У каждого охотника своя судьба. Я благодарен ей за то, что она предоставила мне возможность побродить с ружьем за рубежом и в различных регионах нашей необъятной Родины — тогда еще СССР с ее неповторимыми союзными республиками. Почти во всех из них имелись собственные традиции в охоте и рыбалке.

Я добывал дичь в виноградниках Закарпатья, и на склонах Карпат, на огромных просторах Казахстана и в лесах Латвии, в степях и горах Алтая и в тундре Заполярья. Меня очень интересовали охоты на землях Рязанской области и Донбасса, но особо памятны истории, которые происходили в Восточной Германии.
Служба за границей
Немало наших офицеров, находившихся на территории ГДР, разделяло мое увлечение. Многие принимали участие в коллективных охотах, и я думаю, что у каждого остались хорошие воспоминания об этом. Но далеко не каждый имел посещать немецкие угодья в сопровождении местных егерей и добывать ценные трофеи. Мне в этом плане сильно повезло.
Я служил в воинских частях в Восточной Германии, где программа боевой подготовки выполнялась безукоризненно. При этом личные интересы офицеров и их хобби обычно принимались в расчет. Мои руководители в политических органах очень хорошо относились к моему увлечению охотой.
По роду службы мне постоянно приходилось встречаться с местными коллегами. Огромным плюсом для меня стало знание их языка. Но особо теплое отношение к себе чувствовал тогда, когда здешние егеря узнавали о том, что я родился в Сибири в семье репрессированных поволжских немцев. Мои далекие предки переселились в Россию еще в XVIII столетии — в эпоху царствования Екатерины.
Я многому научился у немецких товарищей. Именно в Германии мне довелось стать настоящим трофейным охотником, когда смотришь на зверя совсем по-другому. Оценил порядочность местных егерей и бережное отношение к животному миру, чего нам, к сожалению, сильно не хватает во многих районах России.
Вначале я охотился в центральной части Германии в окрестностях городов Цеденик и Темплин, в районах Фогельзанга, Мариентали и прочих. Потом был переведен в Нойтимен под Фюрстенбергом. Но на руках у меня имелось рекомендательное письмо от старейшего охотника Монфреда Патчура, которое я отдал главному лесничему Бинару. Благодаря этому документу мне разрешили посещать угодья на землях от Нойштрелица до Шверина.
В дальнейшем по долгу службы я отправился на юг Германии — под Котбус. И опять прихватил с собой рекомендательное письмо, которое вручил главному лесничему округа Хансу-Георгу Апицу. Он стал моим самым близким соратником в угодьях. Но и с некоторыми другими местными охотниками у меня сложились прекрасные отношения.
Когда очень хочется выстрелить
— Слушай, Бинар, у меня скоро день рождения, — напомнил как-то я. — Давай его отметим в кругу наших приятелей в твоем клубе? Я уже почти два года охочусь с местными парнями, поэтому мы неплохо знаем друг друга. Да и у нас в Сибири тоже принято такие даты праздновать в близком кругу. Все, что надо, я привезу с собой, посидим, пообщаемся. Со мной еще приедут два моих друга — Артемыч и Валера, ты их тоже знаешь.
— Хорошо, Саша, — согласился Бинар. — Давай сделаем так: я заеду к Герхарду и закажу ему на твой день рождения ужин на десять персон — нас как раз столько и будет. У него свой частный гаштет (что-то вроде бара. — Прим. редакции), есть возможность что-нибудь приготовить из дичи, да и цены довольно низкие. Ты возьми с собой пару бутылок вашего любимого напитка и несколько банок болгарского компота, а остальное все будет.
Но сам приезжай ко мне часам к пяти вечера, и мы с тобой съездим в одно место, ты там ни разу не охотился, и посидим. Я думаю, что если все будет хорошо, то хороший трофей лани будет тебе достойным подарком на день рождения. А то ты после недавней охоты и на Берхольда смотреть не хочешь, — со смехом закончил Бинар.
А мне было не слишком весело, поскольку живо вспомнился тот случай. Мы просидели весь вечер на картофельном поле, которое расположено прямо в лесу, но ничего не видели, если не считать двух великолепных рогачей лани. Они вышли прямо из-под моей вышки. Солнце еще не село, обзор был отличным. Прямо передо мной метрах в двадцати копытами разбивали землю и хрустели свежей картошкой два великолепных потенциальных трофея.
Руки взмокли, сжимая верное ружье TO3-34, в стволах которого были пули Полева. На таком расстоянии я мог бы одним дуплетом взять обоих рогачей… Но, увы, сезон охоты на них открывался только через пару дней. А в Германии даже в ту пору было очень жесткое законодательство. Наказание за браконьерство предусматривалось суровое и, наверно, это справедливо…
Поднимаю бинокль и смотрю через поле на другую вышку, на которой сидит Берхольд. Вижу, что он тоже разглядывает меня через окуляры. Я показываю жестами, что собираюсь пальнуть. Даже на таком расстоянии отчетливо различаю, как напарник размахивает руками, запрещая стрелять. Губы его шевелятся и несложно представить себе, какие он сейчас изрыгает проклятия, активно используя русскую ненормативную лексику.
