Охотничьи места под Вологдой

Охотничьих мест под Вологдой так много, что перечислить их нет никакой возможности, хотя Вологодский уезд занимает и не особенно обширную площадь в губернии (всего 5306 кв. в.)

Происходит это оттого, что много мест, в особенности расположенных в болотистой части уезда хотя и близ города, но горожанами посещается неохотно, а некоторые так даже и не исследованы совсем в охотничьем отношении. К числу последних, например, надо отнести обширную площадь по преимуществу озеристо-болотистого кустарникового леса, заключенную между Архангельским трактом и реками Вологдой, Перекопом и Рабангской Сухоной.

Лес этот, начинаясь от самой Вологды у Введенского кладбища, делится различными естественными рубежами, как-то: просеками, вырубками, гарями, озерами и ручьями — на множество мест, носящих среди охотников следующие названия: Прилуцкие поля, Ягодники, за Фермой, за Дорониным, Маеговские Крутцы, Малая Гарь, Большая Гарь, Гривы, Молотовские озера, Баранковские пожни, по ходовому берегу — опушка, Коровье озеро, Подметельное и далее вдоль Рабанги до парома.

Опасная ходьба по опушкам

Все эти заветные для вологжан местечки расположены только по опушке упомянутого леса; центр же его опять-таки почти никому неизвестен, и его считают почему-то непроходимым.

Откровенно говоря, ходьба по опушкам не может доставить решительно никакого удовольствия, помимо того, приняв во внимание однообразие леса и отсутствие каких бы то ни было ориентировочных пунктов, здесь легко заблудиться, проходить целую неделю, что с некоторыми местными охотниками и бывало.

Так, например, в 80-х годах здесь блуждали охотники Прилежаев и Бахметьев, попавшие из Молотовских озер на Сухону, откуда уже, питаясь сырым пшеном, полученным ими от барочников в обмен на убитую дичь, они принуждены были чуть не 40 верст тащиться до города. Затем в те же годы летом здесь странствовали гг. Л. и В., из коих первый, ошибясь за темнотою ночи направлением, вышел к перевозу на Рабанге (верст 30 от Вологды), а второму удалось, рискуя погибнуть, пробраться озерами ко Кресту. Крестьяне окрестных деревень лес этот знают также плохо и вообще посещают его только по нужде: за мохом, лыком или сбором ягод.

«Адский» путь на охоту

Теперь перейду к описанию участков этого леса. Выше замечено было, что чапыга эта начинается от самого города, вернее она подпирает город с северо-восточной его стороны. Близ монастыря и села Прилук расположены Прилуцкие поля, или пожни. Они представляют собою ряд сенокосных лугов, окруженных и изрезанных пречастой чапыгой со многим множеством небольших, но очень глубоких озер, наполненных жидким коричневым торфом.

Ход в пожни начинается с опушки кустов, в полуверсте от кладбища, от самого стрелкового, ныне совершенно развалившегося вала и идет под небольшим углом к архангельской дороге, углубляясь в лес. Хотя от опушки до пожен будет и не более 2-2,5 верст, но дорога все время идет адская: чрез каждые 15-20 саж. она пересекается мочажинами, приболотью и ямами, которые приходится преодолевать, где узко — скачком, а то и вброд по пояс и выше. Обходить их нечего и думать, ибо по сторонам дороги еще больше всех этих прелестей.

Есть много и бездонных «окон», в которых погибал домашний скот. Переходить ямы надо без обуви, иначе ее легко оставить в торфе да и самому зазимовать. Но снимать обувь рискованно, ибо змей здесь — настоящий садок. Приходится пользоваться лаптями, а сапоги за плечами держать. Всего удобнее шествовать вдвоем, вооружившись длинной палкой, что большинство и проделывает.

До пожен дорога в трех местах пересекается канавами; вот за последней-то канавой пред вашими глазами и развертываются пожни, на которых (по озеркам) все лето в большом количестве держатся утки, кроншнепы и коростели, есть местами бекасы, а к осени, когда трава-белоус выкошена, здесь бывают недурные высыпки дупелей. Перелески около пожен богаты дикой малиной, ежевикой, не говоря уже о гонобобле, от массы которого кусты кажутся синими. Приятно бывает, поохотившись три-четыре часа по пожням на жаре, завернуть в тенистые кусты и досыта налакомиться спелыми ягодами.

