В старину, когда вальдшнепов было несравненно больше, чем теперь, охотились на них мало. Эта охота была уделом немногочисленных в то время интеллигентных ружейных охотников. Большинство же довольствовалось охотой за уткой, тетеревом, зайцем и другой более крупной дичью, более доступной по легкости добывания при их несовершенном оружии, да и было-то этой дичи не в пример больше. И только сравнительно в недавнее время вместе с усовершенствованием оружия и увеличением числа ружейных охотников началось общее преследование вальдшнепа.
Но, как и всегда бывает, увлекаясь охотой за этой действительно благородной дичью, охотники хватили через край и давно уже практикуют способ охоты, не только не разрешенный законами, но прямо ведущий если не к истреблению, то значительному уменьшению вальдшнепов. Этот способ — стрельба вальдшнепов из-под собаки весной, не совсем справедливо называемая «охотой на весенних высыпках».
Вред этой охоты главным образом заключается в избиении наряду с самцами самок. Не надо упускать из вида то обстоятельство, что при этой стрельбе из десяти убитых вальдшнепов четыре, а то так и пять, наверное, окажутся самками (ведь они не в юбках летают, а едва ли найдется такой охотник, который мог бы на взлет всегда отличить самку от самца), а с уничтожением последних навсегда уничтожены и могшие произойти от них выводки.
И потому такая часто очень добычливая стрельба губительно отзывается не только на местном количестве вальдшнепов, но имеет и общее значение, способствуя уменьшению вальдшнепов и в дальнейших, расположенных по пути их следования, местах.
Добычливость же этой охоты обусловливается легкостью стрельбы, потому что производится в то время, когда лес еще не распустился. В особенности эта стрельба легка, если производится в чистом чернолесье: здесь каждый вылетевший вальдшнеп на виду; это не то, что осенью, где он может увернуться от выстрела за первый попавшийся куст.
Тут и неопытный охотник — и тот будет с успехом стрелять их, и тот же охотник, который сносно стреляет осенью, весной будет стрелять великолепно. Не надо забывать и того, что эта охота зачастую производится без собаки и бывает иногда гораздо удачнее охоты с горячей собакой. Весенний вальдшнеп вообще строже осеннего, чему, конечно, немало способствует не имение возможности спрятаться.
Чуть показались вальдшнепы — весь мелкий и крупный люд спешит на эту бойню: ходят и колотят вальдшнепов по целым дням, и ни один из них не задумается над тем, что он делает. Первым, по невежеству, это еще простительно, но я знал и знаю много вполне развитых, часто очень дельных охотников, которые десятками били и бьют весной вальдшнепов…
Иной охотится вследствие незнания другого способа, другой и не желал бы участвовать в таких бойнях, но, не находя ни в ком сочувствия, махнет на все рукой и по пословице «Один в поле не воин» идет колотить вальдшнепов; большинство же охотится, не рассуждая, в силу укоренившегося обычая.
Аргументы «за» и «против»
Главный довод, который приводят в свое оправдание господа охотники, стреляющие весной вальдшнепов, тот, что «это вальдшнеп пролетный, сегодня он здесь, а завтра — Бог знает где!». Согласен, что «вальдшнеп пролетный», но дело в том, что та самка, которая завтра действительно была бы «Бог знает где», вместо того, чтобы осенью возвратиться самой — четыре-пять (с четырьмя или пятью подросшими птенцами. — Прим. редакции), сегодня попадает в ягдташ охотника. Это раз.
Второе то, что пролетные вальдшнепы по большей части держатся общественно, «высыпками», а большинство вальдшнепов, встречающихся охотнику одиночно, — вальдшнепы «местовые», стреляя которых, он способствует уменьшению числа местных выводков.
Третье то, что главная высыпка вальдшнепов, где встречаются исключительно «пролетные», за редкими исключениями продолжается не дольше трех дней, а стреляют их в течение двух недель. Следовательно, большую часть времени охотятся не на пролетных, а на местовых. Да, наконец, и довод их не более, как ширма, которою эти господа хотят прикрыть желание «попукать» (пострелять. — Прим. редакции). Желание понятное, но в данном случае — предосудительное.
В местностях, где вальдшнеп не гнездится, а является исключительно пролетной птицей и где, следовательно, не существует тяги, там весенняя охота из-под собаки еще может быть допущена; станьте в положение тамошних охотников, и вы поймете это. Но в местностях, расположенных более к северу, где вальдшнеп гнездится и, стало быть, существует тяга, эта охота, не говоря уже о ее незаконности, не только не заслуживает никакого извинения, но она по своему вреду должна быть прямо названа недостойною порядочного охотника.
При существовании же в данной местности тяги, этой прекраснейшей из прекраснейших охот, кажется удивительным: какое удовольствие могут находить охотники в стрельбе вальдшнепов из-под собаки? Охота на высыпках — краса осени, весною же существует тяга — краса весны.
Но предпочтение тому или другому способу охоты есть дело личного вкуса, индивидуальных особенностей охотника, и потому об этом нечего говорить, а дело в том, что при наших несовершенных законах об охоте, при ощутительном уменьшении дичи и падении охоты пора бы, кажется, нашим охотникам обдуманнее относиться к своим подвигам, самим заботиться о сохранении дичи и, бросив разные, не заслуживающие внимания, доводы, избирать не столь губительные способы охоты, тем более что они есть. К числу таких способов принадлежит тяга.
Мне могут возразить, что тяга — охота тоже вредная, что на ней также избиваются самки… Всякая охота тем вреднее, чем больше убивается дичи, чем она не своевременнее, и чем чаще повторяется, а кому неизвестно, что на тяге никогда столько не убьешь, сколько из-под собаки? Для некоторых охотников, любящих много стрелять, это служит причиной их нерасположения к охоте на тяге.
Но кто же в этом виноват? Все те же охотники, которые перебили «местовых» вальдшнепов из-под собаки. Мнение же, что на тяге много бьют самок, — по меньшей мере неосновательно. Кто охотится на тяге, тот знает, как ничтожно количество убиваемых на этой охоте самок.
Но и тут все зависит от степени опытности и выдержанности охотника, потому что он имеет полную возможность узнать самку. Если же в пылу увлечения охотник не сдержится и убьет самку, то это случается все-таки несравненно реже, нежели при стрельбе из-под собаки, и происходящий отсюда вред так сравнительно незначителен, что о нем не стоит и говорить.
Но если даже и допустить, что охота на тяге приносит вред, то во всяком случае, не лишая себя удовольствия, следует из двух зол выбирать меньшее.
N, 1882 год
