Поводом к написанию этого материала послужили для меня не совсем удачные рыбалки последних лет. Нет, без улова я никогда не оставался, но… все же знатные трофеи год от года стали мельчать…
Предыстория проблемы
Вспоминаются далекие, начала семидесятых годов прошлого века, времена, когда только заполнилось Воронежское водохранилище. И на третью зиму отправился я на подледный лов.
Рыба клевала так, что мормышка до дна не успевала опуститься, как ее атаковал крупный окунь или обрывал леску более солидный судак. Ящик мой заполнялся доверху уловом за какие-то полтора часа.
А по соседству, на перепаде глубин, лавливали старожилы отрожинцы (по названию поселения. — Прим. автора) судачатники. К малой блесенке прикрепят громадный тройник, и давай каркалыжить. Даже рыбинспекторы не могли их «прищучить». А уловы-то у них были аховые! Редко-редко засекался за боковину судак до трех кило, а остальные от пяти до семи в рамки поимцев вписывались…
Еще два года по ледоставу рыбалка на новорожденном водоеме была успешной. И… вот пришла новая весна. Растаял лед, и вся акватория, особенно в заливах, подалече от старого русла… покрылась громаднейшими мертвыми рыбинами. Всплывших судаков (самого большого на 15 кг — по сведениям взвесивших его знакомых ихтиологов), крупных сомов, щук и лещей вывозили самосвалами несколько недель. А ведь и не всплывшую еще мертвую рыбу неводами из воды извлечь надобно было…
Одумались местные власти. В центре водохранилища фонтаны-аэраторы к зимней поре обязались соорудить. Заработали они, но… рыбье поголовье так и не восстановилось. Через несколько лет аэрацию водоема и вовсе прекратили…
В чем причина? Когда залили побережье, прилегающее к руслу, возникла новая кормовая база, и как следствие – рост рыбьего населения. А затем водоем вошел в свой баланс. Да еще и заводские и ливневые стоки стали губить икру и неокрепшую молодь.
Теперь, чтобы что-то изловить здесь из-подо льда, приходится ехать или в верховья, или в низовья водохранилища. А летом из-за обилия активных отдыхающих, гоняющих на моторных судах, нужно забираться для рыбалки в укромные затишные места. Только там еще можно надеяться на какие-то результаты.
Изобилие
На прилавках воронежских рынков, ну просто огромное множество рыбы. Не буду говорить о привозных морских деликатесах, но и местных пресноводных, как сказывается: «Хоть пруд пруди».
И что характерно: мелкий донской ерш-бирюк по цене за кило в четыре раза дороже полукилограммовых подлещиков. Но колючие «недомерки» — пища для гурманов. Не зря же на Руси издавна ходила присказка: «Рыбка мелка, да уха сладка». Карась подрос в цене по сравнению с прошлыми годами в два раза. А зеркальные карпы (не очень великие) замахнулись по стоимости аж на говяжью вырезку.
Призером по дороговизне оказалась обычная прудовая рыба — пиленгас. Она почему-то у нас продается под брендом «кефаль». Хотя пиленгас, акклиматизированный в стоячих водоемах, и является ей родней (это один из подвидов), но вот от морских обитателей отличается гастрономическими свойствами не в лучшую сторону…
Глядя на изобильные торговые рыбные ряды, вряд ли обычный обыватель задумывается об обнищании ихтиофауны в наших водоемах. Но оно, тем не менее, происходит.
Причины очевидны
Откуда та напасть истощения водных ресурсов? В первую очередь техногенная. Еще в позапрошлом веке задумались о ней. Вот как описывает Мельников-Печерский в романе «На горах» разговор купцов:
— Рыбы-то, сказывают, меньше стало. Переводится! Пароходы что ли ее, слышь, распугали.
— Как на это сказать? Красной рыбы (осетровых. — Прим. автора) точно, что меньше стало. От пароходов ли это, от другого чего — Бог знает… Не было бы частику, все рыбное дело хоть брось…
Вот как! А ведь не созданы еще были каскады плотин с водохранилищами, подорвавшие популяцию осетровых… И частиковая рыба, в первую очередь — волжская селедка, водилась во множестве. По воспоминаниям очевидцев того времени, в период подъема ее на нерест, шла такими плотными стаями, что перекрывала все пароходное движение, а малые лодки и опрокидывала. Не зря же ту сельдь в народе нарекли «бешенкой».
Изменилась ситуация с миграцией волжской сельди после сооружения гидроузлов. Вначале она вообще как бы пропала, так же, как и ее донской сородич, в разряде запрещенных к ловле оказалась (заметьте — любительской!), а квоты на промышленную добычу все же не отменили. Уж дюже вкусны были в засоле те деликатесные рыбины, да только предназначены они были не для обычного люда…
Прошли десятилетия, и как волжская, так и донская сельдь, оставшись отрезанной от морей, житниц их нагула, акклиматизировалась в новых водохранилищах. Так образовались многие местные популяции. Сейчас по весне, во время хода на нерест в малые реки, сельдь становятся одним из главных источников добычи профессиональных рыбаков, а любителям по-прежнему лов ограничен и грозит штрафом…
По личному опыту знаю, что был небольшой всплеск роста рыбьего населения в начале 90-х годов прошлого века на главных реках европейской России: Волге и Дону. Но тому, в первую очередь, поспособствовали развал экономики, и как следствие, уменьшение выброса ядовитых отходов в русла, а во вторую — резкое уменьшение транспортного судоходства. Но то длилось недолго, и к началу двухтысячных, рыбье поголовье, судя по спортивным уловам, начало снижаться.
