Когда зверя подводит чутье

Марал фото

Много лет я занимался в тайге и горах Алтая и Саян наблюдениями за маралами и мог убедиться в отличном их чутье.

Звери с отличным слухом и зрением

Вот некоторые примеры. Через поляну, высоко в горах, проходит медведь, я наблюдаю за ним в бинокль. Через два часа ту же поляну, в другом направлении, пересекает марал. Перед следом медведя он резко останавливается, даже назад немного подается, некоторое время стоит, как бы в раздумье, потом большим прыжком перемахивает его и дальше уже не идет, а убегает рысью. Также реагирует он на след человека.

Но изредка случалось, что и осторожные и чутьистые звери вели себя иначе. Вот два эпизода — оба произошли на глухом таежном озерке.

На маральем озере

Маралы и лоси во второй половине лета приходят на это озеро лакомиться водными растениями — рдестами, которые они очень любят. И те, и другие отлично плавают. Но в поведении на водоёмах у этих зверей есть и различия. За многие часы и дни наблюдений ни разу не увидел, чтобы маралы ныряли или даже погружали голову в воду выше основания ушей. То есть, уши у них в воду не попадают. Лоси же и всю голову охотно погружают в воду, и то ли ныряют, то ли просто бродят по дну, полностью скрываясь под водой. При этом иногда над водой видна часть их «горба» — холки. Вынырнув, лось с силой мотает головой, разбрасывая по сторонам веер брызг.

На этом водоеме я провел много дней, наблюдая за поведением скрытных, осторожных зверей.

Придя на берег как-то ранним утром, на рассвете, зверей на озере не обнаружил. Подождав и поскучав полчаса, решил заняться рыбалкой. Удочка и наживка у меня тут оставались с вечера, а вода в это, пока еще прохладное утро, показалась необыкновенно теплой. Разделся снизу, до пояса, забрел поглубже и закинул удочку.

Звери так и не появлялись. Между тем из-за гор выглянуло солнце, однако столь в теплой воде было по-прежнему приятно, зверей не было, рыба изредка клевала и я продолжал свое нехитрое занятие, предвкушая замечательную уху из свежей рыбы. Форельки, сидевшие на кукане, дергали мою рубаху, плескались. Кроме этих звуков ничто не нарушало таежной тишины.

Красавец-пантач

Однако через некоторое время в этой тишине появилось что-то новое, что стало беспокоить, хотя я не отдавал себе отчета, что именно. Возникли какие-то неясные поначалу звуки — вроде бы изменился характер всплесков пойманной рыбы. Чуть позже послышалось что-то уж совсем непонятное — не то пыхтение, не то сопение и я, еще не сообразив, слышу или это мне чудится, машинально обернулся назад. И чуть не сел в воду от неожиданности — прямо позади меня, всего в нескольких шагах, у самой воды на берегу стоял большущий марал-пантач! Может быть потому, что я стоял низко, по пояс в воде, а он выше, на берегу, но он показался мне огромным! Зверь стоял головой прямо ко мне, весь освещенный ярким солнцем. Широко раскинулись в стороны роскошные панты. Большие темные глаза смотрели на меня в упор и явно с недоумением, вопросом — что это, мол, там за пень-кочерыжка торчит из воды, да еще и шевелится?

На озере было тихо, вода не шелохнется и зверь моего запаха, видимо, не учуял. Хотя вещи — сапоги, брюки, бинокль и прочее валялись на берегу около его ног. Непонятно, почему он не обратил на них никакого внимания? Приближался он ко мне то по берегу, то по воде, почему и слышались незнакомые всплески — к рыбьим я привык.

