В отпуск я решил навестить брата Илью — отдохнуть от Севера и работы. Проезжая на поезде мост через Енисей, узнаю знакомые места, где мы рыбачили и ставили свои первые зимние уды, затоны и заливчики, где водились хорошие «ужаристые» пескари. Вот и гора с отвесными склонами около 70 градусов, на которую лазили без всяких страховок, когда стали чуть постарше.
В родном краю
Там ловили первых наших змей, разделывали и снимали с них кожу для выделки и на ножны. А внизу все так же виднеются заросли черемухи, куда мы летом забирались и наедались этой черной терпкой ягодой. Вот они, родные мои места, край безграничных степей и дремучей тайги, двух разных стихий, собранных воедино в одном регионе, в Хакасии…
Сойдя с поезда, я стал вдыхать знакомый с детства воздух. Тут меня сзади обхватили руки и приподняли над землей, от неожиданности замерло дыхание. Обернувшись, увидел своего доброго и веселого старшего брата. Мы обнялись, Илья легко подхватил мою спортивную сумку и повез меня к себе.
По дороге брат рассказал последние новости: что приобрел новый автомобиль да сделал ремонт дома, а еще он взял восточно-сибирскую лайку рабочую и с документами. Вот это был сюрприз, я такого не мог ожидать!
Илья любит домашних животных: кошек и собак, попугаев держал и пару тритонов… А в детстве у него была специальная клетка-ловушка, в которую он заманивал синичек, часами сидя в засаде. А потом разглядывал птиц и записывал свои наблюдения. Но взять рабочую собаку, на мой взгляд, — совсем другое дело. Ты становишься в ответе за преданное тебе живое существо…
Когда подходили к дому, я услышал звонкий лай, стремительно приближающийся. Не боясь, открыл дверь и увидел перед собой красивую собаку. Это была чистокровная белая лайка с серыми пятнами, хвостом колечком и острыми ушками. Заметив хозяина за моей спиной, собака сразу перестала гавкать. Она завиляла хвостом, как бы говоря: «Я же на работе, хоть и домашней».
— Ну что, это Юкка… — представил питомицу Илья и, подойдя ближе, стал трепать ее между ушей.
А я, присев на корточки, заглянул в умные, хотя и молодые глаза собаки и сказал:
— Будем знакомы, Хозяйка тайги!..
Вечером мы сидели за столом на кухне и обсуждали события последних лет: учебу в университете и отстаивание своих интересов, поездки в Новосибирск и Иркутск по работе и с целью присмотреть места для лова, мое увлечение журналистикой и фото-, видеосъемкой, а также различным монтажом. Я рассказывал о Севере, о Братске, о людях, с которыми трудился и рыбачил. Брат слушал с неподдельным интересом, в глазах мелькали искорки, иногда что-то спрашивал и уточнял.
Затем переключились на дела Ильи. Он сообщил, что его автомастерская пользуется популярностью, недавно приобрел новую машину, хоть и бывшую в употреблении, но в очень хорошем состоянии, планирует купить карабин и пока изучает информацию по разным моделям этого оружия.
По волнам памяти
За окном стемнело, и мы, налив в заварник чая с сушеными ягодами и травками, перебрались в кабинет, где достали семейные альбомы с фотографиями. На снимках были запечатлены наше беззаботное детство, молодость и юность. Листая страницы, вспоминали те радостные мгновения, которые сохранились благодаря черно-белым кадрам. Каждая фотография ценна для нас, это связь между нами нынешними и моментами жизни из прошлого.
Я поднял один снимок, на котором два подростка беззаботно улыбаются в обнимку с черной собакой, что зорко бдит и охраняет этих сорванцов. Вспомнил, как отец Сергей Юрьевич принес нам крошечного ризеншнауцера Рикки. Песик тогда помещался на ладони, и мы каждое утро бегали смотреть: не подрос ли он и можно ли уже с ним играть?
Когда собака повзрослела, отец научил ее командам и выдрессировал. На участке за домом ризеншнауцера ждали любимые игры: бег наперегонки с автомобилями, таскание грузовых шин и бревна по площадке. Это была сторожевая собака, которая не терпела конкурентов. Годы шли, и она осталась лишь на фотографиях и в наших воспоминаниях…
Затем на глаза мне попался черно-белый снимок русского спаниеля, застывшего в момент прыжка. Это был Том — хороший охотничий пес, который мог даже взобраться на дерево с разбега. Эту собаку еще щенком брали в лес, в угодья. Дебют Тома состоялся на открытии летне-осеннего сезона охоты на водоплавающую дичь. Питомец сидел в лодке вместе с моими отцом и дедом и ждал своего часа. Другие охотники рассредоточились по «номерам».