Дичь в олешнике

По высоким пригоркам весною бывают недурные тока полевиков, но попасть сюда в это время года нечего и думать: озерки полой водой соединяются и образуют безбрежное море с торчащими повсюду верхушками затопленной чапыги. От кладбища же идет дорога и на ферму. Лес между городским вспольем и фермой — чахлый олешник с примесью березы, елки и сосенки — довольно проходим и годами тут держатся зайцы, а каждую осень — высыпки вальдшнепа.

Высокая роща фермы выделяется темной стеной над окружающим ее мелколесьем и видна от города. За нею вправо и влево тянется длинный луг д. Доронино, который правым своим краем выходит на р. Вологду у дер. Диаконово. Единственная охота по лугу — это за кроншнепами, которых тут обитает порядочно. Вскоре после Петрова дня, когда подрастут кроншнепята, над лугом стоном стоит их характерный посвист. Но на эту дичь вологжане почему-то внимания не обращают и бьют ее только при случае.

С фермы, перерезав поперек луг и перейдя довольно глубокое болото, мы опять попадаем в мелкий лес, который уже тянется без перерыву до самой Сухоны верст на 25. От болота леском вьется зимняя сенная дорога, которая выводит на небольшие пожни речки Молотьбы. В начале дороги стоит старый грибоподобный крест, немой свидетель чьей-то погибели.

Пляска по кочкам

В том месте, где дорога пересекает Молотьбу, последняя завалена грудами прутьев, по коим ее и приходится переходить осенью, в студеную пору, когда она разливается от дождей. Молотьба хотя и неширока, но местами довольно глубока и течет как-то своеобразно в низких, сплошь заросших осокой берегах. По обоим берегам этой речки преобладает ольха, ракитник и местами чахлый осинник. Трава — до плеч.

Летом по Молотьбе гнездуют утки, много бекаса, которого всего удобнее бывает брать после сенокоса на пожнях, а осенью тут, бесспорно, лучшая охота по зайцам. Взять 5-6 штук на ружье — дело обыденное, а кой-кому доводилось вынашивать отсюда и по 10. Охота в этих местах необычна: приходится целый день плясать с кочки на кочку, хватать довольно и грязи, и воды, продираться чащами и бить накоротке чаще шумовых, чем гонных. Трава вообще сильно затрудняет стрельбу, и сойти гонного зайца весьма хитро.

Несмотря на то, что место это широко, а зайцы ходят на больших кругах, хотя и под самым носом у собак, остаться без добычи здесь очень трудно. Однажды осенью мы встретили здесь двух мужичков-охотников, которые при одной острушке наколотили целый мешок зайцев (что-то около 15 — 17 штук); мешок был привязан к стягу, на котором стрельцы и выносили его из кочкарника на дорогу.

Озера и болотистый лес

В полуверсте от брода чрез Молотьбу начинается первая так называемая Малая Гарь, идущая версты на три в направлении на д. Маегу. От нее в версте с небольшим начинается вторая Большая Гарь, площадь которой неизвестна. Гари хотя и позаросли уж, но все-таки вырезываются темными пятнами среди чернолесья. По Гарям также много зайца-беляка, есть глухари, тетерева и белые куропатки. Обе Гари образовались от свирепствовавших здесь летом в конце 70-х годов лесных пожаров.

Вправо от Большой Гари раскидываются Молотовские озера (на картах, изданных военно-топографическим отделом Главного Штаба, эти озера названы почему-то «Молотильскими»). Из Молотовских озер речкой Вексой можно пробраться в ее приток-ручей Коровку, которая выводит в небольшое озерко того же наименования (Коровье).

Охота на Коровьем озере производится только летом по уткам, которых здесь годами бывает довольно много. Коровье озеро вбирает в себя несколько незначительных лесных притоков, берущих свое начало из Подметельного озера-болота, которое тянется верст на 6 — 7 вдоль ходового берега Рабангской (верхней Сухоны).

