Деревня, где жила моя вторая бабушка, была маленькой — чертова дюжина домов. Почти все жители приходились нам какими-нибудь родственниками. И, хоть мала была деревушка, курьезов там случалось… хоть отбавляй, в том числе и связанных с рыбалкой. Школьные друзья посмеивались, когда я говорил о своей деревне Кощеево. «Это не родина ли Кощея бессмертного? — «подкалывали» меня приятели. — А он тебе кем доводится?». Чего только не приходилось выслушивать…
Автобус на грядках
За деревней находились свинарник и конюшня. Имелись еще токарная мастерская, пропахшая осиновыми черенками, и собственный молочный заводик — цивилизация! На это предприятие направляли девушек-студенток на практику, а жили они в нашем доме. Меня, худышку, таскали с собой на работу, чтобы отпаивать сливками.
Перед въездом в деревню дорога круто сворачивала влево. По правую сторону от нее очень удачно расположился добротный бревенчатый дом с огородом, хозяином которого был бабушкин родной брат. Мы называли его дядей Колей.
Он всю мою сознательную жизнь только и делал, что разводил пчел. У него была целая пасека в огороде и на усадьбе. Каждую пятницу вечером, когда пчелы уже не летали, мы парились в бане, стоявшей около ульев, а потом сидели у самовара допоздна.
После одного из таких вечеров, уже под утро, чуть свет спозаранку, к нам босиком вбежал запыхавшийся дядя Коля. Я спросонья услышал такую историю:
— Шура, ты не представляешь! Иду сейчас в огород, а на грядках стоит автобус из Владимира. Люди ходят, как у себя дома, — клубнику собирают! — рассказывал дядя Коля. — Целое массовое гулянье. Пчел-то не видать — спят еще. Помнишь дуб здоровенный, что на углу стоял? Теперь у бани рядом лежит, как косой махнули! Опосля на дрова распилю. Я и в автобус заглянул. Там даже сиденья оторвались, но, главное, все живы, здоровы.
— Да куды ты в исподнем-то полез? — упрекнула его бабушка, взглянув на не совсем одетого дядю Колю.
— А… — отмахнулся он. — Некогда мне было. Теперь вот опять надо забор менять.
К дяде Коле в огород уже не первая машина залетала и не вторая «целуется» с его домом. Так что в деревне сенсации не было. Но все пришли посмотреть, как бедный трактор роет землю, пытаясь утащить автобус за пределы участка.
Деревенская рыбалка
На дворе у дяди Коли имелось много всякой всячины, предназначенной для ухода за пчелами. В углу еще стояла удочка, не знаю чья. Я на нее с интересом поглядывал.
Каждую субботу местные мужики ловили рыбу в Кощеевском пруду, выкопанном вдоль дороги сыном бабки Таленки. Этот водоем располагался в более удобном месте от поворота, чем огород, но и туда, бывало, кто-нибудь заглядывал.
В пруду развелось огромное количество карасей, и каждый выходной день все деревенские собирались ловить рыбу. Традиция была такая. Остальные просто гуляли по берегу. На дороге обязательно останавливались любопытные автомобилисты, и ряды болельщиков становились плотнее.
Караси, отъевшиеся совхозным комбикормом, попадались довольно упитанные. Однако у меня, несмотря на такое изобилие рыбы, прежде не было даже намека на мысль закинуть когда-нибудь удочку в пруд.
Все заканчивалось, а точнее продолжалось на участке, где была усадьба позади огорода еще одного бабушкиного брата — дяди Лени. Там варили тройную уху на всех. После обильного застолья деревенские горланили песни под гармошку, а любители частушек начисто вытаптывали землю. Вот такая там была нескучная жизнь.
Наблюдения юного натуралиста
Я же все свободное время уделял бабочкам и растениям. Сушил их между страницами толстенной книги. Погода выдалась на редкость теплой, а дожди шли только по ночам. Мне нравились лимонные бабочки. В какой-то газете просили сообщить, кто их увидит. Даже фото поместили в натуральную величину.
«А чего сообщать, когда их везде полно?» — думал я. А оказалось, что все не так. Лимонницы, как их тогда прозвали за яркий наряд, порхали тучами на усадьбе моей деревни первый и последний год. Больше никогда не появлялись.
В нашем огороде, сколько себя помню, была яма, имевшая трехметровую квадратную форму. Вода в ней всегда держалась на высоком уровне, стекая после дождей по специальному желобку с крыши дома.
Изучая стрекоз, я прятался в осоке, сидя на переносной лавочке, служившей бабушке для прополки грядок. А насекомые кружили в небе — такие синие и зеленые «вертолетики». Но жизнь кипела не только в воздухе.