Началась стрельба, добытые утки падали, и в один прекрасный момент Том не выдержал и в азарте прыгнул за борт. А вода была уже очень холодной. Пес поплыл за добычею, взял ее и направился обратно, но тут понял, что так замерз, что попросту не сможет добраться до лодки. Тогда спаниель развернулся, рванулся к ближайшему охотнику, бросил утку и стал влезать к нему в болотный сапог.
Мужик, опешив от такого напора, попытался отпихнуть собаку и выпроводить ее на берег. Но Том все же одержал верх и весь мокрый влез в болотник, при этом утопив край второго сапога. Ошеломленный такой наглостью, охотник выбрался на сушу и пошел к лагерю…
Маленькая фотокарточка может пробудить множество воспоминаний о событиях, о которых ты вроде бы и забыл в чехарде повседневной жизни. Но вот берешь в руки снимок, сделанный много лет назад, и тебя захлестывают эмоции, накатывают с каждым мгновением все сильнее и сильнее…
На рыбалке
Следующие две недели я помогал по хозяйству, а Хозяйка тайги, как мысленно окрестил я Юкку, всегда крутилась либо возле меня, либо возле хозяина. В один из теплых дней мы выбрались на рыбалку — на Калининский карьер. Взяли с собой по паре удочек да еды в магазине, а по пути заехали и купили прикорма для карасей, которых планировали наловить.
Уже через полчаса были на месте. Разбили лагерь под ивой, накрыли пологом машину и стали разматывать наши снасти. Юкку отпустили на «вольные хлеба», но сами следили за ней в четыре глаза. Да и она далеко не отходила, пробежит сто метров, остановится и смотрит на нас, дескать, спрашивает: «Можно еще или уже обратно?».
Закинув удочки, мы расположились на бережке и неторопливо стали удить и отдыхать от суетливости городской жизни, которая ненавязчиво вливается своим потоком и начинает диктовать условия бытия. А здесь, глядя на поплавок, ты отстраняешься от новостей и телешоу, радиоэфиров и кино, ото всей этой ненужной «шелухи».
Природа, шум ветра, плеск воды, щебетание птиц и жужжание насекомых — все сливается в один поток, в котором можешь различить любое шуршание или шевеление ветерка, стоит только закрыть глаза. Голова и душа освобождаются, становится легко.
Клевать начинает не сразу, а после прикормки, но это не повод расстраиваться, ведь мы приехали отдохнуть и провести время за любимым делом. Не торопясь, поймали до вечера пару десятков карасей и окуньков, поставили вариться уху. Это самое вкусное блюдо, когда приготовлено на природе возле воды из свежего улова!
Юкка, облазив за день все запруды и камыши, пришла к нам мокрая и уставшая, улеглась недалеко от стола под кустом ивы, дожидаясь своей порции. Приготовив рыбацкое кушанье, мы разлили по чашкам, не забыв Юкку, которая за эти две недели стала общей любимицей.
Проведя остаток отпуска в отдыхе на озерах, я засобирался в обратный путь на Север, в Братск, город металлургов и лесников, любящих свой край, знающих цену себе и дружбе в суровом климате. Там меня уже ждали работа, хобби и подледный лов. Попрощавшись у кованной калитки палисадника с Хозяйкой тайги и пообещав, что скоро приеду, отправился на вокзал…
Лицензия на копытных
Через пару лет, забрав все, что можно, мы с отцом и матерью вернулись в родную Хакасию — в любимый город Абакан. Переезд занял все летние месяцы и часть осени, но вырваться на природу у меня все же получилось. Зарегистрировавшись, я взял лицензию на охоту на косулю и других диких животных. И мы с братом, взяв еще двух человек, отправились к Красному ключу. Там нас должен был ждать наш общий знакомый Максим.
Выехав затемно, мы добрались до места, когда рассвет еще только собирался проявиться над горами и своим светом наполнить деревню. Загнав автомобиль во внутренний двор, отпустили собаку, чтобы она освоилась, а сами направились в дом. Нас встретили радушно, хотя Максим и не ждал гостей так рано.
Пока он собирался, хозяйка нам выставила угощение на стол: недавно приготовленное тушеное мясо, варенье из лесных ягод, таежный мед. За завтраком успели обсудить, где будем охотиться.
