Впадение Уссури. Часть вторая

Из болотных птиц бекас здесь двух пород: наш обыкновенный «барашек» и другой, тоже «барашек», но несколько крупней и светлей, «блеет», но «блеяние» не так похоже на блеяние барашка, а с каким-то присвистом и в конце каждого колена протягивает свистящую (даже скорей шипящую) ноту.

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО — В № 10 (149).

Дупель — такой же, как в России, хотя одного мне удалось убить с чуть поднятым кверху у конца носом.

Вальдшнепы, говорят, где-то и когда-то были, но мне, хотя я искал тяги в самых излюбленных ими местах, слышать и видеть не приходилось.

В начале весны дупеля и бекасы обещали быть во множестве, с разливом же, когда затопило луга, они куда-то испарились и только к осени появлялись небольшими партиями, готовясь к отлету.

Тетерев-косач. Зимой большими табунами держался по низменным островам, поросшим тальником. Разлив, достигши самого сильного напряжения в июне, выгнал его оттуда и, вероятно, затопил большинство яиц и выводков.

Попадался в лучшую пору охоты на него с собакой — в густой тайге нагорного берега и на не затопленных местах низменного берега, но в весьма ограниченном количестве. В конце сентября вместе с убылью воды стали стаиться на низменном берегу в дубняках и тальнике преимущественно черныши; самок же почти не видать.

Тока в половине апреля были уже плохие. 28 апреля нашли тетерку на яйцах, в тот же день тоже и утку.

Фазан окончательно исчез, говорят, уже около двух или четырех лет (впрочем, в лето 1881 года мои знакомые стреляли по одному фазану — одного только и видели. — Прим. автора). Выше по Амуру и по Уссури держится еще в порядочном количестве.

Серой куропатки нет; держится тоже выше по Амуру и Уссури, так как там есть посевы. Почти везде ее называют каменным рябчиком. Глухаря и белой куропатки нет, хотя подходящих мест достаточно.

Рябчик довольно изобилен по нагорному берегу. Перепела попадались в ничтожном количестве, дергачи и курочки — тоже.

Не перечисляя птицу, не идущую в пищу человека, упомяну о выпи, которая здесь ростом, с шеей и с ногами, не более фута (свыше 30 сантиметров. — Прим. редакции), оперением весной похожа на обыкновенную (большую), летом же — с алыми спиной и крыльями и белым брюшком. Попадается во множестве.

Кстати, не считаю лишним упомянуть, что все мелкие птички здесь с гораздо более ярким оперением, чем в средней полосе России. Серой вороны, галок и черного ворона нет, а есть порода ворон величиной с грача, вся черная и с черным носом, по привычкам похожа на серую ворону. Кричать может и как ворон и как ворона (воробьи здесь по оперению — все самцы. — Прим. автора).

Вынужденное «перерождение» в промышленника

Из небольшого числа пернатой дичи, которую я перечислил, преимущественно с пометками «нет», «немного» или «редко попадается». Видите, остаются только гусь, утка и рябчик — все птицы, так сказать, промысловые.

Впадение Уссури. Часть вторая
Гусь_by BioDivLibrary@FLICKR.COM

Легкий европейский дробовик и легавая собака обижены здесь окончательно, за очень редкими исключениями. Кто желает охотиться, тот незаметно должен «перерождаться» в промышленника, добывать тяжелую дальнобойную одностволку, стрелять по сидячей птице, учить собаку ходить сзади и доставать из воды убитого гуся, а самому бросить все привычки охоты с легавой, вымачиваться по горло и ездить на гольдской оморочке (лодке из бересты. — Прим. автора), вдвое опаснейшей, чем любая душегубка.

Хотя я пишу эти слова, пробыв один и даже весьма неблагоприятный, по большой воде, год, но все-таки кажется, что и в будущем я не рискую остаться неправым, так как, во-первых, посевов в окрестностях нет, во-вторых, трава к поре охоты до того бывает высока и кусты до того густы, что о том, чтобы видеть собаку и управлять ею, нечего и думать, в-третьих, пал, о котором я забыл упомянуть, здесь бывает довольно поздно (с марта по май), и на всех островах остаются нетронутыми только сильно водянистые болота, а самые лучшие для дичи прогорают.

Итак, волей-неволей, а в силу пословицы «С волками жить — по волчьи выть» приходится бросить любимые привычки и взяться за новые, которые, впрочем, своей новизной увлекают охотника, а бесконечно безлюдная пустыня своими обширными и зачастую суровыми требованиями разнообразит их, придавая им то серьезный темный, то веселый розовый оттенок.

Здесь промышленники только гольд и забайкалец (преимущественно отставной солдат. — Прим. автора) и очень немного старожилов, которые за отдалением крупной дичи в глубь страны редко уже берутся за свою винтовку. Казаки, живущие по станицам, за недостатком времени по хозяйству и за своею ленью промышляют только в случаях появления дичи в большом количестве, а именно: перелет птицы, переход козы, кабана или появление тигра.

Способы охоты «аборигенов»

В сущности же истый промышленник только гольд, да и тот летнее время посвящает рыболовству, зимний же его промысел преимущественно соболий и беличий. В пору пантов он добывает их и, конечно, в то же время не брезгует другими животными. Своею выносливостью и невзыскательностью гольд может служить идеалом. Весь его запас состоит только из вяленой рыбы и буды (крупы вроде проса. — Прим. автора), то же ест и его собака.

Гольдская собака, получая паек не более полуфунта (около 200 граммов. — Прим. редакции) сушеной рыбы в сутки, служит сторожем для перевозки нарт и как промысловая, не взирая на такую тяжелую службу и скудную пищу, она все-таки разборчивее своего хозяина и отворачивается от мяса соболя, которое гольд ест в промысловое время с удовольствием.

При слабом телосложении и непитательной пище гольд, опять-таки повторяю, может заткнуть за пояс любого русского промышленника, за исключением тех случаев, где нужна храбрость. На лыжах в большие снега он угоняет не только козу и «сохатаго», но даже изюбря, который здесь считается идеалом быстроты и который бежит до той степени, покуда может. Подобного рода гонку как изюбр, так и гольд выдерживают около девяти часов, и обыкновенно кончается тем, что последний, догнав зверя, в упор всаживает ему копье или стрелу.

Таким способом промышляют зверя и целыми партиями, причем задние идут по следу, подбирают добычу и разбросанную одежду переднего, и в случае надобности кто-нибудь заменяет его после ночлега (если зверь не добыт), так как самое главное — это не дать зверю кормиться.

Козу в хороший снег гольд «угонит» в самое короткое время и, не трогая стрелы, перерезает ей горло.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

И. Алмазов, г. Хабаровка, 27 января 1882 года

Оцените автора
www.oir.su
Добавить комментарий