Минуло три дня с момента открытия охоты (дело было прошлым летом), и я стал ходить на разведку по своим старым местам, где в прошлые годы встречал тетеревов, рябчиков и прочую дичь. На этот раз решил проверить одну большую поляну, которую раньше выкашивали. Во время покосов любили разгуливать по ней тетерева и склевывать молодые листочки подрастающей люцерны. А еще им нравилось после мокрой холодной ночи выйти на самую кромку травы и погреться на солнышке в затишке кустов.
Нынче поляна была выкошена только наполовину. Я шел по краю поля с той стороны, где уже не было высокой травы, вдоль опушки возле самых деревьев. Надеялся поднять тетеревов, выглянувших понежиться на утреннем солнышке.
И увидел лисовина, шедшего параллельным курсом посредине поляны. Причуять он меня не мог, поскольку ветер был в мою сторону. Звука шагов тоже не стоило опасаться, так как его заглушал шорох листвы. Расстояние между нами составляло около сотни метров.
Лис был крупный, темно-оранжевого окраса с густыми подпалинами, как будто где-то вымазался, только белая кисточка на кончике пушистого хвоста ярко выделялась на поляне. Зверь иногда останавливался и принюхивался к набегающему ветру, оглядывал поляну. Вот хищник заметил меня, развернулся и легкими неторопливыми прыжками скрылся в кустах.
Выкошенная часть поляны кончилась, и я перешел на тропу, которую между деревьев протоптали грибники по борту ложбинки. В верхней ее части они уж очень постарались: вся трава там была перемята. И только внизу ложбинки оставалась густая растительность.
Прямо на меня по тропинке грациозно бежала красавица лиса. Чистого апельсинового цвета, подпалины только на лапах и на верхней части ушей. Да еще яркий белый помпон на кончике очень пышного прямого хвоста. Роскошная блестящая шерстка была ухожена волосок к волоску, как будто только что от парикмахера. Лиса принюхивалась к ветру, оглядывала внимательно блестящими глазками все вокруг, огибала мокрые кусты, легко, как пружинка, перепрыгивала через сучья валежника.
Заметив меня, отвернула немного в сторону ложбинки, спустилась на середину склона и присела за травой, оставив на виду только голову. Между нами было метров двадцать. Лиса, не отрываясь, внимательно смотрела на меня, поводя ушами, к чему-то прислушиваясь. Иногда она нетерпеливо тихонько взвизгивала, приоткрывая маленькую остренькую пасть, показывая мелкие беленькие зубки и розовый язычок.
Я не шевелился, она тоже. Мы просто разглядывали друг друга. Казалось, что лиса ожидала чего-то. Так прошли две-три минуты. И тут я увидел, чего она ждала… вернее кого.
Следом за ней бежал угрюмо лисий подросток, явный акселерат. Ростом он был повыше матери, мосласт, но худой и с короткой шерстью. Зверек напоминал детский велосипед, обернутый старым вытертым пледом. Да и окрас лисенка был очень невыразителен. Темно-рыжий верх переходил книзу в черноту.
Хвост с короткой шестью вообще не походил на лисий. Он был слегка изогнутый грязно-серого цвета с рыжим отливом. Да и белого охвостья я не заметил. Темно-рыжая морда тоже была изрядно подпалена. Мне сразу вспомнился тот матерый зверь на поляне.
Бежал лисенок с отрешенно-недовольным видом школяра, которого оторвали от компьютера и заставили выносить мусор. Не хватало только наушников и мешка с отходами в зубах. Большая голова понуро висела, приподнималась лишь для частых зевков, глаза были полуприкрыты. Создавалось впечатление, что этого «подростка» подняли с нагретого за ночь сухого лежбища и потащили на какую-то там охоту по мокрой от ночного дождя и утренней росы траве.
Остановился лисенок, когда в метре перед собой увидел мои кирзовые сапоги. Тогда зверек медленно приподнял голову, осмотрел меня снизу доверху, и глаза у него полностью открылись. Мы изучающе глядели друг на друга секунд десять. Я не шевелился. Он зевнул, потом чихнул и стал озираться по сторонам.
Мать нетерпеливо чуть слышно взвизгнула. Рыжий «подросток» шарахнулся от меня сначала по тропе обратно, потом в сторону взрослой лисицы. Вдвоем они прыжками скатились в густую траву ложбинки. Мать пропустила недоросля мимо себя, в последний раз оглянулась на меня и растворилась в зарослях…
Сергей Ковалев, г. Новосибирск