И вот солнце появляется над сопками гор, озаряя все вокруг, напоминая всем жителям, что начался новый день, за который можно сделать очень многое, если впустую не тратить время, которое так дорого. Рассевшись по двум автомобилям и взяв с собой Юкку, мы отправились на охоту. Имея хороший внедорожник, можно проехать много километров по нехоженым местам, где с трудом пробираются лесовозы. У нас была подготовленная «Нива» с пятью дверями, у Максима — с тремя.
Жители деревни пробуждались от ночного сна, задымились трубы, хозяева занялись делами. А мы уже направились в глухую тайгу, ведь приехали не ради забавы или спортивного интереса. Нашей целью было добыть зверя, мясо.
Несколько часов машины петляли сквозь вековые кедры и разлапистые пихтачи, покрытые от утреннего тумана и влажности красивым нарядом зимы, который искрился, когда лучик света пробивался сквозь плотный строй «дремучих великанов», крепко охраняющих покой тайги. Наконец, мы выехали на поляну, где когда-то размещались геологи или представители какой-то другой структуры.
Решили остановиться, послушать лес и поискать следы. Собаку выпустили, и она стала принюхиваться, водя носом и ловя верховые запахи. Илья, зарядив карабин «Тигр», решил пройтись и осмотреться. Максим двинулся в другую сторону, а я с парой спутников стоял у автомобилей. Мы слушали, как «разговаривает» тайга, гудят деревья и «перешептываются» кусты шиповника и дикой смородины. Не прошло и получаса, как наши разведчики вернулись и рассказали, что обнаружили недалеко следы, уходящие в один из логов.
Взяли в клещи
Горы в Аскизской тайге круты и отвесны, завалены буреломом и старым валежником, но нам не привыкать. Примерно прикинув, где лучше расположить номера, мы разошлись по местам. Моя «огневая позиция» была почти на самом верху склона, откуда хорошо просматривались и простреливались несколько направлений.
За несколько минут быстрым шагом я добрался до номера, прислонился к дереву и стал слушать. Юкка отчего-то двинулась за мной, видимо, решила наблюдать всю охоту сверху.
Вот закричал загонщик, стуча на ходу палкой по деревьям. Он пытался выгнать животных на номера охотников. Парень очень старался, но эффекта я пока не наблюдал. В тайге — тишина, лишь ветки где-то внизу неспешно ломаются, видимо, загонщик напрямик идет.
И тут внезапно раздался выстрел, хлесткий, как удар бича. Следом прогремел другой, и вновь наступила тишина. Слышалось только, как загонщик продирается сквозь колючие кусты. На меня зверь не вышел, но кому-то, видимо, повезло больше: кто-то ведь стрелял?
Я направился на место сбора и узнал, что огонь открыл Илья. На него выскочили сразу две косули, когда он не был готов. Брат, почти не целясь, произвел пару выстрелов, которые были в «молоко».
А животные, пройдя другим логом, направились за гору. Прикинув, что на вершину они не полезут, мы решили разделиться. Первая группа, в которую включили меня, Максима и Илью, двинулась следом за косулями. А двое наших знакомых должны были сделать засаду, отрезав зверям путь к отступлению.
Нас сопровождала Юкка, то удаляясь, то приближаясь к нам, замирая и принюхиваясь. Обычно на загонщиков не выбегает дичь, и мы, не сильно таясь, громко разговаривали и шли, периодически стуча палками по деревьям. При этом не забывали смотреть по сторонам, чтобы дикий зверь не смог нас перехитрить.
Капкан смерти
Весело идти по заснеженной тайге, громко ухая: звук разносится далеко. Но стоит только остановиться и замолчать, как тут же начинаешь слышать встревоженную перекличку птиц, которые были кем-то спугнуты. Да еще раздается мерное похрустывание под ногами снежной корки снега.
И тут Максим замер, озираясь по сторонам и снимая с плеча старенькое ружье, изготовленное на тульском заводе. Мы подошли и увидели «следы жизнедеятельности» медведя, причем совсем свежие. Я снял с предохранителя свой карабин «Вепрь», Илья взял в руки «Тигра». Наша маленькая группа продолжила путь, часто оглядываясь. Голоса зазвучали намного громче.
Юкка бегала рядом и, словно что-то почуяв, прыгнула дальше и ускорилась. Мы чуть прибавили шаг, но тут же остановились, когда увидели тело косули на взгорке возле поваленного кедрача. Лайка подскочила к мертвому зверю и села рядом, предварительно обнюхав его. Туша лежала по направлению в сторону выхода из лога. Шея не была перекушена или отгрызена, а голову просто оторвали.
