«Кабаны, кабаны! Это опасный зверь, и не всякий-то отваживается идти на него!» — восклицают почти все охотники благодатной России и некоторые малосведущие охотники нашего Туркестанского края. Не знаю, или всем этим господам приходилось встречаться с особой породой кабанов, только для них созданной, или…
Риск нежелательной встречи
Словом, мне много и много приходилось стрелять этих темно-серых угрюмых обитателей камышей Туркестанского края и глубоких ущелий Алатавских гор, и ни разу, заметьте, ни один раз не приходилось видеть, чтобы раненый зверь кидался на охотника; напротив, он самым отчаянным образом улепетывает от него, унося с собой засевшую в него пулю.
Обыкновенно самою лучшею охотою на этого зверя я считаю «одиночку», как я всегда охотился и охочусь в здешних привольных камышовых равнинах.
Самое лучшее время охоты на этого зверя, само собой разумеется, осенью, при втором или третьем снеге. Берете себе скорострельную винтовку, десятка два-три патронов с разрывными пулями, потому что такая пуля и вернее кладет зверя, да и, кроме того, в густых камышовых зарослях можно совершенно неожиданно встретиться с полосатым охотником на кабанов — тигром, а случаи такие здесь, на И—ской долине, нередки.
В особенности нынешний год тигров было очень и очень довольно, так что, бродя камышами и отыскивая фазанов, мне нередко случалось наталкиваться на мертвого кабана с прокушенной левой или правой стороной шеи, а об отчаянной борьбе этого зверя с тигром обыкновенно свидетельствовала полянка притоптанного и забрызганного кровью камыша.
Говоря откровенно, я всегда поворачивал назад при такой неожиданной встрече — не от трусости, нет, а просто не хотелось слишком рисковать своей шкурой. В этом случае я всегда держался одного данного самому себе слова — не искать встречи с тигром. Ну а встретится, обязательно пустить в него разрывную пулю.
Простой пулей почти немыслимо замертво положить зверя на месте, а тигру достаточно нескольких секунд, чтобы раздробить ваши кости. В этом-то случае разрывная пуля может оказать неоценимую услугу хладнокровному охотнику: она моментально валит зверя.
Фазаны
Итак, берешь винтовку, десятка два разрывных пуль и вместе с утренней зарей выходишь из юрты, где обыкновенно приходится проводить ночь охотнику. Вышли вы — тихо, степь еще спит, даже собаки у юрты, лающие все ночь Бог знаете зачем и на кого, и те, свернувшись в клубки, спят.
Только одни верблюды, покрытые легкой, блестящей белой изморозью, широко раскрыв свои большие черные глаза, сопя и пережевывая жвачку, внимательно осматривают вашу фигуру. Вы закуриваете папиросу, вдыхаете в себя вместе с дымом легкий морозный воздух, осматриваетесь кругом и, не торопясь, отправляетесь к камышам, темной стеной поднимающихся верстах в двух-трех от вашего ночлега.
Вот вы почти уже на опушке. Еще издали бросаются вам в глаза там и сям черные разрытые кабанами небольшие местечки легко промерзшей земли; вон на одной из таких рытвин, еще не заметя вас, усердно копаются два-три длиннохвостых фазана, но вот они вытянули шеи, нагнулись, словно стараясь укрыться от ваших взоров, и быстро один за другим унырнули в желтую камышовую чащу.
«Раз, два, три, четыре, пять… Да, Боже мой, их тут целый десяток! И как же это я их не заметил всех сразу?» — думаете вы. А вот еще один выскочил из рытвины — это серая самочка, вот она остановилась и смотрит на вас. И тут видно женское любопытство.
Еще шаг, два… и ее поглотила широко расстилающаяся крепь камыша. Но вот уже и самый камыш. И что же это как тихо в нем, словно тут и живой души не отыщешь, куда же делись фазаны, ведь они только что тут были? Вот и следы их свеженькими, ясными крестиками отпечатаны на снегу, а их нет, как нет.
А вот и кабанья тропа — тоже свежая: верно, часа за два прошли перед вами кабаны. Вы достаете пулю, заряжаете винтовку и тихо шаг за шагом подвигаетесь вперед. Вот почти рядом с вами зашумел, подымаясь, фазан и с криком «Фу-дук… фу-дук…» тяжело понесся над неподвижными верхушками крепи.
— Ишь его нелегкая дернула! — почти невольно проговорит ему вслед встревоженный неожиданностью охотник.
Но вот перед вами все гуще и гуще становится желтая чаща, переходя иногда в темно-серую (прошлогодний камыш), кое-где стали попадаться широко разросшиеся группы колючки, и все реже и реже приходится поднимать вам длиннохвостых фазанов.
Легкая цель
Кабанья тропа, по которой шли вы, начала распадаться: вот один след свернул направо, вот еще, еще… вы останавливаетесь, выбираете себе один из следов кабана — секача или самки — по вашему желанию и медленно подвигаетесь вперед. Вот крепь еще стала гуще, еще безжизненнее. Подчас вы с трудом шаг за шагом подвигаетесь вперед. Еще несколько шагов…
Перед вами — полянка. Смотрите осторожнее: вон куча набросанного камыша — это и есть логово кабана. Вы взводите курок и тихо продолжаете подвигаться; еще минута… куча сложенного камыша зашевелилась, над ней показалось неуклюжее туловище кабана. Посмотрите, с каким любопытством и недоверчивостью уставилась на вас его клыкастая морда: и трусит он, и лень ему покинуть свое мягкое, собранное из листьев камыша теплое логово.
Вы поднимаете ружье, целитесь, и палец медленно, медленно нажимает «собачку» винтовки. Вечностью кажется охотнику этот момент, но вот грянул выстрел — кабан сделал прыжок в сторону, уткнулся головой в снег, постоял секунду и тяжело рухнулся на бок, обливая алой дымящейся кровью белый холодный снег; еще минуты две-три, и ваш нож уже распорол ему брюхо, выпуская дымящиеся и еще вздрагивающие внутренности.
Иногда бывает и не совсем удачный выстрел, то есть или легкая рана, или промах (по-моему, такие случаи редки, так как стрелять зверя при одиночной охоте почти всегда приходится не более как шагов на 10-15). В этих обоих случаях зверь моментально бросается наутек. И чем морознее время, тем быстрее, стремительнее и дальше уходит зверь от охотника. В теплое же, напротив, кабан лениво, как бы нехотя встает перед появившимся стрелком и после промаха медленной иноходью скрывается в камышах.
Охотник снова может выследить его, но сделать по нему второй выстрел на близком расстоянии почти никогда не приходится, так как раз испуганный зверь уже не ложится скоро, а просто, отойдя на неопределенное расстояние, останавливается в первой попавшейся камышовой крепи.
По-моему, охотник, сделавший промах или даже легко ранивший зверя, должен оставить на этот день всякое его преследование до утра. Тогда снова таким же вышеописанным образом на том же самом месте можно поднять и убить неудачно спугнутого накануне кабана. Все это мне хорошо известно по моему собственному опыту.
А. Флейшман, Туркестанский край, 1882 г.
