«А не поднять ли нам руку на кабанчика?» — спросил я. Зимний день занялся морозным, но погожим. Тузик, утопая в кресле, наводил красоту. Солнечные зайчики резвились на его неоспоримо привлекательных мужских чертах. Кобель был настолько увлечен процессом, что пришлось повторить заявку дважды.
Предложение, от которого нельзя отказаться
— За пятачками пусть драты (дратхаары — жесткошерстные немецкие легавые. — Прим. автора) гоняются, — Тузик с удовлетворением оценил проделанную работу. — У них и выражение, с позволения сказать, «лица» соответствующее. Мы работаем исключительно по деликатесам. К тому же на дворе пост, а морозилка забита — разве что хвостик какой завалящий и поместится… Нет, идея далеко не самая удачная.
Уместно заметить, что в наших краях из всех разрешенных к отстрелу видов дичи оставались лишь вороны и мнительные до паранойи дикие хрюшки. Да и то охотить кабана разрешалось загоном либо с засидки, но в любом случае после оформления соответствующей лицензии. Мерзнуть на дереве кобель категорически не желал, а по поводу облавы он уже недвусмысленно высказался.
Ну как тут быть? В телефоне немым укором висела эсэмэска от приятеля — охотоведа: «Выручай! Обе лайки потекли, мероприятие срывается». Подвести Василия было бы крайне не предусмотрительно: мужик он еще крепкий, на пенсию не торопится.
Отношение руководства охотобщества к легашатникам известно какое: «…доход от вас мизерный… разбредетесь по лугам, ноги стопчешь, за вами бегаючи…». Понять их можно. То ли дело охота коллективная: все на виду и под контролем. Меня только и спасали откровенный подхалимаж, мелкие подношения в виде газеты «Охотник и рыболов» с авторским автографом и готовность, не торгуясь, оплатить сезонки.
— Тузик! — воззвал я к упрямцу. — Дело политическое. Тут узкособственнические настроения неуместны. Мне, может, тоже не улыбается перспектива отморозить… уши. Однако ставить под угрозу возможность приобретать путевки без очереди, тем паче с доставкой «на дом», считаю неблагоразумным. А?
Беседа затянулась до вечера. Утомлять подробностями не стану, скажу лишь, что в итоге сторговались на новый ошейник и право облаивать велосипедистов до 23.00 всех без ограничения.
Обидчивый питомец
Строго в назначенное время мы явились к пункту сбора — на базу. Двор забит машинами; из трубы и форточки клубятся дымик, одинаковые по интенсивности, но разные по содержанию. Постояльцы встретили настороженно. Посыпались вопросы:
— Кобель рабочий?
— А хвост где?
— Хватки делает?
Пришлось ответить всем сразу:
— Попробуй у него колбасу отнять!.. А хвост на работе потерял…
Провиантом никто поделиться не дерзнул, да и на выручку прикатил Василий с потертым планшетом и таким же угрожающим карабином. Формальности соблюдены, гурьбою в кузов «шишиги».
По дороге Тузик напряженно молчал, свернувшись клубочком под лавкой. Чувствовалось, питомец затаил обиду, но, на кого больше, оставалось неясным. Хотелось надеяться, что выместит гнев на кабане…
— Скажи кобелю, чтоб поменьше шумел, — напутствовал организатор охоты (сиречь — Главный), тогда зверь пойдет медленнее.
— Не сомневайся, — успокоил я Василия, — он у меня не из говорливых.
Про себя же подумал: «Тузик неглуп — очертя голову на амбразуру не попрет. Но, если задеть самолюбие, входит в раж и теряет всяческую осторожность. А у вепря характер свинский — как бы собачку не покалечил».
Видимо, Тузик размышлял о том же. Ибо он, как только мы, выгрузив стрелков, десантировались на снег, с опаской потянул воздух и нехотя направился к ближайшим кустам.
— Вася, а сколько здесь трофеев прячется? — мой вопрос был отнюдь не праздным.
— Шут их разберет. Тропа плотная, а времени разведать не хватило. Завалили отчетами, канцелярщиной… Веришь, в лес другой раз сходить некогда!
Такой ответ собачке куражу не прибавил…
Месть — блюдо холодное
За ночь подморозило, кое-где лапы Тузика разъезжались, и он еще больше замедлял ход. Тем не менее ни один завал и, уж тем более, густой ельник не оставались обделенными вниманием. Порою кобель воодушевлялся, и наши сердца замирали в предвкушении.
Не прошло и получаса, как мы с Василием, проваливаясь в снегу, безнадежно отстали. Радиоошейник оказался привычно разряженным, свисток — оставленным в машине, а кричать без нужды Главный запретил. Таким образом, континентальная легавая переквалифицировалась в отвязанную зверовую лайку.
Почуяв свободу и безнаказанность, Тузик явно решил отыграться за былые обиды и принуждения. Ушлый пес словно растворился в пространстве и не подавал признаков жизни. Спустя еще минут 20 Василий чертыхнулся, снял ушанку, обтер вспотевшую лысину и глубокомысленно изрек:
— Эдак мы много не навоюем!
