Казалось бы, что можно сказать о ловле этой рыбешки, знакомой с детства всем, кто увлекается ужением. Но все же хочется вспомнить и поведать о случаях поимки ее трофейных экземпляров.
Ловля с моста
Летние школьные каникулы я проводил в небольшом смоленском городке Дорогобуже, расположенном на берегу Днепра. Самым уловистым местом тогда был старый деревянный мост через реку. Рыбы под ним и ниже по течению скапливалось немерено. То и понятно. Грузовики, перевозившие урожай на ухабистом бревенчатом настиле, немалую толику зерна теряли с кузовов, а оно через щели попадало в струи Днепра.
И здесь в конце лета и до ледостава скапливалась разнообразная бель. Плечом к плечу сидели рыбачащие, не взирая на грохот и пыль от проезжающих машин. Но вот каждый из них охотился за своим трофеем.
«Каркалыжники», пуская по течению мелкие блесенки с крупными тройниками, направляли их к старым сваям, где терлись подусты. А эти неповоротливые с виду рыбины, сбиравшие с гниющих бревен водную растительность, и не подозревали, что готовят коварные люди.
Подплывет микроблесенка, ведомая течением и направляемая опытной рукой к свае, сбросит лесу удильщик — пойдет ко дну приманка, влекомая грузилом, но стоит появиться подусту, как следовала резкая подсечка. Редко какой 2-, 3-килограммовой рыбине удавалось сорваться с коварного тройника.
А соседи их, лещатники, выжидали более крупную добычу. Нередко на распаренную пшеницу засекался на донку 4-, 5-килограммовый искрящийся на солнце и отдающей желтизной чешуи плоскоблюдый речной исполин. Такого леща на мост не поднимешь, и приходилось удачливому рыболову, к неудовольствию соседей, вести трофей к берегу. Им-то в тот момент снасти свои надобно было поднимать.
Я же из-за малого возраста забавлялся ловлей плотвы. Хотя развлечением ту рыбалку ну никак нельзя было назвать. Ловил-то я плотву мерную — от трехсот до пятисот граммов. Отсижу вечернюю зорьку, поймаю тройку таких рыбешек — и радости нет предела.
Но брала плотва исключительно на пучки нитчатых водорослей, а по-простецки — на зеленую тину. А вот пшеничные зерна почему-то игнорировала…
Нитчатые водоросли в качестве наживки не раз помогали мне обрыбиться на быстряке и перекатах рек. Но тогда это была моя первая практика ловли на тину…
У омутка малой речки…
Уже в зрелую пору посетил я Дорогобуж, приехав в гости к двоюродному брату. Не стало деревянного моста, по соседству построили железобетонный, и повторить тот детский успех мне не удалось. Но… соблазнил меня брат поехать на речку Ведугу: мол, по весне был хороший разлив, и поднявшаяся на нерест рыба должна бы и остаться в невеликих бочагах.
— Куда ей деваться-то? — молвил брат. — Речка местами на перекатах по щиколотку, кое-где вода сквозь песок просачивается. Поехали на разведку… Может, нам и повезет.
Хорошо сказано: «Поехали». На машине по дороге мы промчались всего несколько километров. А вот пешедралом пришлось преодолеть такое же расстояние через болотины, непролазный кустарник и заросли камыша. Вот мы и на искомом месте. Взору предстал маленький ручеек.
— Какая здесь может быть рыбалка? — удивился я.
Мои сомнения братец Александр быстро развеял:
— Наберем тут шитиков (личинок ручейника. — Прим. автора) и вверх по течению пройдем.
Идти пришлось не так и много, за изгибом ручейка образовался небольшой омут с чистейшей водой, а там стаями ходила плотва. И какая! На первый взгляд — за полкило весом!
Снаряжаю ручейником крючок у своего телескопического пятиметрового удилища и делаю заброс… А рыба вся в разные стороны расплылась. Брат же мой только посмеивался.
— Не так здесь нужно ловить, — сказал он и скрылся в зарослях орешника.
Через несколько минут вернулся, неся в руках два трехметровых ореховых хлыста. Очистил боковые веточки, а на кончике пук листьев оставил.
— Вяжем к концу свою лесу такой же длины, как прут. Да на поплавок не смотри, затаись в крапиве, а как кончик начнет гнуться, так и подсекай. Здесь рыба сторожкая, и обычным манером ее не возьмешь.
Только тогда понял я, почему брат не взял с собой удилище, а всю рабочую снасть намотал на мотовильце.
