Дикий кабан, или дикая свинья, представляет, как известно каждому, большое, сильное животное, во многих отношениях напоминающее нашу домашнюю свинью, но более или менее отличающееся от нее не только наружным видом и величиною, но живостью, быстротою движений, смышленостью, смелостью и многими другими качествами.
Внешний вид
Общий цвет шерсти кавказского дикого кабана более или менее однообразный темно-бурый или серовато-бурый. Щетина на всем теле животного имеет черный или почти черный цвет, но рассученные концы ее окрашены в серо-бурый, серый, желто-серый и даже на некоторых частях тела почти в белый цвет. Эти концы вместе с просвечивающим между ними каштаново-бурым пухом и сообщают всему животному упомянутую выше окраску. На ушах, подбородке, на ногах ниже колен щетина остается на концах черной, почему и эти части тела имеют чисто черный цвет. Такого же цвета щетина окружает глаза и голые части губ и носа. На щеках и верхней части морды до самых глаз она имеет почти белые концы и сообщает очень светлую окраску передней половине головы; кроме того, здесь щетина гораздо короче, и мало или даже вовсе не рассучена на концах. На горле щетина редка, направлена вперед и так же имеет белые, нерассученные концы. На щеках она растет вниз. Наибольшей длины, именно 12– 13 сантиметров (5–5 ½ дюймов), щетина достигает на хребте, где образует как бы гриву. На конце хвоста черные грубые волосы составляют кисть, достигающую у некоторых кабанов 18 сантиметров длины. Между щетинками растет еще очень густой, нежный, каштаново-бурый пух. На некоторых частях тела, например, на голове, он более или менее завивается в локоны. Этот пух бывает, конечно, только в холодное время года.
В начале лета, после линьки, шерсть на кабанах, как мы увидим вскоре, бывает совсем другая. Радужная оболочка темно-бурого цвета, губы и копыта черные, а голая часть носа темно-рогового или темно-свинцово-серого цвета. У старых кабанов эта часть (пятак) бывает величиною почти в блюдце. Очень внушительный вид придают физиономии старого кабана его огромные клыки верхней и особенно нижней челюсти. Первые сравнительно коротки, тупы и сильно загнуты, вторые же гораздо длиннее (выдаются из челюсти у старых кабанов на 4 дюйма, да еще большая часть их сидит в челюсти). Эти клыки настолько остры, что даже с убитым кабаном заставляют быть осторожным, так как, нечаянно задевши их или толкнувшись об них, можно нанести себе порядочную рану.
В Псебае, в конторе Кубанской охоты Великого Князя Сергея Михайловича мне пришлось видеть два замечательные черепа диких кабанов. На этих черепах клыки верхней челюсти выросли так сильно, что загнулись кольцом, достигли верхней поверхности носовых костей, проросли сквозь них и на одном черепе проникли в носовую полость и были хорошо видны внутри ее через носовое отверстие. Так как подобных черепов попалось мне не один, а два (один был собственно не череп, а отрубленная передняя часть морды с клыками), то эту особенность нельзя, вероятно, считать за единственную в свом роде редкость. Такой неумеренный рост клыков, может быть, в течение целых годов приносил не мало страданий несчастным кабанам (с одного из этих черепов я сделал фотографический снимок, но, к сожалению, он оказался не вполне удачным).