Трагедия окуня
В Воронежской области несколько крупных сахарных заводов. Имеют они «поля отчуждения», то бишь, для нейтрализации отходов производства. По осени хороши эти участки для охоты на уток, в массе прилетающих на водные отстойники. А вот по весне… при обильных небесных осадках представляют угрозу для местных малых и средних рек, протекающих по соседству. И не раз, и не два обезрыбливали за последние годы эти отстойники.
Еще пример. Проходящий через земли области аммиакопровод, дал в 2016 году утечку в малую реку. Столько рыбы погибло, что старожилы окрестных сел даже и подумать не могли, что ее так много обитало в небольшой речушке… Тяжба судебная была, и компании, виновнице трагедии, присудили штраф всего в несколько миллионов рублей. А ведь погубленная река не восстановила свой естественный баланс и до сей поры…
И вот совсем уж жуткий случай, произошедший зимой в Воронежском биосферном заповеднике на реке Усманка. Его сотрудники стали замечать рыбу, вмерзшую в лед. А когда сделали проруби, то обнаружили массовую гибель биоресурсов. При этом воды заповедной реки почернели и источали ужасное зловоние.
Всплывшие рыбины были полуживыми и плавали кверху брюхом. Среди них оказались огромные щуки и лини… Но вот что поразило меня при просмотре телерепортажа с места события: погибший килограммовый окунь, схвативший уклейку, так и не успел ее заглотить. Такая вот внезапная трагедия произошла с полосатым разбойником из-за попавших в воду ядовитых стоков.
Нет нужды перечислять, сколько химикатов вылили в реку, но предельно допустимые концентрации по разным показателям были превышены в десятки и сотни раз. Нанесенный ущерб, по предварительной оценке, составляет около 150 миллионов рублей. Нашли и предполагаемых виновников в Липецкой области. Ведется следствие…
Только через сколько десятилетий восстановится заповедная экосистема? Ведь в этой реке водились не только рыба и земноводные с членистоногими, но и бобры. Ради них и был создан заповедник. А воду из Усманки пили все обитающие в округе копытные…
Изменилась и ихтиофауна
Вдумайтесь только в цифры: средняя щука мечет до 200 тысяч икринок, серебряный карась — до 100 тысяч, а маленький пескарь — лишь до десяти тысяч. Но как раз он и является одним из главных поедателей икры ценных рыб в сообществе с другой мелкотой.
Многие удильщики, проживающие в бассейнах Дона и Волги (и даже в Сибири), сетуют на видовые изменения пойманной бели в пользу серебряного карася. Меньше стало в уловах леща и густеры, чехони и рыбца. На смену им всем пришел карась.
Откуда же он взялся и заполнил акваторию наших рек? Изначально он обитал на Дальнем Востоке, но на переломе прошлого века решили серебряного карася акклиматизировать и в европейских водоемах.
Многолетия длилось приживание нового вида рыбы в здешних краях. Но устоял дальневосточный карась, выдерживающий химическую нагрузку водосбросов, и… расселился за полвека почти по всем рекам, озерам и прудам…
Исследования специалистов Азовского НИИ рыбного хозяйства, проведенные несколько лет назад, показали, что в уловах неводов преобладал серебряный карась массой от 168 до 936 граммов. При этом поголовье лещей и тарани не уменьшилось. Зато окунь и жерех почти пропали с акваторий, проверенных учеными.
Вот тебе и интродуцированный в наши воды карась! А учитывая его плодовитость, он не только оседлую «благородную» рыбью живность выбьет, а уничтожит и мелочевку, в том числе пескаря.
Вряд ли та участь грозит мигрирующей и проходной чехони и сельди. Да и с не уменьшившимися «стадами» лещей и густеры с белоглазкой еще придется карасю побороться…
Я на протяжении многих лет езжу в низовья Волги и замечаю, что количество рыбачащих не сокращается. А вот размер пойманных экземпляров в уловах за последнее десятилетие значительно уменьшился, и в первую очередь «измельчал» лещ.
Ждем полноценных разливов
Конечно, еще одна из основных причин, приведшая к уменьшению популяций обитателей водоемов в европейской части России, это неполноценные разливы (а то и полное их отсутствие) на многих реках. Негде рыбехе стало нереститься, а выпущенная в русла икра, еще не созрев, просто поедается голодными сородичами.
Благо, весна год от года разная, иногда и порадует бурным подъемом воды на больших и малых реках с полноценным водосливом, смывающим техногенное влияние. Улучшится ли ситуация в лучшую сторону с ихтиофауной? Это покажут лишь очередные разливы рек и удачный нерест.
Только, к сожалению, в последние годы долгожданное половодье так редко наблюдается… А спускаемые в его ожидании водохранилища и пруды, меняя биоритмы экосистемы, только усугубляют ситуацию с интересующим рыбаков поголовьем.
И прогнозы о будущем любительской и спортивной рыбалки с каждым годом для меня становятся все более пессимистичными…
Юрий Демин, г. Воронеж. Фото автора
