В начале сентября в тайге наступают золотые дни сибирской осени. В простонародье это время называют бабьим летом, которое продолжается до середины месяца — до моего дня рождения. Детские воспоминания об этом светлом празднике и грусть увядающей природы непостижимым образом соединились во мне и остались в моей душе на всю жизнь.
В эти теплые осенние дни воздух чист и прозрачен, янтарная желтизна слегка тронула окружающие поселок горы. В огородах созревает урожай, сады наполняются ароматом ранеток, яблок и груш. По утрам терпко пахнет опавшая листва, свежий ветерок разносит легкие паутинки. Хочется просто лежать на теплой траве, смотреть на плывущие в высоком небе облака, отдыхать душой, наслаждаясь окружающим миром очарования и красоты.
Поздней ночью, когда в поселке погаснут огни, а редкие уличные фонари желтыми светлячками слегка подсвечивают дорогу, высоко в небе блещет созвездие Большой Медведицы, указывая на Полярную звезду, а над головой белеет Млечный путь. В черном небе искорками вспыхивают и гаснут падающие звезды.
Становится холодно и сыро, на траве появляется роса… И ты вдруг с озарением начинаешь понимать, что душа — это зеркало, в котором отражается все, что видим и чувствуем. И чем больше доброго, светлого обретем, тем лучше становимся мы и наша жизнь.
В нашем поселке многие жили тайгой и Енисеем. Добывали пушнину, птицу, зверя. Ловили рыбу, заготавливали орехи, ягоды, грибу, черемшу. Я тоже не избежал этой страсти и в один из погожих осенних дней с братом и его другом Валеркой отправился шишковать в тайгу.
Хорошие кедровые леса располагались возле горы Гладенькая, похожей на огромного медведя, прилегшего отдохнуть среди бескрайней Саянской тайги. К ним можно было добраться по тропе вдоль ручья или через водораздельный хребет. Мы выбрали более короткий, но крутой путь.
Через горы
Утром из дома вышли пораньше и по тропе к обеду подошли к хребту, на который нам предстояло подняться, чтобы перевалить через него в высокогорную долину, где в кедрачах стояла таежная избушка. С собой взяли свою собаку Пальму — помесь лайки и таксы, которая сопровождала во всех наших походах. Она весело бегала по тайге впереди нас, изредка выскакивала на тропу вся мокрая от росы и, приветливо повиляв хвостом, опять убегала в кусты.
Подъем в гору дался нам нелегко. В своих рюкзаках мы несли необходимые припасы и теплые вещи, потому что на вершинах гольцов уже лежал снег. У брата за плечами висела двустволка. На крутом склоне ноги скользили по опавшей листве, постоянно хотелось пить. Я придумал для себя занятие — стал искать грибы, и это как-то отвлекло и облегчило путь.
Где-то на середине горы мы вступили в осиновый лес. Осень выкрасила кроны деревьев в цвет красной меди. Под ногами лежал мягкий ковер из облетевшей листвы.
Неожиданно с осин, шумно хлопая крыльями, стали слетаться большие черные птицы. Это были глухари, которые кормились пожухлой от утренних заморозков листвой. Брат от неожиданности даже не успел по ним выстрелить. Дальше пошли уже настороже, но больше никого не встретили, кроме истошно кричащих кедровок.
Лес закончился, и начался курумник — осыпь, состоящая из крупных камней. Изредка среди скал виднелся кедровый стланик, на котором росли мелкие шишки. Пальму пришлось взять на руки, так как она не могла прыгать по этим валунам.
Изумительный вид
Где-то внизу под камнями журчал ручей, с распадков тянуло холодом нерастаявшего ледника. К обеду мы с трудом все же поднялись на хребет, на котором громоздятся одинокие каменные останцы и разрушенные скальные зубцы, похожие на старинные сторожевые башни. За ними высились серые валуны курума — это вершина гольца, сглаженная и разрушенная в ледниковый период. Внизу, где заканчивается каменная осыпь, виднелся кедровый лес, где можно было шишковать.
