Перед «шугой»

рыбалка на таежной реке

Поздняя осень — преддверие зимы. Погода в это время может быть разной, особенно в различных регионах. К примеру, на реках и речках центральных областей в конце осени для рыболовов обычно начинается пора перволедья. Это настоящий праздник для всех удильщиков, которым нравится закидывать снасти в лунки. В южных краях до наступления зимы, как правило, бывает еще сравнительно тепло. А в некоторых регионах Сибири конец осени для рыболовов — очень нудное время «шуги», когда ни первого ледка прозрачного и звонкого, ни чистой воды!

Идет и идет бесконечно по реке такое холодное «сало», день ото дня густея. Ни о какой рыбалке тут и речи быть не может! А когда схватится оно, то о праздничном перволедье думать уже не приходится — жди до весны.

Но и в этот период до наступления сильных морозов можно отправиться на одну из быстротекущих малых таежных рек. Кто знает их «законы», тот и в пору предзимья будет с очень хорошим уловом.

Приглашение от знакомого

Об одной такой рыбалке на таежной реке во время «шуги» я и хочу рассказать. Наша семья жила в ту пору в селе Сарыг-Сеп — центре северо-восточного района Республики Тыва, в самом географическом «сердце» всего Азиатского континента. Здесь летом жарко и солнечно, а в середине зимы морозы и в минус 50 градусов совсем нередки.

Стоит Сарыг-Сеп на правом берегу реки Каа-Хем. Законы ледостава здесь обычные для этой части Сибири — «шуга» порой недели на полторы затягивается. Нудное и холодное время, когда через реку не переедешь — мостов нет, а паромы уже на берег вытащены до весны.

В один из таких прескучных дней накануне выходного и заглянул к нам друг моего отца Яков Устинович, такой же, как и мы, любитель рыбалки.

— Ну что, Василич, киснем? Да, брат, скука, отдохнуть негде. Аж на душе мутно. Кто-то за столом у «ящика» отдыхает, а нам такой отдых… Как пятая нога собаке! Слушай, а может, рискнем? — обратился Устинович к моему отцу. — У Даниловки паромная переправа еще работает. Автобус, понятно, уже не возьмет, но нас с тобой кто-нибудь да прихватит до Бурени? А на ней, я слышал, еще ловят, и неплохо…

— Возьмем угощение паромщику, чтобы нас дождался, — после небольшой паузы продолжил нас убеждать Яков Устинович. — Как твое мнение? И Олега своего прихватишь. А он нам червячишек накопает. Худо с ними сейчас, но уж как получится, в крайнем случае попробуем на салаку свежемороженую. Я слыхал, что и на нее ловят. Может, не врут?

Запасной вариант

Словом, субботним утром мы втроем уже дожидались попутного транспорта у парома в Даниловке. Река Каа-Хем, непривычно тихая, куталась в туман, и по ней с шорохом нескончаемыми ледяными блинами шла «шуга». Глядя на нее, невольно закрадывалась тревога. Ведь, если она еще загустеет, и паромная переправа окончательно встанет. И тогда…

Впрочем, лучше и не думать о том, что может произойти в этом случае. Останется единственный выход — добираться левым берегом до Кызыла. Этот вариант тоже достаточно проблематичен. Ведь приличная автомобильная трасса идет только по правому берегу реку, а по левому — лишь временные грунтовые дороги, связывающие между собой чабанские стойбища.

Движение там, разумеется, не очень оживленное. В принципе и этим путем добраться до Кызыла можно, но только если уж очень повезет поймать какую-нибудь случайную попутку… К счастью, такой вариант маршрута нам не понадобился. Обещанное паромщику угощение сделало свое дело. Мы получили клятвенное заверение, что возможность переправы для нас будет сохраняться хоть до глубокой ночи.

Мрачные перспективы

До Бурени добрались на колхозной молоковозке. Не очень удобно, конечно, трястись в кузове грузовика среди гремящих фляг, наполненных надоями. Но ехать было всего 15 километров — расстояние чепуховое, можно и потерпеть.

Нашим попутчиком оказался колхозный зоотехник. Он пообещал захватить нас на обратном пути до самого Сарыг-Сепа, если мы не очень припозднимся.

Над Буренью прибрежный ельник кутался в студеный туман, но на реке шуги почти не было. Тайга еще хранила какое-то призрачное тепло. Однако вода была темной и неприветливой. Она металась между берегами, крутя водовороты.

В то, что рыба будет клевать, как-то не верилось. К тому же бригадир электриков из Сарыг-Сепа, привезший нас от Даниловского перевоза, весьма скептически отнесся к нашим замыслам.

— И чего это вас в такую непогодь понесло? Кончилась ведь рыбалка-то! — заметил мужик. — До весны, до тепла. А сейчас только свои косточки морозить…

Первые поклевки

— …Ну, чего стоим? — сердито буркнул отец. — Раз уж приехали, нечего зря время терять. Давай удочки разматывать!