И началась ловля. Крапива вдоль бережка — в человеческий рост. Жжет она руки, но без нее никак. Стоит лишь приподняться, как вся рыба растекается в неизвестном направлении. Но выдержка взяла свое.
Замаскированные крапивой и ориентируясь лишь на трепыхание листьев на конце импровизированного удильника, мы таскали красноглазых красоток одну за другой. Комары нещадно кусают лицо и шею. Руки в волдырях от крапивы, но апофеоз рыбалки заставляет забыть обо всех помехах.
Наверное, мы смогли бы выловить всю плотву из этого омутка: невелик он был — метров пять в ширину и в два раза больше по длинке, но разум заставил остановиться. Идти-то через дебри без малого пять километров!
Самая малая из поимиц оказалась весом в четыреста граммов, но остальные были раза в два больше: по 0,7-0,9 кг. А три экземпляра перешагнули рубеж одного кило. Плотву такого размера и в таком количестве я больше нигде, даже на Волге, не ловил! Спасибо малой речке Ведуге и брату Александру, охотнику и рыбаку, показавшему ее тайные уголки…
И… на Воронежском водохранилище
Залитые луга и прибрежные у русла озера обеспечили новые нерестилища с богатой кормовой базой для ихтиофауны. И на третий год после заполнения водохранилища начался всплеск увеличения рыбного поголовья.
…В ту зиму такого скопища удильщиков по перволедью я никогда и нигде не видел. Лишь редкие просветы снежной бели разделяли их фигуры.
Не был тогда я еще приверженцем зимней рыбалки, но зрелище впечатлило, и вместо того, чтобы ехать на занятия в университет, вышел из троллейбуса у охотничьего магазина. Приобрел там удочку для подледного лова. Прямо у прилавка оснастил ее леской и мормышкой, прикупил и коробочку мотыля. На том и закончились мои финансовые сбережения.
На обратном пути, переехав Чернавский мост, троллейбус притормозил на непредусмотренной остановке, и… половина его пассажиров вслед за мной оставила транспорт и ринулась на лед.
Им-то что: облаченные все по-зимнему, с рыбацкими ящиками, а я… со студенческим портфелем и одетый в легкую куртку… Иду по льду, благо, ботинки теплые на ногах, и думаю: «Где бы пристроиться». А удильщики в округе только и знают, что вытаскивают мерную плотву.
Подошел к одному из рыбачащих в отдалении, попросил у него ледобур. А близ лунки этого мужика уж целая куча пойманных красноглазых особей лежала. Не отказал он, но только спросил:
— Как ловить-то будешь?
На что я сразу дал ответ:
— С коленей!
На первое погружение мормышки-дробинки в подледье последовал резкий кивок сторожка. Подсечка, и… вот он — мой первенец на зимней рыбалке! Попалась плотва, да такая, что еле в лунку пролезла.
Колени примерзают ко льду, а рыба клюет, идет на мормышку одна за другой! Да такая, что при вываживании 0,1 мм леска от напряга чуть ли не звенит. Увидев трясущиеся мои руки от холода и притопывания из-за подмерзающих коленей, бросил мне сосед одну рукавицу и кусок фанеры со словами:
— Уж дюже красивые пляски ты на льду выделываешь!
«Да… — подумалось мне. — Спасибо, конечно, а как бы другой при таком холодрыге при отсутствии подходящей амуниции иначе поступил?!».
А клев не прекращался, и брала плотва с ходу. Только опустил мормышку ко дну и еще не стал играть, как следовала поклевка. Плотва полулокотная размером садилась на крючок одна за другой. В азарте лова и не сразу понял, что всю добычу не отнести. Собрал, что вместилось, в объемный портфель, а остальное отдал соседу в награду за его благодушие.
…Начались экзамены, а потом и каникулы с путешествиями по стране по льготным студенческим билетам, так что больше в ту зиму я на льду не ловил. А в следующий холодный сезон начался у нас великий замор рыбы. Загнили прибрежные луга с их запасами гумуса, и начали гибнуть обитатели водохранилища… Что там наша плотва… Павших пудовых судаков по весне вывозили грузовиками…
Прошли годы, стабилизировался водный режим… Теперь и зимой, и летом по-прежнему ловится плотва. Но вот размеры ее едва ли превышают ладошечные, да и предпочитает она держаться на прежнем глубоководном русле. И все же во время активного клева привлекает тысячи рыбачащих. И меня в их числе…
Юрий Демин, г. Воронеж. Фото автора