Я взобрался на большой валун, чтобы сделать фотографии на память. Оттуда открылся изумительный вид. Между гор блестел своими водами Енисей. За ним в туманной дымке возвышался пятиглавый красавец Борус, вершины которого уже посеребрил первый снег. А вокруг до самого горизонта расстилалась тайга, расцвеченная осенними красками.
Отдохнув и перекусив, мы начали спуск в долину. Идти вниз по курумнику было тяжело. Приходилось часто останавливаться, искать проходы в нагромождениях каменных глыб, преодолевать завалы, помогая друг другу обходить опасные места.
Только к вечеру удалось спуститься к ручью, за которым начался кедрач. Идти стало легче, под ногами приятно пружинил моховой покров. К избе вышли уже в потемках по еле заметной тропинке. Она стояла на бугре, и мы увидели ее на фоне догорающей зари.
Брат вскинул свою двустволку и с маху выстрелил вверх. Желтое пламя с оглушительным грохотом сверкнуло к небу, ослепило нас на миг и затмило звезды. Эхо грянуло по тайге и раскатилось по распадкам, замирая в ночном воздухе.
— Ура! — закричали мы и поспешили к избе.
Шишкование
На утренней заре, когда тайга только-только просыпается и слышны лишь пересвистывания ранних пташек, а лес наполнен белесым туманом, сквозь который просвечивают первые лучи солнца, я вышел из избы, спустился к ручью и умылся прозрачной ледяной водой. Она мгновенно прогнала сон. Вчерашняя усталость сразу забылась, так что после завтрака мы направились в тайгу.
В лесу было зябко и сыро. С собой взяли колот — большую деревянную колотушку с длинной ручкой, которую упирают в землю и ударяют по стволу кедра. Шишки от сотрясения падают вниз, только успевай уворачиваться.
Собранные шишки относили к избе, где их разбивали и измельчали на бревне специальной теркой. Потом просеивали через сито, провеивали от мусора на ветру и сушили уже чистый орех под навесом. От кучи шелухи переработанных кедровых шишек шел смоляной терпкий запах, который смешивался с дымом костра.
В самой избе была небольшая железная печка и нары. Грубо сколоченный стол и лавки располагались снаружи. Здесь мы ели, пили чай и отдыхали. Какое прекрасное время и как просто и хорошо жить на земле!
К концу недели погода испортилась. С вечера в густых кронах высоких кедров зашумел ветер. Серые облака опустились на горы. Ночью пошел дождь, его капли сыпались с ветвей, пропитывая мох, и стучали по крыше нашей избушки.
Утром распогодилось. Тайга, освещенная утренним солнцем, стояла притихшей и торжественной. Несмело перекликались лесные птицы. Ручей, переполненный от дождей, весело журчал на перекатах. Наступил прозрачный и холодный день сентября, прощальный праздник осени. Природа будет покорно ждать холодов и зимы, которая уже не за горами.
Возвращение
Мы собрали свои вещи, засыпали в рюкзаки кедровые орехи и пошли вниз по таежной тропе. После ночного дождя идти было скользко и сыро. Наша одежда промокла, в сапогах хлюпала вода. Чем дальше уходили от гор, тем теплее становилось. Легкий ветерок тянул по ущелью и «подсушивал» тайгу.
Мы, наконец, миновали высокогорье. Наша верная спутница Пальма покорно бежала за нами по тропе. Из густых зарослей черемухи выпархивали рябчики. Не пуганные в этих местах, они далеко не улетали, поэтому Владислав легко добыл три штуки.
Немного отдохнув, мы продолжали путь. Вдоль ручья росли кусты жимолости, и я вспомнил, что где-то здесь раньше мы собирали ягоды, когда нам было лет по пять. В тот поход пошли втроем — мы с братом и наш дружок Вовка. Уже вечером наши родители спохватились, обеспокоенные нашим отсутствием, и боевитая соседка разыскала «путешественников» в тайге и благополучно вывезла нас на мотоцикле…
Дальше дорога становилась шире, и идти было проще. Так что к вечеру, изрядно уставшие, мы вернулись в поселок. В темноте осенней ночи светились окна домов. Там нас ждали родители, теплая печь и вкусный ужин. А комнату наполнял аромат осенней тайги и запах кедровых орехов.
Геннадий Белошапкин, г. Омск
