Как-то в августе, выйдя вечером на балкон, обнаружил, что во дворе у фонаря летает туча насекомых с длинными хвостами. Это была поденка. Люди, идущие утром пешком на работу, подтвердили мою догадку: вся площадь Свободы оказалась завалена крылатыми созданиями, хрустевшими под ногами. Минимум на неделю пришлось забыть о рыбалке.
Дней через пять позвонил Леня Поторочин с сада-огорода «Варыж» и сразу объявил:
— Через час буду в городе, если желаешь, можем съездить на пруд.
Я дал согласие и побежал в специализированный магазин за опарышем, но его в наличии не оказалось. А черви у меня еще были с прошлой рыбалки, они хранились в холодильнике. Сварил перловку, нарезал хлеба кубиками, прихватил мякиш с чесноком.
Кроме того, решил опробовать рецепт, который услышал по телевизору. В одной из передач ведущий программы «Малые реки Черноземья» Эдуард Лобанов рекомендовал натереть чесноком кусочек кирпича или камня и опустить в воду на месте рыбалки. Дескать, это должно привлечь всех окрестных крупных карасей. Я взял с собой 4 дольки, чтобы на собственном опыте убедиться в эффективности такой «ароматизации».
Интересное место
Расстояние в 18 километров пролетело незаметно. По обеим сторонам дороги тянулись поля с посевами: пшеницей и овсом. Мы с Леней уже в третий раз едем в эти места. Каждый год повторяется одно и то же: зерновые вырастают по 30-40 см высотой, и их начинают убирать, когда наступает «сезон дождей».
Земля истощена без навоза и других удобрений, но с упорством маньяков колхозники продолжают свое дело. Как мне кажется, расходы на горючее и зарплату механизаторам превышают доход от урожая. Но что тут скажешь, такова действительность…
Доезжаем до деревни Тат-Парзи и через несколько сотен метров сворачиваем к почти одноименной — Удмурт-Парзи. Интересна судьба этих двух поселений. Первой в конце XVIII века появилась деревня Тат-Парзи, которая считалась татарской. Однако через сотню лет треть населения в ней составляли удмурты.
В последние годы XIX столетия мусульмане, живущие в деревне, стали добиваться права построить мечеть. Руководство Вятской губернии не возражало, но при условии, что удмурты переселятся в другое место. Им пришлось уйти на земли ниже по течению речки и основать новую деревню — Удмурт-Парзи. Рядом они построили мельницу, которая работала и в 60-е годы ХХ века. В середине прошлого столетия на базе пруда и плотины была запущена гидроэлектростанция.
Нынче от мельницы сохранилась промытая дамба с вывернутыми огромными кирпичными и бетонными блоками. С противоположной стороны виднеется рубленный из бревен сруб ряжа. Вода с шумом низвергается примерно с двухметровой высоты, создавая среди кирпичных глыб горный поток в большое озеро. Его площадь составляет около 2500 квадратных метров. Этот водоем сдерживается второй плотиной, в средине которой установлена труба от баллистической ракеты.
За «пятачками»
Мы с Леонидом договорились после рыбалки обследовать озеро. Приятель ушел на верхний пруд, в котором водятся крупные караси, а я отправился к нижнему. Там обитают экземпляры поменьше — длиной около 8-10 см, изредка — до 15 см. Друг называет их «пятачками».
Я бросил в воду натертый чесноком обломок кирпича, кусочки хлеба и вареную перловку. На мякиш караси не реагировали, на сыр — тоже. Вяло откликнулись на крупу, зато хорошо восприняли червя. А в прошлый приезд активно клевали на опарыша, но в этот раз у меня его не оказалось.
Над водой носились пять ласточек и две трясогузки, видно, поздний выводок, потому что основная масса уже откочевала к югу. Иногда квакали лягушки. По поверхности гоняли кубики хлеба уклейки, раз пять даже попались на крючок.
Часа через два, когда «пятачков» наловилось около двух килограммов, хлынул дождь. Пришлось из рюкзака доставать прозрачную полиэтиленовую накидку и мысленно заканчивать рыбалку, потому что у Леонида плаща не было. И точно, минут через десять он позвал меня к машине. Выкинув насадку в пруд (кроме червяков), я пошел к напарнику, а тот, оказывается, направлялся к развалинам мельницы.
— Почему не домой? — вырвался у меня резонный вопрос.
— Ты же хотел обследовать это озеро! Пошли…
Вот так зацеп!
К плотине вела тропа, и метров через 30 мы были на месте. Места казались перспективными для ловли окуня, сороги, щуки. Пока я «заряжал» свою удочку, Леонид успел вытащить приличную плотвицу, которая шлепнулась у его ног и упрыгала в воду.
Приятель был в коротких сапожках, а у меня имелись болотники. Так что я зашел дальше и расположился у кирпичных глыб. Закинул поплавок на границу бурунов, почему-то он мгновенно исчез. Я почувствовал сопротивление и сразу подумал: «Неужели зацеп?».
Но тут леску потянуло влево, в воде блеснуло что-то крупное. Начал крутить катушку, в озере показалось тело какой-то рыбины. «Как же тебя вытащить?» — размышлял я. Перехватил леску, начал руками подтаскивать ее к берегу и выбросил позади себя. Моим трофеем стал красавец-голавль длиной около 30 сантиметров, весом в полкило.
Затолкал рыбу в полиэтиленовый пакет, засунул в старую противогазную сумку и на радостях решил по-новой закинуть поплавок в то же место. Достав червяка из банки, потянул леску, а поводка с крючком нет! Вытащил обратно голавля и обнаружил пропажу. Оказалось, что крючок зацепился за его нижнюю губу, а поводок тут же оборвался у вертлюжка.
Перевязав леску, продолжил рыбалку, но, увы! Больше никто не осчастливил меня поклевкой. Какие-то рыбки бултыхались вдали, некоторые даже выпрыгивали из воды. Пришлось сматывать удочки в прямом смысле этого слова.
— Не наш день! — подвел итог Леонид, и мы тронулись домой.
Геннадий Ложкин, Удмуртская республика