Подойдя ближе и не выпуская из рук оружие, я присел и стал рассматривать чужую добычу. Вдруг боковое зрение уловило мимолетное движение! Юкка что было сил метнулась в том направлении. Я, разворачиваясь, заметил взрослого медведя, который несся к нам, прижав здоровенную башку к груди и сминая чахлые кустики на своем пути.
От увиденного спина покрылась мурашками за одну секунду, меня тут же бросило в жар. Вскидывая карабин, судорожно понимал, что попросту не успеваю выстрелить, как и мои спутники. Не на хозяина тайги мы приехали охотиться, из берлоги его не поднимали. Зачем же нам его туда загонять снова? Но выбор у нас невелик, и кто-то может пострадать сегодня… Жаль, что осознание этого пришло совсем поздно.
Бело-серый комок шерсти, выскочив на пути медведя, кинулся на свирепого хищника. Тот взвился во весь свой, наверное, двух с половиной метровый рост и, сделав небольшой замах, поднял собаку на одной лапе снизу вверх и швырнул в сторону. Тут же зазвучали синхронно выстрелы из ружья и карабинов.
Я закончил нажимать на спуск, когда магазин и ствол опустели, вылетевшие гильзы утонули где-то в снегу, а механизм застыл. Илья также за несколько секунд расстрелял все патроны. Медведь ухнул ничком в снег, поднимая вверх его клубы, которые от налетевшего ветра закружились в причудливом танце, серебря шкуру «лесного богатыря».
Подойдя к сломанным веткам кедрача, о которые ударилась Юкка, я увидел ее. Белый комок шерсти уже не дышал и не бился в конвульсиях. Жизнь лайки была оборвана мощной лапой яростного хищника, разорвавшей всю нижнюю часть живота, откуда лилась не только кровь. А мощный удар о дерево унес последний дух верной собаки, любимого друга.
Грохот выстрелов растаял в снежных вершинах гор и лишь эхом еще слышался в могучих стенах тайги. Она хранит молчание, когда закончен поединок, не принимает чью-либо сторону, наблюдая и гудя верхушками вековых кедрачей и пихт.
Спасая нас, Юкка при этом, возможно, понимала, что и сама не выживет. И все же она отважно бросилась вперед на своего врага. Этот бой Хозяйки тайги с «хозяином» стал последним для них двоих…
От осадка при потере верного друга и товарища трудно избавиться, в особенности когда он погиб, спасая тебя. Ты начинаешь переосмысливать свои дела и решения, задумываться над тем: «А правильно ли живешь?». Принимаешься копаться в себе, и порой такие изыскания ни к чему хорошему не приводят. Так и я, глядя на начинающийся закат, думал о произошедших событиях, смотрел на брата и видел его глаза, опустевшие и печальные…
Новый друг
Говорят, что время лечит, и, пожалуй, это действительно так. Через пару месяцев я вскользь намекнул Илье, что продают щенка дратхаара. Брат поначалу воодушевился, мы с ним вместе отправились к хозяину собаки. Но уже на месте я понял, как трудно заменить друга, который пожертвовал собой, спасая тебя.
Через знакомых мне отправили из Норильска щенка хаски. За ним пришлось ехать в Красноярск и делать это все в тайне от брата. Доставив в Абакан маленького песика, я привез его прямо к дому Ильи, взял под мышку и позвонил в дверь.
— Приветствую! — поздоровался с братом, обмениваясь рукопожатием.
— А что там за «бродяга» у тебя спрятался? — спросил Илья.
— Это Умка, он теперь твой! — я бесцеремонно передал щенка из рук в руки, и тот, открыв сонные голубые глаза, уставился на нового хозяина.
Брат взял маленькую собаку и чуть прижал к себе. Хаски извернулся и лизнул лицо.
— Ну что, Умка, давай дружить! Думаю, мы поладим… — сказал Илья.
Когда я впоследствии встречался с братом, он то и дело рассказывал о мелких и крупных шалостях щенка. К легким проступкам относились утащенные рыбацкие сапоги и чучела. Это хаски делал ради забавы и привлечения к себе внимания хозяина.
А серьезными проделками считались периодические нападения на домашнюю птицу у соседей. То курицу задавит и притащит, то гуся. Что сказать, настоящий добытчик — хозяин тайги.
Виктор Иванов, г. Абакан. Фото автора