Вот так мы оба стояли — показалось долго, не двигаясь, а я, наверное, и не дыша — даже в моей многолетней практике это был редчайший случай, и рассматривали друг друга. С одной стороны великолепный, могучий, в расцвете сил зверь, с другой — низенький человечек… Затем марал легко, неторопливо и непринужденно поднялся высоко на задних ногах, небрежно, но и как-то элегантно развернулся на 90 градусов, предоставив мне напоследок возможность полюбоваться его широченным боком, и плавными, замедленными (бегать они могут гораздо проворнее) большими прыжками убежал — ускакал вдоль берега по редкому у воды кедровнику. Отбежав не более, чем на сотню метров, он забрел по брюхо в воду и спокойно, не обращая больше на меня никакого внимания, принялся подбирать и поедать рдесты.

Он так и не учуял, не понял, что был совсем близко от такого страшного для него человека.

Напугала

Другой похожий случай произошел на этом же озере. После визита сюда, в мое отсутствие, браконьеров, которые убили лосиху, звери стали посещать озеро только глубокой ночью, в темноте. Надумав если не увидеть — приборы ночного видения были в те годы для простых, вроде меня «научников», совершенно недоступны, то хотя бы послушать, что делается на озере в темное время суток, я решил провести ночь на берегу. Оделся потеплее, удобно устроился на осоковой кочке, прислонившись спиной к кедру, ноги в резиновых сапогах опустил в воду — на берегу места уже не хватило, у самой воды сидел, и приготовился слушать.

С наступлением полной темноты, когда уже ничего не было видно, с разных концов озерка стали доноситься всплески, фырканье и сопение маралов и лосей. Еще через некоторое время слева послышались шаги какого-то зверя, двигавшегося в мою сторону по мелководью, вдоль берега. «Шлёп, шлёп, шлёп» — все более отчетливо и звучно — кто-то подходил ближе и ближе. А я ничего не вижу, слишком темно.

Надо сказать, что на берег этого озера, нередко с заходами в воду, купанием, выходили и медведи. Не раз я их тут видел, частыми были и встречи следов «косолапых» на звериных тропах около озера. Встречал тут раза два и волков, но этих, во-первых, можно было не опасаться, во-вторых, приближавшийся зверь, судя по всплескам, был явно грузнее, крупнее.

И вот этот неизвестный зверь приближается, идет у самого берега, (дно тут круто понижается, от берега больше, чем на пять–шесть шагов не отойдешь, разве что плыть), то есть прямо ко мне, а я ничего не вижу — не кошка ведь. Оружия никакого, даже нож остался у палатки, где ужинал. Кто идет? А если медведь? Встать и уйти? И поздно, и самолюбие не позволяет. Жду, что будет дальше. Конечно, лезут в голову мысли, что если это медведь, то, оказавшись так близко, он может, с перепугу, а с их повадками, непредсказуемостью я к тому времени был уже достаточно знаком, отвесить одну-две оплеухи своей тяжелой когтистой лапой. А больше и не потребуется, чтоб отойти в мир оной — это я тоже, к счастью не на собственном опыте, хорошо знал…

Сижу, слушаю шаги зверя по воде, немного скучаю — все-таки жутковато вот так, в полной темноте, ждать его приближения. Сколько ни напрягаю глаза — ничего не вижу. Но вот зверь со мной рядом — ощущение такое, что мог бы дотянуться до него рукой. Он так же спокойно, все тем же размеренным, неторопливым шагом проходит мимо, не более чем в двух шагах! Проходит меня и вот тут в какой-то момент на фоне чуть более светлой, чем все остальное воды, я смог различить явно не медвежьи, тонкие ноги — марал! Отлегло, успокоился, а маралуха — думаю, что скорее всего это была молодая самка — именно они во всем маральем племени ведут себя наиболее раскованно, прошла дальше и я еще несколько минут слышал шлепанье её шагов по воде.

Пройдя вот так очень близко, зверь ничего не почуял, не испугался. Видеть он меня, конечно, видел, зрение у них получше нашего, но принял, из-за полной моей неподвижности, за какую-нибудь лесную корягу. Вот такие случаются «проколы» с чутьем у этих, с отличным обонянием зверей.

Генрих Собанский, Республика Алтай

Оцените автора
www.oir.su
Добавить комментарий