В последний раз, блеснув на утреннем солнце косыми конструкциями, железнодорожный мост, давший нам приют в прошлую ночь, скрылся за поворотом со скоростью поезда. Да и не мудрено, ведь лодку подхватило стремительное течение реки Гур, или, как еще ее называют, Хунгари.
Так началась наша семидневная таежно-рыбацкая эпопея со всеми вытекающими отсюда прелестями и трудностями на двухместной лодке по прекрасной и взбалмошной дальневосточной реке.
Эту поездку мы планировали давно, но, как водится российскому характеру, собрались в одночасье, почти спонтанно. Закупив необходимый минимум, что называется, побросали вещи в поезд, и он довез нас поздним вечером до станции Уктур по совгаванской ветке. Поэтому первую ночь коротать пришлось под мостом, ругая почем свет грохочущие полуночные составы. Ничего, пережили, ведь впереди ожидало незабываемое путешествие. Правда, сказочка была для каждого своя. Лично для меня — слегка жутковато-тревожная: как-никак первый в жизни сплав по горной реке — наслушался в свое время про заломы и притопленные бревна с острыми, обточенными течением до остроты иглы сучьями. Резиновая лодка — это вам не бронекатер. А для Константина, моего напарника (точнее, проводника), было скорее возвращение домой, в привычную и родную стихию. Что тут говорить, если отец впервые взял его на Хунгари в двухлетнем возрасте — оставить было не с кем: жена работала, а на рыбалку хочется. Так Костя на Гуре и прописался с незапамятных времен.
К слову сказать, в первые сутки мы далеко не уехали: торопиться не хотелось. Основательно отдохнув от городской суеты на облюбованной косе, перепев кучу песен (причем все почему-то получались на один мотив, начинались с середины и заканчивались бравым рявканьем припева), экспедиция тронулась в путь.
Речные выкрутасы
Кто бы знал, как хорошо!.. Солнышко светит, птахи чирикают на все лады, чистейшая вода плещет за бортом, дружески поглаживая округлые бока резинового суденышка. И ни души вокруг, и тишина…
Но такая музыка играется недолго. Зримо сдвигаются берега, зажимая реку и резко увеличивая скорость течения. И за очередным кривуном неожиданно открывается панорама: вот он обрыв, провал, неслабый наклон местности, и по нему несется поток. Держите меня восемь человек — полетели!!! Лодку бросает, как щепку; словно в стремительной киносъемке, мимо мелькают коряги, кусты и деревья. А в голове одна мысль бьется: «Ну почему, ну почему я подгузники не одел?!»
Такие перепады характера Хунгари от умиротворяющего спокойствия до бешеной скачки разгоряченной кобылицы продолжаются с регулярной периодичностью. Я уже и пугаться устал и не так судорожно вцеплялся в весла: привыкать начал — деваться-то некуда. Только сердце пару раз екнуло, когда в «ведьмин котел» затянуло. Не знаю, из какого кошмара я название выудил — почему-то всплыло в голове. Этот омут, наверное, не столько опасен, сколько впечатляющ. Представьте себе: скорость дикая, теснина, огромный вывороченный корень дерева работает как отбойник, и в этой ямине вода кипит на уровне бортов — настолько мощная подача снизу. А сверху, как водится, сухая древесина наклонилась и сухими сучками норовит затылок почесать…
Мне как новоявленному горноречному туристу разных слов от напарника наслушаться пришлось. Здесь, как выяснилось, главное — характер реки понять, ее сокровенную сущность. Тогда она тебе лучшей подругой станет — сама вынесет куда надо, заранее только в струю попадай, «стрелки» да перекаты угадывай. Не скажу, что всю эту науку я постиг до конца, но кое-чему научился.
До поселка Снежный, уютно расположившегося между могучих сопок, мы добрались на третьи сутки, ночуя на галечниках и промышляя рыбалкой (впрочем, пока без особого успеха). Я хотел хариуса половить, но его почему-то было мало. А может, «бастовал». Но, ни муху, ни другую наживку брать не хотел. Костя же, спец по блеснению, все-таки умудрился выдрать пару леночков, коих мы в ухе и сварили. Ох, и хороша ушица, доложу я вам! А потом сидишь себе, умиротворенный и разомлевший после ужина, прихлебываешь чай, закатом любуешься и радио слушаешь. А там одни китайские да северокорейские радиостанции — наши редко можно поймать: сопки глушат. У «соседей», видимо, волны круче. Очень у них познавательные передачи на русском языке, особенно у северян. «А сейчас, — говорят, — мы послушаем гимн в честь нашего вождя» — и как заиграют и запоют минут на пять, да так душевно. Только кончится — снова объявляют: «А сейчас мы исполним гимн про второго нашего вождя». А мы чай пьем и наслаждаемся — ностальжи да и только — давно ли в социализме жили…
В объятиях тайги
После Снежного нас встретила засада в виде заломов. Кто не знает, что это такое, тот спит спокойно. Достали эти сучковатые, словно дикобразы, кучи дров в три обхвата толщиной, под которые со всего размаха ныряет река. Каюсь, опять по мне мурашки гарцевали. Но зато рыбацкое счастье резко пошло в гору. Очевидно, местные жители на промысел в низовья особенно не забираются. На этом отрезке пути людей мы видели лишь один раз, да разок мимо жилья проплывали: то ли лесничий живет, то ли пасечник. А так четверо суток только заплетенная лимонником черная тайга глядела нам в след звериными глазами, да изредка парили над головой, неторопливо шевеля могучими крыльями, пернатые хищники — белохвостые орланы. Вообще на Гуре очень много птицы, в том числе и водоплавающей. По осени она там в стаи сбивается. У меня от этих птичек чуть нервный срыв не случился. Смотрю, ниже по течению на довольно большом удалении от лодки плывет стайка уток. Может, нас они разглядели, или кто другой их спугнул, только вдруг снимаются с воды, и — что бы вы думали? — рассаживаются по деревьям! Я уж было решил: «Все, приплыл, товарищ: глюки уже начались». Утка на дереве — что коза с баяном. Оказалось, это были бакланы. Я и не знал, что у нас такие водятся, и не видел ни разу — не охотник, однако.