Яков Устинович на свое привычное местечко близ Майналыга пошел. А мы с отцом неподалеку от упавших в воду елей устроились. Здесь течение Бурени чуть замедлялось, и можно было попробовать ловить на донку.

Первая поклевка произошла на мою удочку. Правда, попался не хариус и не ленок. На крючке оказался обыкновенный крупный елец. Конечно, неплохой экземплярчик, изрядный, граммов на 200. Но это был простой елец.

«А мы ведь на другую рыбу надеялись! Если же ельцы навалятся, так тут никаких червей не хватит. Их очень мало — едва ли три десятка накопал! Надо бы сменить место, — стал прикидывать я. — Но все же первая поклевка…».

Пока раздумывал, у отца кто-то покрупнее попался. Стал плескаться, сгибая вершинку удилища. Ну, так и есть — леночек весом с полкилограмма.

Стеклянная мелодия в тишине

Отец к себе зовет знаками. А в тайге у реки тишина. Только тихонько крутятся воронки водоворотов, и откуда-то наплывает странная в этом безмолвии стеклянная мелодия, словно кто-то на ксилофоне играет. Ах, вон он «музыкант» — это обледеневшие веточки склонившейся над водой ели названивают.

Поиграл и я насадкой. И кто-то по леске стукнул. Подсек, и чувствую, что и у меня, возможно, посолиднее ельца обитатель реки попался. Потянул навстречу течения. Но в холодное время рыбка не такая бойкая, как летом. Довольно легко подвел и вытащил на бережок ленка, чуть не вдвое крупнее того, что отцу попался.

Батя увидел, улыбается, большой палец показывает. Вот ведь странный день какой! Под влиянием тишины речной и мы, словно глухонемые, знаками стараемся переговариваться. Еще по леночку поймали. Так же, без звука, переглянулись, будто таясь от кого. Даже забавно!

Тут тишину вдруг нарушил громкий крик:

— Василич, помогай!

Гигант на крючке

Мы удочки оставили, бросились пособлять Якову Устиновичу. И вовремя! Он по берегу топчется, едва удилище в руках удерживает, а оно согнулось в дугу, вершинкой воду чертит.

— Погоди, Устиныч! Оборвешь ведь, упустишь. Ну-ка, дай мне! — проговорил отец, отбирая у него удилище. — Ух ты! Силен кто-то, силен, но не таймень. Рывки не его.

Рыба опять потянула так, что верхний хлыстик с тюльпанчиком в воду ушел, а Яков Устиныч жалобно застонал:

— Упустил!? Что же ты наделал, скотина!! Ну, ну!

— Устиныч! Это ты мне?! Да забирай ты свою удочку! — обиделся отец. — Тягай сам! Это же наверняка налимище здоровенный. Он сейчас башкой в корягу или в дно уткнулся и отдыхает. А ты прешь его силодуром! Крючок сломаешь или леса порвется! Так у дураков-то и делается, а потом ахают, что рыба неподъемной силы попалась!

Прекрасный трофей

Налим, в этом отец не ошибся, сдался не сразу. Но, когда его удалось подвести к бережку, отец охнул — не взять! Слишком толстой была черная скользкая спина налима.

— Э-эх! Ни крюка, ни подсака! Удильщики, блин! — ругался отец, хотя и сам понимал, что не до того в такой «ералашной» рыбалке было.

— Сын! Скорей ножом или топором хлыст с «мутовкой» на конце руби! — через несколько секунд скомандовал мне отец. — Может, я из него сумею крюк сделать! А ты, Устиныч, не охай, а вставай на коленки на край берега. Как только я налима подцеплю, хватай его в охапку да прочь от берега беги! А то ведь вырвется, верткий какой!..

Втроем кое-как справились. Огромный темно-мраморный налимище килограммов на семь, толстенный и большеротый, тяжело ворочался в рюкзаке Якова Устиныча. Трофей туда поместился с трудом, пришлось его сложить почти пополам.

Лов напоследок

После этого Устиныч рассосал таблетку валидола и заявил, что больше ловить в нынешнем году не намерен:

— Будет, нарыбачился уже! А то, чего доброго, инфаркт прямо на берегу хватит!

Наш товарищ пошел заниматься костром, а мы с отцом еще с часок половили. Напоследок выудили небольшого таймешонка — весом с килограмм или чуть тяжелее. Кроме того, нам попались пять хариусов. Каждый потянул примерно граммов на 300.

Вскоре Яков Устинович позвал нас пить чай. Едва мы присели у огня, как на дороге засигналила машина. Пришлось быстро сворачиваться, собирать вещи и спешить к автомобилю.

Мы уходили, завершив рыбалку на таежной реке, а вслед нам доносился едва слышный стеклянный перезвон. Это склонившиеся над водой ели играли на своих ледяных ксилофонах…

Олег Назаров, Ивановская область

Оцените автора
www.oir.su
Добавить комментарий