Берхольду в ту пору было уже за 70 лет. Почти всю жизнь он посвятил работе в лесу и охоте. Сопливым юнцом в 1945-м попал на фронт, а после первого же боя очутился в плену. Далее был направлен в Красноярский край, где валил лес и изучал русский язык во всем его богатстве.
Мы с Берхольдом быстро сдружились. Он всегда сопровождал меня на охоте. На законных основаниях я мог находиться на землях какого-либо из немецких коллективов только в присутствии местного егеря. Благодаря сложившимся теплым отношениям, мы могли беззлобно переругиваться, не затаивая обиды друг на друга.
Вот и в тот раз я дал выход накопившимся эмоциям, вспоминая спокойно ушедших в лес ланей. Наш «Трабант» в это время ехал из угодий к Бинару. Всю дорогу с моих губ срывались непечатные выражения в адрес немецких законов, из-за которых мне пришлось упустить такой трофей.
Сидевший рядом со мной в машине Берхольд несколько раз повторил, что сильно перенервничал, когда появились лани. Видя мое намерение отстреливать животных, он даже хотел пальнуть в воздух, чтобы их спугнуть.
Особый случай
В назначенный день с самого утра небо затянуло тучами. Целые сутки продолжались неприятные осадки в виде небольшого дождика. К пяти часам вечера мы с Артемычем и Валерой на армейском УАЗ-469 подкатили к дому Бинара.
Тот, уже облачившись в охотничью униформу с неизменными тремя «желудями» на погонах, стоял возле «Трабанта» с небольшим прицепом. Тут же были и Берхольд и молодой лесник Райни. Они пригласили на веранду моих друзей угоститься пенным напитком, пока мы съездим на охоту.
Бинар сел за руль машины. На заднее сиденье он положил свой нарезной карабин в чехле и мою «Тозовку». Наконец, мы выехали. Бинар работает старшим лесником и одновременно возглавляет группу охотников. Он невысокого роста, сухощавый, по-русски не говорит, но это не мешает нашему хорошему общению, поскольку я довольно хорошо владею немецким. Свои угодья Бинар знает настолько великолепно, что меня всякий раз поражает степень его информированности.
Как уже упоминалось, мы с ним познакомились по рекомендации и вскоре стали хорошими друзьями. Сам старший лесник в силу своей занятости редко выезжал со мной на охоту, поэтому определил мне в спутники Берхольда.
Но теперь случай был особый. Еще когда Бинар осматривал прицеп к «Трабанту», я уже понимал, что с пустыми руками мы не должны вернуться. Машина устремилась в незнакомую мне сторону и свернула в лес. Напарник сразу обрисовал план действий:
— Сейчас сядем на вышку в одном месте, там всегда выходят лани. Должны выйти четыре рогача, из которых три относятся к классу «1А», а один — к «1Б». Вот в последнего ты и можешь стрелять. Когда подойдет близко — бей со своего ружья. Если же будет держаться в отдалении — воспользуйся моим нарезным карабином. Погода нам благоприятствует, поэтому надеюсь на удачный исход. Думаю, трофей будет хороший, как минимум на бронзовую медаль потянет. Я тут вчера вечером специально сидел, сам видел рогачей, но не стрелял…
Лани как на ладони
Через некоторое время в лесу Бинар сворачивает и ставит машину. Метров через 100 выходим на обширную поляну, где стоит большая стационарная вышка. Поднявшись на нее и усевшись на скамейку, я осматриваюсь. Справа от меня протекает какой-то ручей с поросшими берегами. Если глядеть прямо, то метрах в двухстах поляна заканчивается и большой хвойный лес. Он же располагается и слева.
Бинар показывает, от куда надо ждать зверя. Накрапывает мелкий дождь, но нам под крышей сухо. Спокойно зарядив ружья, мы рассматриваем в бинокли окрестности. Моя «Тозовка» стоит от меня справа, а карабин у стенки рядом с напарником.
Солнце опускается за деревьями справа от нас. Хотя его из-за туч толком не было видно, все равно, разница заметна. Сумерки быстро сгущаются, но обзор пока неплохой. Мы сидим в комфортной обстановке и слушаем, как поют птицы в лесу, а особенно сильно — дрозды.
Вдруг Бинар легонько толкает меня в бок и глазами показывает влево. Я поднимаю бинокль и вижу, как на поляне внезапно появились штук шесть-семь ланей. Взгляд через окуляры позволяет определить, что это несколько самок с подросшим молодняком.
Александр Цанг, Алтайский край