Цена шкурки

соболюшка

Эту историю я всегда вспоминаю, когда слушаю из уст какой-нибудь эффектной дамы, ярой «защитницы» животных, пылкие и безапелляционные рассуждения о кровожадности и безжалостности охотников. Женщина страстно и убедительно повествует о том, как ей жалко бедных птичек и зверушек, убиваемых жестокими монстрами (то есть нами, промысловиками и любителями!), а я… смотрю на ее сочные и пухлые губы, за пять минут до этого лихо расправившиеся с куриным крылышком; помогаю надеть шикарную шубку (попутно прикидывая, сколько «несчастных» норок пошло на ее изготовление) и, взяв сударыню под ручку, с интересом бросаю взгляд на ее стройные ноги, обутые в изящные сапожки из натуральной кожи.

Закончилась охота с собакой

Снег лег рано и много… Еще днем неутомимая Лайна носилась по лесу, разыскивая и облаивая белок и глухарей, а вечером небо заволокло сумрачной пеленой. Тайга угрюмо насупилась, и из бесконечных глубин космоса повалили лохматые, пухлые снежные хлопья.

Сергей несколько раз выходил из зимовья, напряженно вглядывался в белесую мглу. Мял унтами все прибывающий пушистый снег, мрачнел лицом и ругался вполголоса. Охота с собакой закончилась!

Лайна крутилась рядом, морщила нос, принюхиваясь. Трогала лапкой новую пушистую порошу и, недовольно фыркая, соглашалась: «Закончилась!».

Соболюшка вышла на путик через неделю после установки всех разрешенных Правилами охоты орудий лова. К этому времени на гвоздике в зимовье уже висело несколько отливающих сединой шкурок. Старик Мороз окончательно установил свою власть над белым безмолвием, а красная жилка термометра по утрам опускалась ниже отметки в 40 градусов.

Даже Лайна уже почти не делала попыток метнуться вдогон пересекшей лыжню соболиной «двухчетке». Иногда, когда след зверя был настолько свеж, что, как обухом, бил дурманящим запахом в чуткий собачий нос, лайка все-таки пыталась сойти с лыжни.

Но тут же, провалившись почти по самые уши, карабкалась в пухлой замяти и, выбравшись на накатанную колею, косила извиняющимся взглядом на охотника: «Прости, хозяин! Сам видишь, я попробовала».

Если бы не «белая книга» с отпечатавшимися на ней следами животных, тайга казалась бы вымершей, укутанной толстым снежным одеялом до следующей весны.

Дерзкий разбойник

Сергей сначала даже не обратил внимания на необычность следа. Единственное, что отметил, — зверек подходил к ловушкам, огибал их кругом и, не делая попытки подобраться ближе, шел вдоль путика дальше. Так повторилось трижды, а на четвертый раз соболюшка как-то ухитрилась подлезть и съесть приманку.

С этого и начался форменный разбой. Зверек больше не пропускал ни одной ловушки. Пытался подобраться к приманке с боков, снизу и сверху. При этом действовал очень осторожно, чтобы не попасться самому.

Сергей был немало озадачен таким поведением соболя: ни с чем подобным раньше не сталкивался. Охотник знал, что это умнейший зверь, который только по причине своей исключительной дерзости иногда попадается в наши примитивные ловушки. Все они были установлены по-разному, но к каждой из них соболюшка находила свой ключик, приобретая и оттачивая свой грабительский опыт.

Самое удивительное было то, что из некоторых ловушек даже человек не смог бы безнаказанно вытащить приманку. В этом случае зверек отступал. Но, судя по следам, смирялся не сразу. Все подходы к орудию лова были вытоптаны, в бессильной злобе исцарапаны и погрызены.

Когда во время очередной проверки Сергей нашел остатки разорванного и съеденного превосходного черного кота (крупного самца соболя. — Прим. автора), то долго и молча, стиснув зубы, глядел на запятнанный кровью снег с вмерзшими в него клочками драгоценной шкурки.

Вечером в зимовье охотник сидел у пышущей жаром, потрескивающей искрами буржуйки, грел руки у огня и прокручивал в голове все грустные события минувшего дня. Собака лежала рядом и, тоже поддавшись настроению хозяина, изредка и тяжко вздыхала.

