Река Клязьма была самым ближайшим местом от нашего города, где я мог порыбачить, когда оставался один. Если по каким-то причинам не удавалось посетить с друзьями другие водоемы, то не очень-то и расстраивался, а ехал под Черный мост. Вот и в этот выходной я, облаченный в рыбацкий костюм, вышел из дома и направился на остановку.
Вскоре прибыл троллейбус, в котором мне удалось удобно устроиться на ящичке. Через 10 минут транспорт остановился перед вокзалом. На противоположной стороне дороги был съезд в тоннель под железнодорожные пути, именуемый Черным мостом. От него до реки не больше 150 метров. Все рыбаки, у которых не имелось возможности попасть на другие водоемы, добирались до вокзала и шли к этому мосту.
Течение на Клязьме всегда доставляло массу неудобств, а в зимнее время и подавно. Ближе к берегам река успокаивалась, становясь не такой стремительной. В черте города располагались пристань, лодочная станция, залив, а также несколько маленьких закутков со стоячей водой.
Обычно в таких местах ловили на мормышку. Рыба, стайками посещавшая эти укромные уголки, составляла всю мою добычу. Привычным делом было, когда у кого-нибудь клевала плотва, а потом-то в пяти метрах, рядом приманку мог атаковать исключительно окунь.
Мне нравится такая рыбалка. В реке нет кислородного голодания. Вода благодаря течению постоянно перемешивается, что позволяет рыбе быть активной на протяжении всего холодного периода. Нужно только ее найти и выяснить, на какой она кормится глубине.
Желанной добычей также является широкая рыба — густера и белоглазка. Она даже превосходит леща по жирности. А нагулявшись и откормившись за осень, попадая зимой в засолку, становится настоящим деликатесом в засушенном виде.
Кроме ловли на мормышку, в ход идет стационарная поплавочная удочка — «кобылка», оснащенная дробинкой и маленьким крючком на коротком поводке. Такую снасть используют в основном пенсионеры, которым тяжело гоняться за рыбой. Они весь день сидят у берега, разложив на лунках по две-три штуки, и ждут, когда очередная стайка заглянет отобедать.
Незнакомые снасти
В моем рыбацком ящике всегда находились удочки с разными мормышками на тонкой леске 0,1 и «кобылка», ведь на реке всякое может случиться. Но не имелось в нем того, что послужило отправной точкой в освоении нового метода зимнего подледного лова. Как я потом выяснил, эта снасть называлась «дурной».
Как обычно, пройдя под Черным мостом, добрался до реки и ступил на лед. Ближайший закуток был чуть выше по течению. С этого места всегда начинались поиски рыбы. В моем распоряжении было целых два берега.
Напротив, на другой стороне, находилась зимовальная яма, на которой хозяйничали блеснильщики. Выше нее в 300 метрах располагалась лодочная станция. Обычно это была конечная точка рыбалки, поскольку одного светового дня только-только хватало на то, чтобы обойти все.
Подойдя к закутку, я был удивлен тем, что в нем никого не было, а лед оказался издырявлен бурами. Видно, хорошо вчера половили! Человек восемь сидели на выходе, где мормышку сносило течением. Они ловили незнакомой снастью.
Мне такой вариант не подходил, и я начал осваивать пространство со стоячей водой. Играя мормышкой, изредка поглядывал через плечо на сосредоточенные лица рыбаков. Почти у каждого было по две удочки с катушками и длинными железными сторожками.
В течение получаса я проверил чуть ли не все лунки, но толку не было. Скорее всего, место «засветили», и подводным обитателям ничего не оставалось, как покинуть прибрежную зону. За это время у соседей попались две рыбины — плотва и окунь, но какие!
Я подошел поближе, вытащил термос и, устроившись поудобнее на ящике, стал наблюдать. Иногда соседи поднимали удочки, проверяя, не висит ли кто на крючке, и снова опускали их на лед. Через некоторое время один из рыбаков вынул снасть, чтобы освежить насадку. Я внимательно пригляделся.
Поводок с крючком был привязан к основной леске на расстоянии 10 см от вертлюжка с грузилом и имел почти метровую длину. Устройство удочки стало мне понятным. Только сделать подобное можно было, имея хотя бы один грузик в наличии. А у меня, кроме дробины и мормышек, ничего весомого не имелось.
Очень дорогое «грузило»
Решение созрело быстро. Я достал коробочку с мормышками, выбрал 8 штук самых тяжелых с латунными и медными чешуйками и обмотал крючки леской. Образовалась бесформенная кучка, весившая примерно 8 граммов.
Хорошо, что день выдался неморозный, а то бы вся эта комбинация вываливалась бы из моих рук при изготовлении. Связывая «многоглазое» произведение с основной леской, я просчитался в два раза с расстоянием до крепления отводного поводка в меньшую сторону. Получилось всего 5 см вместо 10. Такой длинный поводок, как был у рыбака, мне показался нелепым на своей удочке, и я укоротил его тоже наполовину.
