На деревню поутру опустился прохладный слякотный туман. На днях схлестнулись долгожданные дожди с ливнями. Остудили не по сибирским меркам пекловую жару, а главное — залили ближние пожары с их угрозой спалить дотла деревушку Новодурово: кто-то по беспечности своей оставил непогашенный огонь. Дороги раскисли, зато иссушенная на обочинах земля ожила, запестрела зеленью и цветами.
На перекрестке улиц Болотной и Растяпова вновь показалась во всей своей былой красе огромная лужа с отводной канавой. До ненастья там оставалась уже пропахшая гнилью вода. Изнемогая от жары, местный боров по кличке Борис принимал в этом «бассейне» грязевые процедуры. В таком срамном обличье свинтус старался улечься на дороге.
В тот памятный день Борьке выдалась редкая удача не только укататься в илистой жиже, но и пуститься вплавь по канаве, чтобы явить себя прохожему люду и проезжему транспорту в розовом цвете. Однако чуть свет на этой сцене объявился еще один персонаж — хозяин углового дома Петр Чудак. Мужчина, как говорят, «перекрыл ход и кислород» животному.
Конечно, ни тот, ни другой не привлекли бы к себе никакого внимания, но Петька восседал на рыбацком коробе. Сбоку сверкала огромная ванна, у ног — кастрюля с кашей, банка с червями. В руках его поднималось и опускалось в воду короткое удилище.
Разве можно было проехать или пройти мимо подобного еще не виданного явления! Оно манило, завораживало любознательный люд. Между мужиками уже прошел шепоток:
— Не шибанул ли кто Петра по тыковке? Не хлебнул ли он чего непотребного в нутро?
За спиной особо удачливых рыбаков, как правило, слышится говорок: «Этот и в луже поймает». Петька же значился в круглых неудачниках. Рыба чуяла его за версту, шарахаясь загодя прочь. Уедет, бывало, за сотню с гаком километров в самые уловистые места. Спутники возвратятся с полными коробами, а Петька — без единой рыбешки.
Невезучий он: то снасти дома оставит по рассеянности своей, то удочки. А бывало… и оборвет все блесны, мормышки и крючки на корягах и брошенных сетях. Подобные незадачи как будто поджидали чудака на каждом шагу.
Однако Петьку, ко всеобщему удивлению, не коробили неудачи. Он никогда не давал зарока более не тратить напрасно времени и денег на рыбацкие поездки. Общение с природой и собратьями по интересу сполна перекрывали любые невзгоды. Приятели в свой черед охотно приглашали Чудака в свои поездки. С ним было интересно, весело, а транспортным средствам (при его худобе и невесомой поклаже) — легче.
В ожидании чуда
В серости, без тряских новостей в последнее время пребывала деревушка. Никто никого не поколотил сгоряча или потехи ради. Никаких сходов и разводов, ни у кого не угнали коровку или свинюшку со двора. Полная скука, не считая таежных пожаров, косматилась над Новодурово.
А тут вдруг такая потеха: Чудак-неудачник с удочкой-подергушкой — у лужи. Настоящий просвет на блеклом фоне. Новые зрители прибывали к месту представления. В соседней усадьбе на кронах огромной черемухи зачернело воронье. Видать, не напрасно прилетели. Чуткие птахи застыли в ожидании добычи. Даже сороки… и те умолкли.
В толпе появилось заметное движение. Кто-то нарушил молчанку подковыристым вопросом:
— Ты, видать, перекормил рыбешку?
Другой голос тут же поддержал начало разговора:
— Объелась она, ушла на покой.
Самый остроумный из толпы Семка Кузин приблизился к рыбаку, кольнул, словно шильцем, шуткой:
— Что, говоришь, не клюет на подергушку?
— Пока нет… — послышался Петькин ответ.
— А ты мордой попробуй! — не унимался Семка, приторачивая к шутке старый бородатый анекдот.
— Вода холоднющая, аж руки сводит! А ты говоришь… мордой… — ответил Петр.
По толпе посыпался хохоток, все заметно оживилось. Рассмеялся и Чудак, он помнил тот рыбацкий анекдот и рад был его освежить, мало того, инсценировать, тем самым снять скуку с окаменевших лиц.