— А если по деревьям начать колотить? Я готов, — моя инициатива прозвучала не намного убедительнее рекомендации лечить язву зеленкой.
— Кобелю твоему по одному месту настучать, — глядишь, старательнее бы работал.
— Вась, он и свинину-то никогда не пробовал. Вот ежели б за лосем пошли…
— Ага, — Главный недобро ухмыльнулся, — или гречу обмолачивать.
Тучи над головой моего питомца сгущались на манер остывающего киселя. Раздался треск падающего дерева. «Хоть бы кабану на хвост! — взмолился я. — Ничего не пожалею!». И (о чудо!) взревел разбуженным паровозом Туз. Яростный лай стряхнул с елей наледь, на краю простывшего болота поперхнулся хвоей бровастый тетерев.
— Даешь!!! — поддержал я подельника. — Даешь!!!
— Не ори! — Василий на ходу проверял карабин. — И отлипни шагов на 30 в сторону…
Исполнить приказ в полной мере я побоялся (страдаю топографическим кретинизмом). Пропустив напарника вперед, пристроился молча сзади.
Кобель голосил, практически не переставая, — стало быть, гнал по горячему. Однако радужное настроение вскоре сменилось нехорошим предчувствием: больно сильно петлял вероломный хряк. Подобным образом мотыляет вокруг дома подгулявший муж. И… белячок.
Новость о том, что кобель оконфузился, распространялась по лесу со скоростью лопоухого преследователя, помноженной на ехидство сорок. Ничего не оставалось, как испить чашу позора до дна.
Сомнительный трофей
Я занял позицию на заброшенной узкоколейке, снял варежки… и не прогадал. Средней упитанности заяц, слегка притормозив, выкатил из мелятника. Будучи жутко суеверным, свистеть я так и не научился. Потому гаркнул со всей силы командным (как мне показалось) голосом:
— Мордой в пол!
«Косой» телевизор смотрел редко, за что и поплатился…
— С полем! — поздравил запыхавшийся кобель. — На ходу он крупнее виделся.
— Спасибо, родной! Остальное тебе ребята в цепи доскажут.
Тузик инстинктивно поджал хвост и разразился гневной тирадой:
— Догматики! Рабы бумажки! Ни капли уважения к чужому труду. Сатрапы! — перевел дух и заискивающе добавил. — Слышь, Иосифович, давай Степашке нос расквасим, то бишь сплющим? Выдадим за поросенка-мутанта. Как думаешь, прокатит?
Бах! Бах! Послышался ответ в районе высадки остальных охотников.
— Мужики Василия пристрелили, — я стащил с головы меховой кепи. — Мы — на очереди. Надо делать ноги. Только куда? (Вокруг равнодушно покачивались ну абсолютно одинаковые с моей точки зрения ориентиры.) Тузик, блин! Собака ты или погулять вышел?
— Подружейная, позвольте напомнить, — кобель почесал за ухом, — разве что… мочевые точки поискать?
Заслуженное воздаяние
Так и побрели: от пенька к кустику, пока не напоролись на авангард знакомой компании (спортивная охота и вполне упорядоченная семейная жизнь имеют, как ни странно, много общего: та же непредсказуемость и хоть и редкие, но весьма познавательные сюрпризы. — Прим. автора).
Стрелки, растянувшись цепью, шагали след в след. Однако мне удалось рассмотреть, как в середине колонны раскачивалась на жердине темная угрюмая туша.
«Хорошо, если догадались ушанку подвязать. Не ровен час потеряют, хозяйка будет недовольна. Василий-то уже не простудится, а шапку жаль, — почти новая», — с такими невеселыми мыслями мы благоразумно дождались стрелков.
Мужики аккуратно опустили ношу и бросились к Тузику. Кобель обреченно повалился на спину, сложив на груди натруженные лапы. В зубах шельмец держал загодя припасенную табличку «Лежачего не бьют».
— Качай его, ребята! — крикнул тот, кто интересовался рабочими качествами.
— Хвост не помните! — пошутил знаток экстерьера.
— Легонько, не то и нам чего-нибудь отхватит, — предостерег самый дотошный.
Туз летал над вчерашней порошей так долго, что успел поделиться секретами триумфа с другими пернатыми, включая зловредных сорок. Дятлы наперебой телеграфировали о состоявшемся визите знаменитого следопыта по кличке Тузик II Неподражаемый.
Не скрою, и мне перепало немало комплиментов и благодарностей за грамотную натаску и природную скромность.
P.S. Жаль, не присутствовал охотовед: ушел с молодым зверобоем добирать подранка из числа потревоженных кабанов, что опрометчиво ломанулись в сторону цепи.
Владимир Фомичев, г. Москва
Этот рассказ был опубликован в нашей газете «Охотник и рыболов. Газета для души» в январе 2018 года.
