Как-то осенью отправились мы на охоту втроем: я, Валера, и еще один человек. Назовем его Володя-старший. Были у нас в тайге разные попутчики, будут и Вовки помладше. Ну и решил этот Володя прихватить с собой в лес и питомца, которого больно расхваливал, что он, дескать, на даче и воробьев гоняет, и бурундуков выслеживает.
ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО РАССКАЗА МОЖНО ПОСМОТРЕТЬ ПО ЭТОЙ ССЫЛКЕ.
А мы что-то сомневались в охотничьих качествах пса. Порода у него была неподходящая — доберман-пинчер, и молодость играла «дурной брагой». Да еще кличку собака получила странную, наводящую на разные ассоциации, — Янус.
Ну… нам-то с Валерой что? Решили, что пусть идет с собакой. Лишь бы она у нас под ногами не путалась и наших рябчиков не разгоняла. Ошиблись мы немного. Янус успевал метров на 100 впереди все оббегать, не обращая никакого внимания на встречающуюся живность, каждое дерево пометить и к нам вернуться.
Володя уже и так, и сяк пытался усмирить щенячий восторг собаки по поводу такого огромного количества «неподписанных» стволов и переключить ее интересы на поиски исключительно полезной птицы. Но все было безуспешно. Перед нами только мелькала бурая голая спина, изогнутая дугой, и язык, волочащийся следом.
Вскоре Володин восторг от охоты с собакой померк. Мы с Валерой старались держаться подальше. Хорошо еще, что Янус носился молча. Но и у него силы стали убывать. Он же не знал, что эта прогулка затянется на десяток часов и полежать некогда будет. Вскоре собака сократила свои пробежки и стала носиться только перед хозяином.
Подошли мы к небольшой речке. Через нее был переброшен мосток маленький — буквально три полешка. Я и Володя перебрались на другой берег, прошли по поляне, заросшей травой и начали подниматься по тропе, уходящей вправо на горку. А Володя на мостке поджидал Януса. Опасался, что тот в азарте и по дурости заскочит в ледяную воду и простынет.
Однако собака легко промчалась по мостику, пробежала по поляне, запрыгнула на какую-то бурую кучу, потопталась на ней, оглядываясь на хозяина, спрыгнула и как ни в чем не бывало понеслась дальше. А мы остолбенели, увидев, что произошло потом.
Бурая куча начала перекатываться из одной стороны в другую, подниматься и выросла в громадного лося. Повернувшись, он неторопливо поскакал под прикрытие густого пихтового лапника. А новоиспеченный охотничий пес даже не обратил на это внимания.
Хохотали мы долго. Затем Володя как-то незаметно откололся от нас и пошел своей испорченной на сегодня тропой. Вообще он сам охотник хороший — умный, с опытом. Однако доберман совсем не подходящая для этого порода!
Джентльмен при полном параде
— Ты чего?
— Чш-ш! Глянь.
На косогоре ниже нас на небольшом просвете среди деревьев лежит заросшее мхом толстое бревно. Оно здесь уже очень давно. Ветки отгнили, мох выровнял ствол и накрыл толстым слоем. Вокруг него растет невысокая трава.
С бревна, наверное, открывается чудесный вид на косогор, покрытый пихтами и осинами, затянутый «шерстью» крапивы и зонтиками болиголова, на речку у подножия, на поле за ней, скошенное и «заставленное» стогами сена. Осеннее солнышко пригревает в затишке.
А по зеленому ковру мха расхаживает петух. Хоть он и мелковат, этот рябчиковый джентльмен, но и домашним красавцам стати такой не видать!
Глазки подведены черной запятой, как бы оттекающей назад. Бровки подчеркнуты чуть заметной красной линией. Черные перышки хохолка на стройной, запрокинутой почти за спину голове подняты торчком, но ровненько прилегают друг к другу.
Рябой наряд распушен на высоко поднятой груди. Спереди чуть светлее манишка. Крылышки приспущены по бокам, выделяются острыми краями, как тесак гренадера. Ноги обуты в пушистые ботфорты. Чуть светлее мягкие панталончики, расшитые беленькими и красненькими пятнышками.
Но самое главное — это походка. Неторопливый подъем ноги. Высоко, с вытянутыми пальчиками. С подъемом всей статной фигуры и особенно пышной груди. Потом так же неторопливо происходит опускание ноги. Примерно на счет «раз-два-три» ногу подняли. На команду «три-четыре» опустили. Головку рябчик несет высоко и неподвижно.
На конце бревна следует поворот кругом, выполняемый в два шага. И опять ножку вве-ерх… поставили. С другой — то же самое. И никого вокруг рябчик не замечает. Кто они такие, чтоб на них внимание обращать?! И так от одного конца бревна до другого. Красиво, гордо и со вкусом. Даже с шиком. Таких на развод надо.
Валера осторожно машет ладошкой в сторону. Мы тихонько исчезаем…
Бронированная утка
Ох, а как это давно было… Я тогда еще и ружья своего не имел. Однако с Валерой мы уже дружили. Ружье у меня самого только через год появилось после той истории, о которой сейчас расскажу. Но стрелять я тогда умел — у деда в тайге научился…
Едем мы как-то с Валерой с дачи. У него с собой, как обычно в эту пору, было ружье. Направляемся к дамбе, пересекающей небольшое водохранилище, питающее два города. С одной ее стороны почти сплошные камыши. А с другой — только возле дамбы. Сама она служит подъездом к мосту. А за ним на том берегу деревня, выползающая от реки на почти лысую гору.