Все время, пока я там находился, маленькие бурунчики тревожили водную гладь. Никто вроде бы сверху не падал. Я набрался терпения и ждал. Вот снова легкое завихрение. Надо было что-то решать, причем срочно! А вдруг это рыба?.. Я отправился в избу к дяде Коле.
— Медок будешь? — спросил он меня. — Заходи, чего на пороге застыл!
Мне нужно было выпросить удочку, поэтому уговаривать долго не пришлось. Когда сидели за столом с неизменным самоваром и беседовали, я все думал, как бы улучить момент и решить свой вопрос. Но, пока не рассказал про все свои похождения и не наелся меда, перейти к этой теме не решался.
— Ты просто так пришел али по делу? — прозвучал, наконец, заветный вопрос, пролился, как бальзам на душу.
— У вас удочка на дворе чья?
— А пес его знает! Бери, коли надо. А куды ловить-то пойдешь? На пруд что ли?
«А это мысль! — подумал я. — Что же мне раньше в голову не пришло?!». Но сейчас все мое внимание поглощала тайна, которой требовалась срочная разгадка.
С бамбуковой удочкой
У меня уже был достаточный опыт по ловле первых рыб. В этом списке значились уклейка, ерш, елец и плотва. Каждой поймал ровно по одной и ни половинки рыбины больше. «Ладно, посмотрим, что у нас там новенького!» — прикидывал я, пока шел между грядками в направлении миниатюрного водоема.
В моих руках была бамбуковая двухколенка. Бросив беглый взгляд, заметил, что ничего с момента моего отсутствия не изменилось. Все оставалось по-прежнему. Те же завихрения на воде появлялись в разных местах. Я сгорал от нетерпения, но сначала нужно было заняться наживкой.
Поковырялся палочкой в земле, нашел двух красных червей, положил их в баночку и принялся разматывать удочку. Леска — тонюсенькая прозрачная ниточка, крючок, на ощупь очень острый, а поплавок — изящная пенопластовая пробочка со спичкой. Глубина тут была примерно мне по грудь. Это выяснилось, когда я в прошлом году случайно искупался в яме.
Принялся насаживать червяка на крючок. Он вертелся между пальцами, источая слабый чесночный запах. Становился скользким и неуязвимым, но, тем не менее, мне все-таки удалось его нанизать.
С волнением я опустил насадку ровно по центру. Поплавок заскользил и замер вместе со мной в томительном ожидании. Тут же на него села стрекоза сине-зеленая, двойная. В основном они летали парами. Я легонько потянул поплавок, чтобы не мешали ловить. Через две секунды стрекозы опять сидели на своем месте. «Ладно, пусть сидят, даже прикольно», — мысленно решил я.
Но они снова взлетели, и было отчего. Поплавок шевельнулся и начал притапливаться, ерзать на месте, но никак не хотел тонуть совсем. Я не выдержал и подсек. Рука ощутила пустоту на другом конце лески. Внимательно вгляделся в червяка — ничего особенного. Все так же шевелится и никакого намека на то, что его сейчас кто-то пробовал на вкус.
Вот так «карась»!
Повторил заброс и опять замер в ожидании. Думал про себя: «По идее, тут может быть только карась, судя по поклевке. И, если он не напугался, то, возможно, клюнет еще раз!». Движения повторились. Все шло по прежнему сценарию. Поплавок еле заметно шевелился на месте.
Мне, откровенно говоря, надоело ждать, и я был готов сразу подсечь, как только его хотя бы чуть-чуть поведет в сторону. Не дождавшись — дернул вверх. Создалось впечатление, что надо мной издеваются, причем довольно наглым образом.
Как-то я читал о карасях. Однажды опытный рыбак, намучившись с пустыми поклевками и потративший, наверно, все свои железные нервы, в сердцах сказал: «Не буду подсекать, пока не утопит поплавок!». Ждать удильщику пришлось еще целых полчаса. Все это время поплавок «елозил» туда-сюда, делал странные движения. Но потом, наконец, утонул. Виновником оказался очень крупный карась…
В очередной раз набравшись терпения, я покорно следил за «чудо-поклевкой». В мыслях жалел удильщиков, «высиживающих» эту рыбу. Не все так просто, оказывается! Минуты плыли одна за другой. Не одна стрекоза пыталась посидеть на поплавке. У меня уже и рука закостенела на твердом удилище.
Не помню, сколько пролетело минут, но ждать больше не было никаких сил. И тут удочка медленно поползла вверх. Леску осторожно потянуло в сторону. Я направил руку туда же, как бы предупреждая движения того, кто там сидел. Над водой показалось грузило и… черный жук-плавунец! Я даже застыл в нерешительности. Насекомое висело на мягком червяке, двигая лапами, и не собиралось его отпускать.