Теперь все реже и реже попадаются такие крупные кабаны и свиньи, которые так часто встречались прежде. В последнее время в тех местах, где их сильно преследуют, уже более или менее редко можно встретить свинью тяжелее 5–6 пудов и кабана тяжелее 8 пудов. Как редкое исключение достаются и теперь в руки охотников свиньи пудов в 9. Одна такая свинья была, например, убита в эту зиму недалеко от Псебая. Она имела в длину, не считая хвоста, 5 ½ футов. Свинья, которая в осеннее время весит пудов 7 ½ , считается уже очень большой. Длина ее без хвоста равняется обыкновенно 4 ½ или даже 5 футам. Кабаны достигают значительно больших размеров и отличаются более сильным развитием головы и передней части туловища. Взрослый кабан весит обыкновенно в средине зимы вместе с внутренностями пудов 7, а с осени до наступления течки, пудов 9. Иногда попадаются экземпляры значительно больших размеров, вытягивающие без внутренностей осенью до 10 или 12 пудов, а как очень редкое исключение даже до 14. Лет 15–20 тому назад около Самурской станицы (Майкопский отдел, Куб. обл.) иногда попадались кабаны, весившие без внутренностей, головы и ног, отрезанных до колена (точнее говоря, не по колено, а по сочление голени с предплюсными мостами и предплечья с запястьем), по 12 пудов; полный вес такого кабана должен быть никак не менее 15 пудов. Один подобный великан был убит в зиму 1899 года в долине р. Лабы, недалеко от Ахметовской станицы. Он, говорят, весил до 20 пудов. За точность этой цифры, впрочем, нельзя ручаться. Самого большого веса кабаны достигают в средине осени. Если был хороший урожай на чинаровые (буковые) орехи и желуди, то они отъедаются очень сильно, причем на туловище и на бедрах их отлагается слой сала толщиною до двух вершков. Кабаны бывают обыкновенно несколько худее, чем свиньи. Особенно идут в пользу свиньям желуди. По словам охотников, те кабаны и свиньи, которые откормились на чинаровых орехах, имеют более жидкое и водянистое сало, а те, которые питались, главным образом, желудями, — более густое и вкусное.
Чутье и слух
Чуют дикие кабаны превосходно. Идя по ветру, к ним нельзя подкрасться даже на дальний выстрел из винтовки. Они слышат в этом случае дух человека не менее как на 500–600 шагов, а при особенно благоприятных обстоятельствах даже значительно дальше. Слух у них также развит великолепно. Когда кабан идет, а в особенности бежит, ломая на пути валежины, сухие ветки и бурьян, тогда, конечно, услышать слабые звуки ему не легко, но когда он остановится и прислушивается, его чуткого уха не минет даже самый ничтожный звук. В этом мне самому приходилось убедиться горьким опытом. Во время облав, в особенности в тот момент, когда кабан, пробежав некоторое расстояние, останавливается на месте и как бы замирает, охотнику достаточно чуть пошевелиться или самым осторожным образом переступить с ноги на ногу, чтобы кабан услышал шорох и свернул в сторону. Что касается зрения, то оно у кабанов совсем плохо. Издали он человека почти никогда не замечает, а если человек стоит в лесу совершенно неподвижно и притом одет в платье не яркого цвета, то кабан может подойти к нему даже на 3 или на 4 шага.
Образ жизни
Любят скрываться они также среди колючих и вьющихся кустарников, каковы, например, держи-дерево, ожина, ломонос и т. п. В таких местах свиньи держатся, конечно, днем, ночью же они бродят всюду. Их многочисленные следы и покопы, которые часто можно встретить вдали от опушек леса или на чистых, совершенно открытых больших полянах, а также на широких дорогах, по которым днем постоянно ездят и ходят, служат убедительным доказательством того, что ночью дикие кабаны очень мало боятся человека. При своих ночных странствованиях они иногда проходят по самым торным дорогам, нигде не сворачивая в сторону, целые версты. Если по дороге пройдет свинья с поросятами, то в этом случае вся дорога окажется изрытой их носами. Завлекают сюда свиней черви, навозные жуки, другие насекомые, привлекаемые в свою очередь валяющимися по дороге нечистотами. Здесь свиньи почти никогда не роют землю глубоко, так как и вышеназванные животные держатся близ ее поверхности.
Почти всю длинную зимнюю ночь дикие кабаны и свиньи проводят на ногах. Ночуя в лесу зимою, часто можно слышать их быстрые, торопливые шаги. В это время, если только светит луна, за свиньями часто охотятся охотники-промышленники и нередко с большим успехом. Бродят свиньи по преимуществу по тем участкам леса, где был урожай на желуди, чинаровые (буковые) орехи или каштаны и где эти плоды валяются на земле под снегом или сверху его. Что касается короткой летней ночи, то в продолжение ее свиньи не успевают даже хорошо нагуляться и вдоволь насытиться, поэтому отваживаются побродить после восхода солнца еще час или два. Они, вероятно, горьким опытом убедились, что вечером им гораздо легче встретиться с запоздавшим полесовщиком, дроворубом или пастухом, у которого в руках может оказаться и ружье, и потому утром ведут себя гораздо смелее, нежели вечером.
