рыбина сидит на трех крючках, и вытянул ее в пологом месте на берег. Подошедший сзади Митенков тут же спросил:

— Почему опять один?

— Первый только накололся и ушел, — объяснил я.

— Ну что же, сворачивай спиннинг и пошли к мотоциклу! Если дождь разойдется, то можем и не выехать отсюда!

Замыслы на будущее

И действительно, вскоре начался ливень. Когда мы подошли к «Уралу», наша одежда была уже настолько мокрой, что хоть выжимай! К счастью, у Митенкова в коляске лежал один сменный комплект. Водитель взял себе обувь и плащ. А мне достались спортивные штаны и куртка.

Я в люльке накрылся тентом, и мы стартовали. Участок бездорожья проползли без остановок. На перевале за Зяндышево тучи развеялись. Показалось солнце, дождь перестал. Когда подъехали к Чуне, к пятиэтажкам, где я проживал, Митенков поинтересовался:

— Слушай: у тебя где участок в тайге?

— По сосновской трассе на «взрывной» горе.

— Где карьер?

— Да, семь кварталов, все есть. Но рельеф очень тяжелый!

— У меня предложение есть. Давай ко мне соседом по северу? Альберт Кадочников на три года уезжает к себе на Дальний Восток, а ты на его место. Он тебя знает, хотел тебе собачку Парму оставить, в Госпромхозе я договорюсь.

— Ну что ж, я согласен. Этот сезон походим рядом, а то одному скучно.

— Мне тоже. Поездкой доволен?

— Очень! Какая речка Зелинда! Другой такой в районе я пока не встречал. Да и плотность медведя в тайге впечатляет.

— Ну что, пока?

— Давай! До встречи!

Владимир Петров, Иркутская область

Оцените автора
www.oir.su
Добавить комментарий