Озеро Подметельное только местами покрыто кустами; сплошь же преобладает гигантская густая осока и высокие кочки. Место это весьма крепкое и далеко не каждый год бывает доступно для охоты, ибо богато водой. На Подметельном обыкновенно охотятся с гончими собаками за ленками, которые иногда собираются сюда со всех окрестных озер в громадном количестве. От города до Подметельного считают свыше 25 верст лодочного пути.

Маеговскими Крутцами можно закончить описание площади болотистого леса, заключенной между рр. Вологдой, Рабангой и Архангельским трактом. Из крупной дичи коренными обитателями этого леса надо считать лосей, северных оленей, рысей, редко лисиц и волков.

Тетеревиный ток

Из мест, расположенных по правому берегу р. Вологды, надо упомянуть про Гривы, богатые по осеням глухарями, тетеревами, белыми куропатками и зайцем-беляком. Чтобы попасть на Гривы, надо пройти от города 12 верст полотном железной дороги и у дер. Баранцево свернуть влево в чапыгу. От полотна до Грив не более 2 верст. Они покрыты очень густым низкорослым чернолесьем, имеют множество крутин и просек, на которых обыкновенно и приходится отстаиваться во время гона.

Часть Грив, ближайшая к железной дороге, покрыта чудными вереснягами, на которые в ясные осенние зори так любят вылетать кормиться тетерева и глухари. Ради любопытства здесь стоит побывать ранней весною, в период половодья, когда чапыга вся заливается полой водой, оставляя нетронутыми только одни Гривы, на которых зайцы сбираются партиями, что бывает особенно заметно на более возвышенных пунктах.

На одной из дальних от полотна Гарей есть хороший тетеревиный ток, на котором бывают только некоторые крестьяне ближайших деревень. По железной же дороге на 10-й версте вправо на высоковражистом берегу р. Лосты стоит с. Богоявленье. За ним, удаляясь от дороги, расположены еловые и березовые рощи, где весною бывают хорошие тяги, а осенью — порядочно зайца-беляка и серых куропаток — ближе к полям.

Самое высокое место

Железная дорога от самого города и до полустанка Бурдуково (около 22 верст) как бы делит всю местность на две совершенно непохожие одна на другую половины, что сразу бросается в глаза: влево от дороги, под самыми ногами — бесконечная чапыга, болота, топи, голубоватая дымка и отсутствие каких бы то ни было признаков жилья; вправо — бугры и горы, масса деревень и сел с блестящими церквами, высокие рощи и пестрые квадраты пашен.

Самым высоким местом правой стороны надо считать гору, что против полустанка, с которой в ясные летние дни бывают отчетливо видны невооруженным глазом Св. Горы (монастырь), до коих по прямому направлению от Бурдукова считают около 50 верст. Южнее Вологды, сейчас же за подгородним селом Щагриным, начинается лесок Троицы Подлесной. Переваливши щагринский бугор, сначала версты на 2 идут редочи ольховника, обтянутые огородами; рядом с ними разбросаны по буграм мелкие клоки осинника и березняка.

С этих редочей обыкновенно начинают гончую охоту, ибо тут попадаются зайчики, да и место удобно: много дорог, тропок и полян. Каждое лето здесь можно найти 1-2 выводка тетеревей. Редоча, спускаясь в лощину, опираются в осиновые рощи, которые тянутся по обоим берегам речки Седимы. Несмотря на близость этих рощ к городу (5-6 верст), весною тут бывают чудные тяги, и увидеть на выстрел 10-12 вальдшнепов доводится часто. К сожалению, рощи эти ныне значительно поредели от вырубок.

Лесная глушь

Отсюда, перебравшись через овражистую Седиму, мы попадем в обширный ольховый выгон, не прерывающийся до с. Лохтунова, что на Лосте. Этот выгон надо отнести к числу довольно удобных мест для гончей охоты, которая обыкновенно начинается с редочей Троицы Подлесной.

Неширокая речка Лоста под Лохтуновым почти всюду проходима вброд. Охота по ней возможна только с Петрова дня, пока утиная молодь еще не летна; есть местами и мочажины с куликами и иногда бекасишками. С поляны-поля от Лохтунова, за небольшим осинником, видна на противоположном берегу Лосты церковь села Мироносицы.