Такой «карась» был для меня полной неожиданностью. Но, в конце концов, смирившись с этой добычей, я решил продолжить таскать жуков из воды. Так сказать, внести разнообразие в рыбалку. И, уже настроившись окончательно, забросил в воду крючок с наживкой.
Тут же очередной жук вцепился в насадку и начал ее мучить. Я опять очень медленно его вытащил. В баночке ползали и скреблись уже двое.
Красавец-трофей
Поплавок тем временем занял свое вертикальное положение и тут же исчез под водой. Такого от него я тем более не ожидал, но какая поклевка, такая и подсечка! С испугу я выронил удочку. Рыба метнулась, сломя голову, правда, места было мало, но достаточно, чтобы нарезать не один круг по всему периметру ямы.
Тащить напролом я не стал, а пытался вываживать по всем правилам. Наконец, выловленный карась послушно остановился около меня, уткнувшись в осоку. Там и был прижат руками к берегу. Мой трофей отливал бронзовым загаром на фоне заходящего солнца — просто красавец! Толстая голова, мощное широкое тело.
Я поймал рыбу в огороде — смех да и только. Дальнейшие попытки «высидеть» еще одного карася оказались бесполезными. С помощью сачка, висевшего до этого на заборе, я убедился, что, кроме жуков, в яме никого не осталось. Теперь в моем списке первых рыб появилась еще одна — выловленный карась. Плавунцов я в расчет не принимал.
После этого стал думать: не сходить ли завтра на пруд? Вечер был замечательным, теплым. Звенели комары. Ветерок застыл где-то в отдалении, не дотягиваясь до деревни. Все — и стар, и млад — высыпали на улицу. Взрослые сидели на лавочках. Пацаны постарше меня где-то затаились и потихоньку общались. Малышня готовилась спать.
Я не относился ни к тем, ни к другим, ни, тем более, к третьим. Поэтому был сам по себе, то сидел со взрослыми, то прятался по углам. Старшеклассники в это время гоняли на мопедах и мотоциклах. Я как пробовал кататься на отцовском «Ижаке» с люлькой — получалось вполне прилично, если не считать вездесущих кур, вечно сующихся под колеса.
Вечер подходил к концу. Тени стелились, задевая кусты и всякие неровности на земле. Накопанные черви, сидя в банке, уже строили новые лабиринты и не догадывались, какое завтра их ждет мероприятие.
Я попросил бабушку разбудить меня до восхода солнца. Теперь мне было известно, что рыба начинает клевать еще затемно, незадолго до рассвета. Сон не шел. Закрыв глаза, я мысленно видел шевелящийся поплавок. Настенные часы били почем зря каждые полчаса. Я вздрагивал и честно следил за стрелками на будильнике…
Утренний сюрприз
Через какое-то время понял, что испытывать себя на прочность больше не хочу. Сна все так же не было ни в одном глазу. Я поднялся с кровати и потихоньку начал одеваться на рыбалку. Вскипятил чай, наготовил бутербродов с маслом — все по-взрослому. Позавтракал от души. В комнате зашевелилась бабушка Шура и заговорила:
— И хочется тебе тащиться? Ночь на дворе! Ложись, спи!
Действительно, до рассвета оставалось полчаса. Но я уже накинул фуфайку на плечи, открыл дверь. А дальше, как написано в рыбацких книгах, «по-темному вышел из дома с удочкой в руке».
Всем телом я ощущал предутреннюю прохладу. Поеживаясь, заглядывал в каждый скрытый закуток. Прислушивался к темноте и крался. Все смотрелось таким таинственным… Пруд мне показался вообще черной пропастью, посередине которой возвышался маленький островок, коего вчера не было.
Впотьмах пришлось на ощупь насаживать червяка на крючок. Как только тени стали уходить, а поплавок вырисовываться на поверхности воды, я наглядно убедился в ничтожности своей удочки, которая в самый раз была только для рыбалки в яме. Чем светлее становилось вокруг, тем красивее смотрелся… трактор посередине пруда!
Послышался щелчок пастушьего кнута. Вслед за ним замычали коровы, заблеяли овцы, и завизжала старуха Таленка, увидев меня на пруду с удочкой. Оказывается, что я стал вторым ненормальным, с ее точки зрения, кто покусился на этот водоем. Первым был сын Таленки, двумя часами раньше утопивший трактор. К счастью, никто не пострадал.
После этого рыбачить мне почему-то расхотелось… Пруд, трактор, пятна солярки на воде… и мальчик с удочкой — вот она, картина… «Быстрее домой под одеяло, со всех ног! » — скомандовал я себе. Улегся спать, и за время моего сна трактор успели вытащить. А меня впереди ждали новые интересные рыбалки…
Сергей Мокеев, Владимирская область