Подъехали, стали с краю. Валера ружье собрал. Прохаживается, поглядываем на камыши с одной стороны да на небо с другой. Дело к сумеркам, утка должна домой возвращаться. Кроме нас, еще человек 5 с ружьями шастают. А что? Дамба длинная, на всех места хватит.
Тишина. Последние рыбаки сматывают удочки и топают к деревне на автобус. Машин почти нет. С дач еще не едут, а кому надо рано возвращаться — уже отбыли… Благодать. Солнышко напоследок над горизонтом протирает руки облаками.
Чирок какой-то взъерошенный с криком вылетел из камышей и помчался к дамбе прямо на Валеру. То ли подрался с кем уже, то ли с человеком решил сцепиться. Выстрел в лоб его охладил и отбросил за кромку камыша. Валера обул болотники и пошел на поиски добычи. Но в камышах с ружьем делать нечего, поэтому отдал пока мне.
Зарядил я его, по дамбе похаживаю. Валера уже чирка нашел и обратно пробирается. И тут со стороны тайги на нас заходит крупная крякуха. Летит низко, неторопливо, как стратегический бомбардировщик. Идет прямо по оси дамбы.
Я спокойно выхожу ствол прямо под утку, беру упреждение в два корпуса, плавно нажимаю спуск. Выстрел! От крякухи отделяются пара перьев и медленно начинают кружить к земле. Птица невозмутимо продолжает путь. Летит уже над головой, 30 метров не будет.
Упреждение, выстрел! Перышек падает значительно больше. А она спокойно подлетает к следующему охотнику. Еще два выстрела в растяжку принесли те же результаты. Плавно опускаются новые пучки перьев.
Так прошла крякуха над всей дамбой, развернулась уже над деревней и, не торопясь, улетела на чистую воду. В птицу попали 12 раз, но в воздухе кружились только густые облачка перьев.
Наступила немая тишина. И охотники, и случайные свидетели, даже собаки на улице замерли молча, пораженные увиденным. И вдруг с горы из деревни долетел громкий бабий голос:
— Нет, мужики, у нас утку сначала убивают, а уж потом ощипывают!
И тогда я понял, что такое хороший бронежилет.
Пернатые загонщики
Да вообще на этой дамбе происходит иногда такое, что если бы своими глазами не видел, то и поверить трудно. Немного позже, когда я уже опытным ружейным охотником стал, был еще один интересный случай…
Стоим мы опять на дамбе. Ехали с дач и притормозили там. Решили передохнуть и пострелять, если появится возможность. Опять рядом расположились несколько других охотников. Вечер выдался солнечный, да и день был хорош.
Тишина… Утка, за день откормившись, дремлет в густых обширных зарослях камыша. Ходим мы по дамбе, скучаем, до боли в глазах всматриваемся во все черные точки, мелькающие на горизонте. Ну не идет утка!
Летают только вороны, сороки да стаи скворцов — плотные, переливающиеся живой черной ртутью, резко меняя направление и высоту, скручиваясь в жгуты, размазываясь серенькой пеленой, потом снова собираясь в темную плотную кляксу. Несколько групп птиц сбились в одну большую. И начался водоворот черноты в воздухе!
Как поднялась первая утка, уже и не помню. Только попала она прямо в середину черного мазка. Скворцы стали забавляться с ней, как стайка мелкой рыбешки с хлебной коркой. Они гоняли утку из одной стороны в другую, вверх и вниз, то позволяя слегка вырваться из плотного окружения, то снова захлестывая плотной массой, не давая возможности спрятаться обратно в камыш.
Тут водоплавающая решила идти на прорыв через дамбу! Она поднялась вверх, гонимая скворцами. Потом в пикировании оторвалась от них и рванулась к чистой воде. На некоторое время преследовали потеряли утку из вида и отстали. Она пыталась набрать высоту, приближаясь к дамбе, но выстрел оборвал ее полет.
Что сработало в мозгу у скворцов — не знаю. А может, это проявил себя коллективный разум, как у муравьев? Временно рассеявшись после выстрела, скворцы снова собрались в тучу, и их действия стали наглядными и осмысленными.
Низко летая над камышом распластанным блином, черные птицы искали очередную жертву. Найдя ее, собирались в комок и падали сверху. Через несколько секунд из камыша поднимался рой, в центре которого была очередная утка.
Скворцы уже не играли с ней в кошки-мышки, а сразу разгоняли ее на дамбу, не давая высоко подняться. На подлете сами резко уходили вниз, почти к поверхности воды, растекаясь по сторонам. Утка в одиночестве шла прямо на выстрел. Промазать было невозможно.
Стоявшие на дамбе охотники и второй такой трофей посчитали случайностью. Но, когда в течение получаса было загнано без перерыва пять уток, всем стало не по себе! От происходящего брала оторопь. Это напоминало какое-то избиение. Так что мужики стрелять перестали.
А вскоре и скворцы угомонились. Они подняли еще пару уток, но охотники на эту дичь больше не реагировали. Черные птицы разделились на несколько мелких стай и разлетелись в разные стороны. Может, устали? Или просто стало неинтересно впустую гонять уток? Вот и пойми: то ли это почудилось, то ли померещилось?..
Сергей Ковалев , г. Новосибирск
Этот рассказ под названием «Не хочешь — не слушай…» был опубликован в нашей газете «Охотник и рыболов Сибири» в ноябре 2016 года.