В окрестностях Мироносицы есть недурные зайчиные места (д. Рязанка), попадается тетерев, весною хорошая тяга, а по потным лугам Лосты много кроншнепа. Переступивши Лосту, местность уже резко изменяет свою физиономию; близость города как бы стушевывается.

Здесь чувствуется лесная глушь: леса крупнее и гуще, много старых древних вырубов с мохнатыми гигантскими пнями и саженным иван-чаем, больше всякой дичи, да и поселки не так часто встречаются. Довольно прямая проселочная дорога соединяет Лохтуново с селом Покровским (усадьба Брянчанинова). Первые три версты, до моста р. Ликтоши, дорога идет островками невысокого, но густого осинника, затем вступает в дремучий сосновый бор Похлебайку, которым и тянется до Покровского.

Скопище вальдшнепов

По мере приближения к Ликтоши осинник увеличивается и постепенно сменяется ельником, который уже и выходит своей опушкой в лощину реки. Места эти богаты тетеревами и зайцами, а годами и выводками местового вальдшнепа. Особенно мне памятна средина 80-х годов, когда мы с братом гостили в Лохтунове, около которого, конечно, бродили с ружьем целые дни. Однажды как-то, бродя осинником, чащами, мы случайно наткнулись, вероятно, на несколько вальдшнепиных выводков, которые запорхали из-под наших ног по всем направлениям.

Собаки с собою не было, и мы на «ура» открыли беспорядочную канонаду, заполучив чуть ли не после двух десятков выстрелов пару молодых вальдшнепят. Не было сомнения, что выводки были не тронуты, ибо, спугнутые нами, делали короткие перелеты и опять забивались в чащу. С тех пор мне ни разу не доводилось находить такого скопища молодых вальдшнепов. На тяге под Лохтуновым я не бывал, но слышал, что она бывает обильной во второй половине мая, когда все деревья покрываются листвой.

Величественный лес Бухарина и Похлебайки тянется версты на 4 вдоль правого берега Ликтоши (приток Комелы). Река Ликтошь протекает глубокой лощиной в низменных плоских берегах, принимая в себя несколько притоков, изрезывающих зигзагами Похлебайку. Вот по лесным-то притокам Ликтоши, сплошь заросшим густою осокой, хвощем и плауном, любят гнездиться утки, укрываясь частью и по непроходимым вырубам, которых тут довольно много.

Ночная тяга

В самом лесу водятся тетерева, рябчики, есть небольшой глухариный ток; в болотистой части леса много белок, и попадается беляк. Горожанами эти места посещаются крайне редко. За Похлебайкой леса идут уже непрерывными островами до самой Комелы. Лохтуновский проселок выводит к селу Покровскому, около которого находятся чуть ли не лучшие места тяги в уезде: это будут сечи чернолесья с молодняком, идущие вдоль еловых грив.

Здесь мне довелось вволю насладиться тягой летом 91-го, именно со второй половины мая и до середины июня, когда я гостил в имении Г-вых, Максимовке (3-4 версты от Покрова). Несмотря на такое позднее время, тяга здесь была в разгаре, и выстоять ее без отдыха не было возможности: она начиналась в 9-м часу вечера и шла до 11, вернее всю ночь. Комары ели беспощадно.

Сопровождавший меня на тягу г. Г-в, человек весьма апатичный, обыкновенно чрез каждые полчаса стоянки делал перерывы, располагаясь тут же на траве, курил и в это время прехладнокровно пропускал без выстрела тянувших над ним долгоносиков. Впрочем, тяга шла и чрез самый двор сонной Максимовки, окруженной небольшим березняком, так что г. Г-в «привык» к ним.

С тем же лицом мне доводилось бывать на тяге и в другой части Похлебайки, именно под д. Бубновым, расположенной на замечательно высокой горе. Это красивое местечко до сих пор не может изгладиться из моей памяти.

Ниже Бубнова, от левого берега Ликтоши, в направлении на город тянутся Доры — реденький ельник с вереснягами, населенный в ограниченном количестве тетеревами и зайцами. Верстах в двух от бубновской горы, на правом берегу Ликтоши, стоит одинокая заброшенная часовенка, возле которой покоится фундамент когда-то начатой церкви и заколоченная досками избушка. Довольно глубокий бочаг против часовни носит название Святого.

Л. Александров, 1900 год