— Ну что, Лайночка, вот такая к нам напасть пожаловала. Было б снегу поменьше, другой бы с этой разбойницей у нас разговор был. Ты бы загнала ее да попридержала, а я бы враз с ней разобрался. Одна беда — «бы» нам с тобой мешает. Ну, будем надеяться, что уйдет соболюшка с нашего путика… — разговаривал с собакой Сергей, а та согласно повиливала пышным хвостом и не сводила умных глаз с освещенного пламенем лица хозяина.

Гонка со зверем

Дерзкая грабительница с путика не ушла. Напротив, она, видимо, решила, что долгую и голодную зиму будет гораздо проще пережить, кормясь оставленными охотником приманками.

Внимательно изучив следы, Сергей был почти уверен, что зверек однажды уже побывал в ловушке, но сумел из нее вырваться. Пушистая воровка передвигалась не так, как обычные соболи. Шла трудно, боком, очень небольшими прыжками.

Вероятнее всего, после знакомства с ловушкой у зверя была нарушена координация движения, ему стало трудно добывать пищу самостоятельно, вот он и занялся разбоем. Но от этого знания Сергею было не легче.

«Трофеями» грабительницы оказались уже семь попавшихся животных. Разоренные ловушки пропускали других соболей. Вся забота охотника состояла теперь только в том, чтобы пытаться опередить разбойницу и забрать добычу раньше, чем соперница.

И все равно он упорно не терял надежды проучить воровку. У каждой приманки расставлял по нескольку разрешенных ловушек, как можно тщательнее и хитрее маскируя их. Но зверек, почти всегда оказывался быстрее охотника. Отлично расшифровывал все новые приемы и с каждой своей победой становился только опытнее и изощреннее.

Сколько продолжалась эта гонка, Сергей уже не помнил. Дни шли за днями, в тайге потеплело. Зима еще не закончилась, но стало намного труднее передвигаться на лыжах. «Злой гений» охотничьего путика оказался в еще более выгодных условиях, чем его законный хозяин.

Всего двух попавшихся соболей Сергей смог уберечь от зубов «распоясавшегося» зверя. С грустью перебирая в руках щуплую связку добытых шкурок, уже в который раз мысленно прикидывал, как много денег останется должен по окончании промысла. Спасти охоту могло только чудо.

Расплата

Наконец, Сергею повезло. Свежий морозный воздух опалил лицо охотника, снег под его ногами хрустнул разломившейся корочкой наста. Развернув тугой узел хвоста, задрав его трубой, Лайна радостно скакала по снежной целине. Наст отлично держал собаку. Торопливо застегивая крепления на лыжах, Сергей возбужденно кричал:

— Что, Лайна?! Покажем разбойнице, что и мы не лыком шиты?! Что не только погулять вышли?!

Гремя лыжами по скованной морозом колее, не обращая никакого внимания на разоренные ловушки, охотник изо всех сил бежал вдоль путика. Вдалеке был слышен голос собаки. Азартный, хриплый, с повизгиванием. Лай на соболя.

На молодой невысокой лиственнице сидел щуплый рыжий зверек, злобно шипя, царапая коготками кору дерева и внимательно наблюдая за стоящей внизу собакой. Сергей, почти не целясь, одним выстрелом сбросил соболька с ветки. Лайна поймала его на лету и долго, с наслаждением и ликующим в горле рыком трепала.

Сергей не мешал лайке. Он вытирал струящийся из-под шапки на глаза липкий пот, невидяще смотрел на заснеженные верхушки деревьев, упирающиеся в блеклое, студеное небо и… чему-то грустно улыбался.

… Длинными ухоженными пальчиками с ярким маникюром завитая «пуделем» белобрысая приемщица схватила маленькую рыжеволосую шкурку. Тряхнула, дунула на нее, царапнула железной расческой с застрявшими в зубьях разномастными волосками и, наморщив утиный носик, равнодушно пропела:

— Тыща-а-а…

Андрей Кузьмин, Красноярский край

Оцените автора
www.oir.su
Добавить комментарий