Вот на мостовой послышался грохот от нескольких экипажей. «Охота же разъезжать в такую пору!» — подумал я и подошел к окну. Ехала целая ватага немцев, которых всегда нетрудно узнать по странным и причудливым головным уборам. Один из экипажей, запряженный рослыми и статными серыми конями, отделился от поезда и направился к моему подъезду.
ПРОДОЛЖЕНИЕ. ПРЕДЫДУЩУЮ ЧАСТЬ РАССКАЗА МОЖНО ПОСМОТРЕТЬ ПО ЭТОЙ ССЫЛКЕ.
Приглашение на охоту
По лошадям я узнал моего приятеля. Это был некто Гельднер, ополячившийся немец, помещик, живший верстах в трех (около 3,2 километра. — Прим. редакции) от моей обители. Человек молодой, очень порядочный и хороший, дельный охотник. Через минуту он входил ко мне в комнату.
— Здравствуйте! Уж встали, а я думал, что мне придется будить вас, — говорил Гельднер, стаскивая с себя пальто.
— Здравствуйте, дорогой мой. Зачем это я понадобился вам так рано? Роман! — крикнул я слуге.
— Слухаю пана.
— Чаю скорее!
— Зараз.
— Нет, чай будем пить у меня. Берите ваше ружье и едем.
— Куда?
— На охоту. Видели какая компания покатила ко мне?
— Видел, видел. Где вы их набрали столько?
— За границей. Сегодня у нас большая охота: человек восемнадцать стрелков и около двухсот загонщиков. Не теряйте же времени — извольте одеваться и марш.
— Я не могу; не поеду.
Гельднер вытаращил на меня глаза, как бы, не веря своим ушам.
— Я не поеду, — повторил я.
— Что?
— Сердечно благодарю за предложение, но воспользоваться им не могу.
— Что за вздор вы говорите. Да этого быть не может! Вы отказываетесь от охоты?
— Что делать, не могу; уж больно много дела сегодня.
— Помилуйте, да вы кажется серьезно говорите? Что же у вас сегодня?
— Во-первых, предстоят денежные взносы и выдачи (я исправлял должность казначея в одной таможне). Во-вторых, завтра продажа конфискованных товаров. Словом, ехать никак не могу.
— Ну, а представьте, если бы вы заболели, чтобы было в таком случае? Касса вероятно прекратила бы свои операции; торги вероятно не состоялись бы?
— Ничуть не бывало, только другой работал бы за меня. Нет, в самом деле, не соблазняйте меня, я и так уж часто разъезжаю по этим охотам. Стыдно так затруднять товарищей — всякий из них имеет свои дела.
— Какою ногою вы встали с постели? — спросил Гельднер, внимательно глядя мне в лице.
— Не заметил, а что?
— Ничего. Вы будете заняты целый день?
— Вероятно.
— А то, может быть, хотя так можно устроить: вы пойдете в таможню, обделаете там поскорее ваши дела, а часов в одиннадцать или хотя в двенадцать, когда хотите, я пришлю за вами коляску и вы приедете прямо в поле. Идет? Ведь нельзя же не быть на такой охоте. Будем охотиться там, где не ступала еще, в нынешнем году, нога человеческая.
— Не могу, — упрямо твердил я, в ответ на любезные предложения приятеля. — Не могу, не отделаюсь к двенадцати часам.
— Так я пришлю в час или в два, и вы попадете хотя бы на один заклад.
— Скажите лучше: хотя бы к обеду. Это уж не дело! Нет, окончательно не могу, я не отказывался бы без причины.
— Ну на вас кажется столбняк нашел, мой милый. До свидания!
— Погодите же, напьемся чаю. Роман!
— Слухаю пана.
— Да где ты там?
— Тутай, пане.
— Дашь ты нам чаю?
— Зараз.
— Пейте одни, я и так напрасно потерял много времени, — сухо проговорил Гельднер, раскланялся и уехал.
Счастливая возможность
Роман мой подал наконец чай. Выпив свою обычную порцию, я ушел в таможню. Туман почти рассеялся; день обещал быть погожим. Завидно мне стало, что приятели мои будут охотиться в широких полях и дремучих лесах, в то время как я буду сидеть за работой в душных, пропитанных отвратительным запахом плохих сигар и табаку, комнатах.
«А что, — стало думаться мне, — Гельднер-то, пожалуй, и прав. Часам к одиннадцати, я, в самом деле, мог бы отделаться и выехать к ним в поле. Ну, что делать? Впрочем, и погода не совсем надежна, — старался я утешить себя. — А хорошо бы поохотиться, право хорошо».
На крыльце таможни меня встретил управляющий.
— Так вы не на охоте? — удивился он.
— Нет. Да и как бы я мог ехать?
— Почему же?
— Во-первых, сегодня много дела, во-вторых, я не просил даже у вас разрешения.
Управляющий рассмеялся:
— Что за усердие к письменным делам и что за несвойственная скромность? Сколько раз вы пропадали без всяких разрешений?
— Да, но всему есть мера.
— Отлично! Очень рад, что вы исправляетесь. Я было считал вас неисправимым и не рассчитывая видеть вас сегодня, распорядился на этот счет.
«Вот добрая душа-то!» — подумал я и сказал громко:
— А знаете, господин управляющий, если позволите, это дело легко можно поправить. Гельднеры, вероятно, начнут охоту версты за две отсюда; я сию же минуту могу пешком догнать их.
— Катайте.
Поговорив с управляющим еще минут десять о делах, я поспешно вернулся домой, переоделся и через полчаса, в длинных сапогах и с ружьем за плечами, скорыми шагами махал по дороге к имению Гельднера, рассчитывая между прочим и на эффект, который неминуемо должно было произвести мое нежданное появление среди приятелей.
Охота «в котлы»
Вот налево от дороги послышались выстрелы. Я остановился, перевел дух и, повернув с дороги по направлению выстрелов, пошел полем, утопая выше щиколотки в рыхлой почве озимых посевов. Выйдя на пригорок, я увидел охоту, шагах в двухстах от себя. Меня отделял от нее небольшой овраг, по дну которого протекал ручей.
Перед охотою в лесах, охотники пытали счастье в поле и охотились «в котлы». Чрезвычайно занимательна эта охота «в котлы». Она состоит в том, что занимают, смотря по числу охотников и загонщиков, по возможности большую площадь, — оцепляя ее в круг таким образом, чтобы между известным числом загонщиков, поровну на всем круге, человек, положим, через восемь или десять, находился стрелок.
Затем, по данному распорядителем сигналу, вся эта масса людей начинает ровно сходиться к центру круга. Загонщики идут с криками, хлопаньем в бичи и с трещотками, а охотники с ружьями наготове. Там, где много зайцев, как, например, в некоторых местах Царства Польского, где вообще охота ведется правильно и экономно, такая охота идет очень весело и живо.
Представьте себе, что вся занятая площадь вдруг оживает перед вашими глазами; на ней, в разных местах, как из земли выскакивают зайцы и как шальные носятся по всем направлениям. Часто приходится видеть их разом до десяти и более штук.
Если попадается старый, видавший виды, заяц, то он ни за что не будет метаться в котле из стороны в сторону. Он обыкновенно сразу принимает одно направление и летит как пуля, прямо на загонщиков, не обращая внимания на их крики, хлопанья и бросаемые в него камни и палки.
Часто такой наглец доказывает справедливость пословицы «смелость города берет» и, прорвавшись через цепь, благополучно удирает к какому-нибудь ближнему леску, в то время, как, беспорядочно мечущаяся в котле его братия попадает под меткие выстрелы.
Господин Агарков, 1887 год.