Ах, да! Я же не рассказал, как мы рыбачили. С берега — это одно. А здесь лов происходил прямо с лодки, на ходу. В этом деле Костя мастер. Мне же по неопытности отводилась роль загребного, а то бы все блесны поотрывал. Тем более, что их и так мало осталось: река «дань» собрала. Углядев по своим хитрым приметам рыбное место, где может стоять ленок или таймень, Костя указывал, куда править — и давай под берег снасть метать. И, что удивительно, течение несет, больше одного раза в понравившееся место бросить не успеваешь. К тому же кругом корчи, а он спиннингом поигрывает с одинаковой точностью что вперед, что за спину, причем попадание — плюс-минус 10 см. Вдруг — бабах! спиннинг дугой. Константин сопит, упирается, упрямо подтаскивая к лодке явно не маленькую рыбину. Последний плавный рывок — через борт переваливается красавец таймень килограммов на шесть весом и уже в лодке отрывает блесну. Как мы его ловили и держали, забыв про весла и коряги, — это надо было видеть! Ничего, не ушел, заломали совместными усилиями, затолкав под рюкзаки, а места было мало. Ох, и сильная же рыба, доложу я вам! Тайменя называют леопардом горных рек — явно недооценивают. Хотя повадки те же — нападает из засады, но мощь-то тигриная. Потом нам еще не раз попадались крупные ленки, тайменьчики поменьше (их выпускали — пусть растут, они до 60 кг весом бывают). И гвоздем нашего заплыва стал десятикилограммовый красавец-таймень. И здесь фортуна от нас отвернулась — проткнули лодку.
Лучшая примета
История поучительная, как безалаберность проблем добавляет и поневоле приходится смекалку проявлять. В общем, братья-рыбаки, мой вам совет: собираясь в плавание на надувных судах, проверяйте, какой клей у вас в закромах, иначе кирдык подкрадется незаметно. Берите лучше тот, который положен по инструкции, иначе получится как у нас: на тюбике написано, что должен клеить резину, а делать этого не хочет. Воздух из лодки травит — и все дела. Это уже на воде выяснилось после первой проклейки. И намучились же мы, каждые 15 минут работая грушей. Так плыли и качали. На очередной ночевке стали думать, как дальше жить, и заставили-таки супостатский клей не той системы послужить трудовому народу. Хунгаринское ноу-хау (чтоб ему пусто было): снимаешь с лодки скамейку, подкладываешь под проклеиваемое место. Ну, технологию зачистки, нанесения клея и установки заплатки, думаю, знают все. А дальше на заплатку кладешь газетку, садишься пятой точкой и по возможности стараешься не шевелиться. Поскольку наш невыносимый клей, как выяснилось, еще и очень долго сох, просидел я на этой заплатке часов пять. И даже после этого подвига воздух из проклеенного места все равно подтравливало, хотя на день подкачки хватало. Вот так бывает: не захочешь, а выучишься прессом работать. Другой-то лодки нет, а пешком из изрезанной протоками тайги да по болотистой местности — самое малое полмесяца выбираться. Да еще и не факт, что повезет.
Как бы там ни было, на седьмые сутки пути усталая, заросшая, как медведи, прокопченная костром и солнцем, моченая дождем и погрызенная комарами наша экспедиция выбросилась на берег, снова под мостом, но уже на автостраде. Более-менее приведя себя в порядок, мы тронулись пешком в сторону ближайшего населенного пункта, чтобы оттуда, пересев на теплоход «ОМ», добраться домой в Амурск. И здесь не могу не сказать доброе слово о людях села Вознесенское. Когда мы уже из сил выбились под тяжестью лодки и рюкзаков (что ни говори, а многодневный заплыв много сил вытянул), мы попросили помощи у людей, торгующих на остановке разной снедью, дарами тайги и огородной продукцией. И нам помогли — довезли до пристани, а потом даже на ночлег устроили. Так что последнюю ночь мы в тепле коротали и без комаров.
Как встретили дома — разговор особый — тихим «добрым» словом, поскольку на четвертые сутки мы остались без связи: отсырели телефоны. Ну, это ничего, бить сильно не стали, только попинали аккуратно. Оказывается, родные уже и в службу ГОЧС обращались с просьбой найти пропавших рыбаков. А мы вот они, сами заявились — измотанные, но не побежденные.
Впечатлений хапнули на полную катушку. Радует то, что остались еще на нашей земле нетронутые цивилизацией заповедные уголки, чистейшие реки. И есть у нас, ныне живущих, возможность прикоснуться ко всему этому, без преувеличения, чуду природы.
Мы не искатели экстрима, обычно он сам нас находит, но, побывав один на один с безлюдной тайгой, хлебнув всех прелестей сплава по горной реке, чувствуешь себя немного лучше, чище и в чем-то сильнее. Но для этого нужно обязательно вернуться, и для нас это самая лучшая примета.
Андрей Самченко, Хабаровский край