Способы охоты
Об охоте на кабанов скажу лишь в общих чертах. Прежде многие охотники-промышленники охотились на кабанов с простыми, но злобными и хорошо притравленными собаками, которые не только с лаем гонят кабанов и свиней, но, хватая их то за зад, то за уши и бока, заставляют останавливаться. Тогда подбегают охотники и кабанов убивают из ружья, а свиней часто закалывают кинжалом. Теперь свиней стало меньше, и многие охотники перестали держать собак. О том, как много погибает собак от кабанов при такой охоте, слышал каждый. Кабан, преследуемый собаками, старается забраться в самую страшную чащу, останавливается там, затаивается и ждет, чтобы собаки близко подскочили к нему. Тогда он бросается на них с быстротою молнии; ту чащу, в которой собаки цепляются и на каждом шагу застревают, он раздвигает, как клином, своей заостренной мордой и сильно сплюснутым с боков туловищем, и часто догоняет собаку. Громадная сила, которой обладает кабан, также помогает ему протиснуться через страшную чащу.
Одного поворота головы его достаточно для того, чтобы умертвить или нанести смертельную рану не только собаке, но и человеку. Лет 12 тому назад кабан бросился на охотника-казака Самурской станицы Голушко и нанес ему в бедро 3 раны, доходившие до самой кости и имевшие около полуаршинна в длину. Голушко едва живого довезли на лошади до станицы, но при этом не только лошадь, но и дорога на протяжении целых 5 верст были облиты кровью. Голушко проболел почти целый год, вовсе не мог ходить, почти не мог сидеть и, наконец, умер вследствие истощения и потери сил. В этой же станице есть еще 2–3 охотника, пораненные кабанами, но не так сильно.
В Чечне мне рассказывали, как раненый кабан на поляне наткнулся на безоружного чеченца, свалил его и нанес ему более 10 ран. Рассказы о том, что кабан не может ранить своими клыками лежащего на земле человека, несправедливы, но верно то, что в этом случае раны оказываются обыкновенно не такими глубокими и опасными. Был даже такой случай: кабан изорвал лежавшему на земле охотнику полушубок, но не нанес ни одной раны. Клыками верхних челюстей кабан сильно ранить, как кажется, не может. Андрюковские охотники рассказывали мне, что кабан со сломанным правым клыком нижней челюсти несколько раз ударил подскочившую к нему с правой стороны собаку, но только набил ей шишки. Кабан, которого собаки долго гоняли и неоднократно хватали зубами, приходит в крайнюю ярость. Если его окружат собаки и принудят остановиться, то шерсть на нем поднимается дыбом, глаза сверкают злобой и отвагой, он сопит, пыхтит, «точит», по выражению охотников, свои белые клыки друг о друга и ждет нападения. В это время он очень опасен и для человека; поэтому подходить к нему, чтобы убить его, надо с большой осторожностью, так как, увидев человека или услышав шум его шагов, он с быстротою молнии устремляется на него. Подходить, следовательно, лучше сзади, по возможности тихо и скрываясь за деревьями. Занятый собаками, кабан в это время не так легко замечает человека и за лаем собаки не слышит его шагов. Чтобы защитить свой зад от зубов собак, кабан прижимается к толстому дереву, к скале, круче и т. д. Стрелять в это время по нему надо с таким расчетом, чтобы непременно убить наповал; в противном случае собаки, ободренные звуком выстрела, сразу накидываются на него со всех сторон и, если кабан не был убит, то многие из них заплатят жизнью за свою отвагу.
Охотятся на кабанов и с гончими собаками. Они гораздо лучше держат след; идя по нему, подают голос, но не так скоро и легко останавливают кабанов; менее злобные гончие даже вовсе не могут остановить их и угоняют очень далеко.
