Рассказ выжлятника

Бывал я в вашем Зарайском уезде. Места — ничего, хорошие. Может быть, знаете там барина Власьевского Сергея Семеновича? Не знаете? Ну, не знаете, так я вам расскажу, какую он штуку с нами соорудовал.

Рассказ выжлятника
Автор _Henry Charles Fitz Roy Somerset@WIKIMEDIA.ORG

Жил я в те поры у Хмырова Акима Петровича. Барин хороший, серьезный, собой неказист, немного гнусавит. Молчит, бывало, все; а скажет что — так точно нехотя: тянет, тянет словечко… да в нос и закончит. Доезжачим был у него Степаныч, а я — под рукой у Степаныча, потому у Акима Петровича собачки насчет скотины скверны были. Одному доезжачему никак не управиться.

Бывало, Степаныч едет впереди со стаей, а я сзади, за гончими. Так, вам скажу, к этому делу я привычен был, что по ушам у каждой собаки мысли видел. Едешь мимо стада сейчас и видишь, которая собачка насчет овец подумывает. Осадишь ее вовремя, и ничего, а зазеваешься… и сам арапника от Степаныча попробуешь. Что с него взять? Не мировому же жалиться!

Раза два хотел было отходить из-за этого от Хмырова, да меня все его брат Иван Петрович отговаривал. И душа же был человек этот Иван Петрович! Из себя красивый, румяный, в плечах косая сажень, а голосище был такой, что другого такого и не слыхивал — что твой соборный колокол.

Бывало, придет ему охота за доезжачего проехаться. Как заведут это они вдвоем со Степанычем в два голоса, учнут слова разные выговаривать, собачек подбодрять, родителев поминать… ну, тогда держись! Не только лисице или там зайцу в лесу не усидеть, самому лешему в пору со всех ног утекать. Так все живое из лесу во все стороны и шарахнется. Крикнет, бывало, это Иван Петрович:

— Э-эх, собаченька, добирайся! Показывайся! У-ух! — как выговорит это самое «у-ух», словно лес раздвинется, просто даже волосы на голове поднимутся, отчаянность какая-то в мыслях явится; а про гончих и толковать нечего — так и зальются. Мастер был порыскать Иван Петрович, и опять человек обходительный, со всяким там последним из нашего брата служащего по душе разговаривает. Одно слово, не скоро наживешь такого барина.

Рассказ выжлятника
Автор_by Richard Barrett Davis@WIKIMEDIA.ORG

Важный гость

Был с нами в ту пору на охоте один приезжий господин из Москвы. Надо быть, какой-нибудь важный человек, потому Степанычу приказали с ним особое обхождение иметь. Степаныч насчет языка слабость имел, бывало, слова настоящего не скажет, все с непутевыми прибавками. Господа-то наши — ничего, потому прислушались, а столичному человеку это может показаться даже очень чувствительно.

У приезжего барина были две борзые. Собачки чистенькие, жиденькие такие, поймают зайца, тот пискнет, они и бросят. Жалостливы что ли или так уж очень нежного воспитания? Господь их знает, а только собаки вовсе лядащие (слабые, невзрачные. — Прим. редакции). Одет был приезжий с иголочки: все новенькое, чистенькое, и деньги, надо быть, имел; нам со Степанычем порядочно от него на водку перепадало. Ездил он на лошади Акима Петровича. Был такой у нас меринок Васька, лошадка спокойная и к собакам привычная, только пуглива немного.

Ездили мы так с этим барином дня два или три. Все шло как следует. Собачки притомились, да и приезжего барина с непривычки поразбило. Аким Петрович и решил дать дневку во Власьеве у знакомого своего Сергея Семеновича. Приезжий барин не хотел было. У меня, говорит, панталоны в непоказанном месте распоролись, а во Власьеве, может быть, и барыни есть. Ночуемте, говорит, лучше в деревне.

— Есть-то есть, — говорит Иван Петрович, — да ничего, барыни хорошие. Вы только не наклоняйтесь, никто и не заметит, а вечером и зашить можно.

Так и решили господа ехать во Власьево. Аким Петрович тут же послал к Сергею Семеновичу Трушку сказать ему, что, мол, ночевать приедем. Трушка — мальчонка такой с нами ездил, был он у нас больше на посылушках.

Поохотились мы после этого недолго. Собрали гончих и тронулись. Подъезжаем к Власьеву. Смотрим: дом господский красивый, большой, весь цветами заставлен: на балконе цветы, справа, слева, перед домом — везде цветы: кругом сада — ограда и ворота отворены. На балконе, видим, господа какие-то сидят и барыни с ними. Любопытно тоже им на охоту посмотреть.

Потеха

Видим, и встречу нам приготовили. Возле ворот два тополя были, по одному с каждой стороны, и между ними из дубовых листьев и цветов веревка протянута, чтобы нам под ней проехать. На правом же тополе посредине, видим, сидит на сучке человек малого роста. Лицо у него все-то с кулак будет — желтое, желтое с черенью, все в морщинах, а усы огромные, как у таракана.

Сидит этот человек, смотрит на нас и смеется. На голове у него корона бумажная, а на самом надет халат какой-то длинный, полосатый, красный с синим. Ветерок был небольшой, халат-то и раздувается.

Васька, что под приезжим барином был, заартачился. Стал — и ни с места. Барин-то его и ногами, и плетью… не идет да и кончено. Иван Петрович вперед поехал, у него лошадь была не пугливая: канава ли, ров ли — ей все равно, хоть на черта полезет. Вижу: и Васька тронулся. Аким Петрович и говорит приезжему барину: вот, говорит, вам и сам «кудесник власевский», Черномор Сергей Семенович. А малый человек и кричит с тополя:

— Король цветочный желает вам здоровья! Ура!

Как только это он крикнул, из-за столба сбоку и громыхнули из пушки. Сначала мы ее и не заметили. Стало быть, у него все заранее так было подстроено. Застлало нас всех дымом, лошадь из-под меня — в сторону, я — в другую, прямо на дорогу торчмя головой. Сердце даже упало, так испугался. Слышу, через меня это лошади, собаки прыгают, гончие залились и все врозь, только давай Бог ноги.

Очнулся я это, поднялся, вижу: сидит человек тот на тополе, животик зажал руками и покатывается со смеху. Одна борзая визжит на одном месте, ногу ей чья-то лошадь сломала, а сам приезжий в канаве валяется. Голова у него внизу, а ножками дрыгает, и прореха у панталон… вся на виду.

Хотел было я помочь ему из канавы выбраться, только слышу: «У меня в левой руке что-то неловко». Взглянул и вижу: один палец торчит на нас, а другой — в Арзамас. Ухватил это я их другой рукой, хочу на место поставить. Куда тут! Свихнул их, значит. До сих пор плохо ими владею.

Угораздило же шута горохового из пушки стрелять. Приезжий барин также довольно обиделся и во Власьево не поехал, заночевал в деревне в избе, а на другой день назад в Москву уехал. Такого пассажа, да еще при дамах, со мной, говорит, от роду не бывало. А собачку его так и повесили. Очень он ее жалел.

М. Г., 1882 г.

Оцените автора
www.oir.su
Добавить комментарий