Переполох
Хорошее настроение людей не испортилось бы, продержалось бы и далее. Но в эте веселые минуты ожил поплавок на подергушке. Он колыхнулся и детской лодчонкой двинулся под мосток. Петька вскочил, сделал подсечку. Что-то огромное, серебристое с золотым отливом показалось на поверхности, но тут же бултыхнулось, исчезнув в глуби.
Чудак не устоял на ногах, шлепнулся в лужу. Стоя по пояс в воде, он не выпустил из рук удочку, стараясь ухватить показавшегося на поверхности скользкого карася. Рыбина рванулась так, что Петька сам чуть не поплыл следом.
— Таня, скорее тащи сачок! — крикнул он, оборотясь в сторону веранды.
Калитка отворилась. В проеме женщина — худенькая, словно старшеклассница. В руках она держала сачок. На подмогу бросился онемевший было от увиденного остряк Семка Кузин. Вскоре огромный карась из лужи — не менее килограмма весом — затрепыхался в сетке подсака.
Не прошло и пяти минут, все повторилось. Поклевка, подсечка, и… к карасю присоединился огромный лещ. Таких особей в деревне почему-то называют «лопатами». Улов Петька аккуратно сгружал в ванну с водой. Там уже плескались караси, лещи и сазаны.
Над удивленной толпой царила гробовая тишина. У одних, как говорят в таких случаях, отвисли челюсти, у других глаза вылезли из орбит. Не померещилось ли такое невероятное видение? Третьи, вспоминая известного артиста веселого жанра, цитировали крылатую фразу:
— Дурят нашего брата!
Сколь уж раз мужики порывались уйти, дабы не оставаться в числе облапошенных. Но как тут отправиться по делам и не узнать, где разгадка тайны?! Разве можно покинуть свое место, когда даже проезжие из райцентра машины останавливались на сквозной дороге.
— Что за сборище у лужи? — вопрошали удивленные горожане. — Может, кто занырнул навеселе? Или началась хваткая деревенская драка, а в ней уже зашибли кого?
Автомобилисты решали, что надо бы поглазеть, и увеличивали толпу. Сборище все более мучилось главным вопросом: откуда в луже столько рыбы? Не вешними же водами, не ветром же занесло ее сюда…
Простое объяснение
Все так бы и осталось тайной, но тут к зевакам приблизилась Софья Сорока по прозвищу Всевидящее Око. Нарекли ее так не случайно, не спроста. Читателя не следует утомлять тем, что ему и так уже понятно.
Софья была подругой Татьяны, они вместе выступали в деревенском ансамбле русской песни «Зорянка». Спешила Сорока на репетицию, поскольку нужно было готовиться к районному фестивалю. Пришла к подруге, а тут на тебе — такое собрание! Софья сходу своим зычным, ладно поставленным голосом обратилась к толпе с краткой речью:
— Ну, чего вылупились? Все ждете чуда? Никакой мистики тут нет! Вчера Петькин приятель Витька Хорек по расквашенной дороге вез улов заказчику, засмотрелся и угодил в канаву. Когда трактором тащили машину-вездеход, из откидного багажника выскользнула ванна, полная рыбы. Угодила прямиком в канаву. Виктор мокрый весь, уставший, сказал, что он еще поймает.
Дескать, пусть Петька потом бредешком или мордой изловит все, закоптит, подвялит хорошенько, будет с рыбой. Наш же Чудак ответил, что ему приятней посидеть с удочкой. Обязался все поймать и вернуть сполна приятелю: чужого, мол, не надо…
Пройдет год, а может быть, несколько лет. Где-нибудь на охоте или на рыбалке присядут деревенские добытчики у костра. Потравят байки, анекдоты, вспомнят были или небылицы. В разговорах обязательно коснутся Чудака из Новодурово. Кто-то по старинке вздохнет или усмехнется:
— Не тот ли Петька-неудачник?
Ему тут же многозначительно возразят:
— Тот самый, но который таскал карасей из лужи, лещей и прочую рыбеху, на удивление всем новодуровцам!
Анатолий Дудник, Иркутская область