Часто бьют кабанов, подкарауливая их в таких местах, куда они ходят кормиться. Во многих местностях Кавказа их караулят на кукурузных полях. В густой и высокой, как лес, кукурузе увидеть кабана ночью невозможно, поэтому стрелять его приходится на шум, который он производит, обламывая кукурузные початки и пожирая их. При таких условиях больше ранят кабанов, чем убивают. Раненый кабан в этом случае вовсе не опасен, так как, испугавшись внезапного выстрела, спешит как можно скорее уйти. Но зато во время таких охот не раз охотник убивал охотника, пробиравшегося по кукурузе, приняв его за кабана. О подобных случаях мне рассказывали в Нальчике, Алагире и других местах. В Майкопском отделе часто подкарауливают кабанов под лычой. С особенной жадностью накидываются они на лычу, как только она начинает поспевать и осыпаться, поэтому скорее всего можно дождаться их в тех местах, где растут скороспелые сорта лычи. Пожирая лычу, кабан разгрызает и косточки ее; через это его слышно довольно далеко. Караулить кабанов в конце лета и осенью под грушами или дубами неудобно, так как названные деревья сильно разбросаны по лесам или растут почти всюду в тех местностях, где главным образом производится охота. В эту пору гораздо скорее можно убить свиней, если тихо ходить по лесу и стараться заблаговременно услышать, где роются они. Очень распространена на северном Кавказе охота по свежевыпавшему, мягкому снегу. В это время охотник отправляется в лес и, найдя свежие свиные следы, отыскивает по ним самих животных. Если ходить осторожно, то часто можно увидеть их еще на лежке и стрелять почти наверняка. Выслеживают таким же образом свиней и не по свежему, но непременно мягкому снегу; если же он затвердел, покрылся ледяной корой, то охоту с подхода надо оставить. Само собой разумеется, что подкрадываться к свиньям, у которых отличается необыкновенной тонкостью, следует непременно с подветренной стороны и притом без всякого шума. Скрадывают и бьют кабанов в летнее время и на горных лугах, куда они выходят пастись утром и вечером. Здесь, впрочем, за ними охотятся мало.
Самая удобная охота — это охота с облавой или гаем. На больших охотах этого рода, устраиваемых Его Императорским Высочеством Великим Князем Николаем Михайловичем в Караязах, дня за два убивают обыкновенно более полусотни кабанов. В других же местах, где охотятся иногда всего лишь 5–6 человек, эти охоты, конечно, не так добычливы. Такими маленькими партиями часто охотятся казаки в Кубанской области, причем обыкновенно человека 3 идут в засаду, а человека 2 — в гай. Подобным образом и я несколько раз охотился с егерями кубанской охоты Его Императорского Высочества Великого Князя Сергея Михайловича. Года три тому назад в 4 дня охоты мы убили одного медведя и 7 штук свиней и кабанов, причем мне лично пришлось убить старого кабана-одинца и большую свинью.
Из опыта охотника
Кабан крепок на рану, но в этом отношении он заметно уступает медведю и особенно маленькой, ловкой и грациозной серне. Кожа и мясо у кабана, однако же, гораздо тверже, чем у медведя, поэтому пуля не так легко пробивает его навылет. Кабаны, у которых щетина и пух были бы пропитаны и склеены смолой, как это бывает, по словам покойного А. Черкасова, в Сибири, никогда не встречались на Кавказе; но зато я часто видел таких, у которых был своего рода панцирь из глины, которая во время купаний набилась в шерсть, слепила пух, затем высохла и превратилась в прилегающие плотно друг к другу очень твердые комки величиною в лесной орех и больше. Они часто покрывают всю шею кабана и отчасти туловище. Но, конечно, ни смоляной, ни такой глиняный панцирь не может защитить кабана от современных пуль.
Раненые свинья или кабан почти никогда не уходят так далеко, как, например, медведь, который идет обыкновенно до тех пор, пока силы окончательно не изменят ему. Свинья же, получив тяжелую рану, проходит часто всего лишь с полверсты, а иногда и меньше, и ложится. Перед тем как ложиться, свинья начинает путать следы, отыскивая удобное для лежки место в рододендронах, под вывернутым старым деревом и т. д. Если раненая свинья идет вместе с гуртом, то это значит, что она ранена легко, и преследовать ее почти бесполезно; если же она начала отставать и отделилась от гурта, то, наверное, ранена тяжело и скоро ляжет. Если выслеживать раненого кабана или свинью, то они никогда не затаиваются очень сильно, а начинают часто ворочаться, когда человек подходит к ним шагов на 30–40, и тем выдают себя. Кроме того, они не подпускают так коварно, как медведь, т. е. никогда не подпускают к себе человека совсем близко для того, чтобы внезапно напасть на него.
Н. Динник, 1900 год
