Первый селезень

Селезень фото

Холодный сырой ветер дует с реки и пронизывает; неуютно, пусто вокруг. Я устроил в кустах тальника кое-какой шалашик из прутьев и обветшалой травы, но в нем сквозит, и кажется еще холоднее. Перед скрадком мелкий разлив снеговой воды, на котором сиротливо плавает резиновое чучело крякухи, а я нет-нет да и подношу ко рту утиный манок. Кря! Кря! — странно громко раздается на всю пойму Чулыма…

Вдруг обильным сухим ливнем посыпалась снеговая крупа, похожая на зернистую соль, колючие шарики зашуршали в прошлогодней траве. Какие тут селезни! Холода вернулись…

Несколько дней стояли жарких, таежные снега бурно потекли. Я был уверен, что на реке началось разгулье полой воды. Но когда вышел на высокий чулымский берег, то увидел сверху по всей пойме сверкающие синие осколки весенних полоев, ослепительные зеркальца снежниц и… белую извивающуюся ленту льда посреди темных лугов там, где должна быть живая вода реки. Рано я приехал на разливы. Сижу в дыроватом шалаше, ежусь от ветра, смотрю на сиротливое безжизненное чучело. Снег шуршит.

Как ждешь каждой весны прилета уток! Уж я ли не люблю тетеревиные и глухариные тока — игрища, но нет там этого томительного ожидания, нет волнующего вопроса: прилетели — не прилетели? Момент, миг первой встречи! Вчера еще вышедшие из-под снега луга были пустынны. И вдруг окрестности наполнились криком, кряком, посвистом крыльев, в сыром воздухе возбужденно носятся артельки чирков, шилохвости, на волнах качаются стаи ярких белых гоголей. Праздник, праздник весны, долгожданной встречи!..

Снеговой заряд прошел, в разрыв дымно-мутных облаков выглянуло солнце, заблестело в мокрых голых ветвях тальника. Издали, из луговых болот Зачулымья донесся вдруг… да-да, журавли кричат! Далеко, тихо доносится, но такой волнующий радостный клич:

— Кыррры-ы-ы!

Журавли прилетели. Нет, значит, не зря я сюда добирался — будут у нас встречи и с празднично разодетыми селезнями, раз журавли уже пожаловали.

А в той стороне, где они кликали, у меня за правым плечом, на другом берегу Чулыма, дружно загалдели галки, потом дважды чуфыкнул тетерев. Я удивился: не думал, что там, в голых степных лугах, держатся косачи. Это с нашей стороны — березовые леса, хвойные поля, а там…

За спиной у меня творилось что-то непонятное. Косач еще раз чуфыкнул, вдруг залаяла собачонка, заскрипел немазаный колодезный «журавль» и… чисто ударил жарким июльским боем перепел! Ну, уж это — извините…

Фу, да просто ведь скворец поет — меня дурачит! Из шалаша мне его не видать, потому так легко дался обман. И настроен я доверчиво: ждешь, ждешь эту перелетную птицу, а тут — на тебе! Да, на эти шутки скворушка мастак… Вот, пожалуйста, селезнем-крякашом начал:

— Жвя-жвя-жвя…

Но… ведь теперь голос слышится с другой стороны, не за спиной! Значит, на самом деле?.. Ах, елки зеленые, да как это я, растяпа, засунул под сук свое нескладное фоторужье!..

— Жвя-жвя-жвя… — и красавец селезень, высоко разбросив по сторонам крылья и выставив вперед красные лапы-тормоза, с плеском упал неподалеку от живописно покачивающейся моей «крякухи».

— Здравствуй, дорогой, с прилетом!

Борис Петров, г. Красноярск

Оцените автора
www.oir.su
Добавить комментарий