При мысли, что одним взмахом можно лишиться огромного богатства, состоявшего из вольфрамовых приманок, по спине пробежал холодок. К тому же стоимость их на порядок выше, чем у свинцовых. Также внушало опасение то, что из-за течения мормышки могут зацепиться за нижнюю кромку льда. Тогда либо обрыв, либо…
Мое внимание привлек голый куст на берегу. Срезав ножом ивовый прут с рогаткой на конце, я обошел рыбаков и просверлил свою первую лунку. Оставив в воде часть ледяных крошек и сделав в них маленькое отверстие ручкой черпака, я воткнул его в пластиковую трубку, висевшую с левой стороны ящика. Туда же поместился и прутик.
Не люблю ловить из чистой лунки. Как-то с детства повелось — все время затемняю. И тогда даже мормышкой играть намного удобнее, и мерзнет она меньше, да и рыба не видит светлого пятна. Исключение составляет лишь ловля с поплавком.
Насадив на маленький крючок двух мотылей, я взял основную леску правой рукой, одновременно придерживая поводок левой, и опустил самодельное грузило в подготовленное отверстие. Напор воды должен был сместить насадку, не дав ей тем самым запутать «дурную» снасть. Задача приманки состояла в том, что благодаря завихрениям и силе течения она имела возможность парить — то касаясь дна, то отрываясь от него.
Глубина оказалась два с половиной метра. Согнутый кивок резко выпрямился, обозначая дно, и слегка наклонился, увлекаемый потоком воды. Я терпеливо ждал. Минут через пять, не выдержав, чуть приподнял удочку и стукнул мормышками по дну, чтобы образовалась маленькая струйка мути.
Тут же сторожок обозначил поклевку. При подсечке навалилась тяжесть хорошей рыбы. Оказав небольшое сопротивление, она зашла в лунку. Показалась голова крупного окуня. Мне сразу понравился новый метод ловли! Я, насадив очередную пару мотылей, продолжил его осваивать.
Защита от зацепа
На этом месте больше не повезло. Я решил двигаться к противоположному берегу и сверлить через каждые 10 шагов вплоть до ямы. Где-нибудь да наткнусь на хорошую стайку!
Ощутив зацеп при сматывании удочки за нижнюю кромку льда, я порадовался так предусмотрительно срезанному прутику. После благополучного освобождения лески продолжил прерванную рыбалку.
Следующая лунка добавила немного глубины да еще и силу течения. Мормышки легли на дно, только чуть дальше. Поэтому я не стал ничего довязывать, и так их уже была целая гроздь! Наверное, никто из удильщиков во всей истории рыболовства никогда не использовал такой ценный груз, как у меня!
Друг за дружкой еще попались плотва с густерой. Размер каждого экземпляра был по 300 граммов. Для зимнего подледного лова — просто рыба-мечта! На этом способности лунки закончились.
Перерыв в 15 минут показался мне вечностью, и я с ледобуром перешел на новое место. Не успел кивок занять свое привычное положение, как резко согнулся. При подсечке никакой тяжести не ощущалось. «Странно!» — подумал я, но удочку при этом не вытащил, а снова поставил на лед. История повторилась, опять промах.
«Что такое? — удивился я. — Надо посмотреть мотылей: вдруг их стащили?.. Ведь атаки на крючок были агрессивными!». Недоуменно поглядел на нетронутую насадку и снова опустил в лунку. Поклевки шли, как из пулемета, следовали одна за другой. Я подсекал, не понимая, почему не попадается рыба.
Наперегонки с плохой компанией
Постоянно дергая удочку, услышал, как меня стали обсверливать те самые «блеснильщики» с другого берега. Остальная их часть бежала наперегонки. «Интересно, кого же они тут собрались ловить на свои приманки?» — задумался я.
И только теперь до меня, наконец, дошло. Это были не поклевки! Подо льдом перемещалась огромная стая. Рыбы по пути задевали леску выше грузила, вводя меня в заблуждение. А блеснильщики пытались их наколоть на свои крючки, нарушая все мыслимые правила. Такой способ лова меня потряс. Мне больше не хотелось видеть возле себя радостные перевозбужденные лица соседей.
Рыбачить рядом с ними стало для меня невыносимо. Я принялся быстро сматывать удочку и обнаружил, что на моем крючке висела широкая густера. Сняв трофей и обойдя толпу, решил двигаться наискосок к тому берегу, где начиналась яма.
Определив на глаз начало бровки, взялся за ледобур. Передо моими глазами все еще стояла неприглядная картина. «Какой большой у нас город, к тому же еще и областной, а так плохо охраняются рыбные угодья!» — посетовал я.
Тут же стала попадаться плотва вперемешку с окунем, густерой и белоглазкой, отвлекая меня от невеселых мыслей. После небольшого затишья в клеве я направился вверх по течению, подальше от всего этого. За мной по пятам перебирались «блеснильщики».
Я сматывал удочку, переходил и натыкался на новую стаю. А может быть это рыба перемещалась по моему маршруту? Потому что в других местах у людей не клевало.
Очередная лунка сразу принесла мне окуня размером с варежку. Пошли результативные поклевки. Рыба активно ловилась. Однако, несмотря на такой жор, я опять оказался вынужден сворачивать снасти, поскольку ко мне уже подбирались ненасытные «блеснильщики». Конечно, жалко было бросать такое место. Но я не мог поощрять этих людей.
Старичок-«болельщик»
Ко мне «приклеился» дедушка, который, видимо, устал сидеть без толку. Наблюдая картину преследования, он с негодованием произнес:
— Я хожу почти каждый день. Откуда они взялись в таком количестве?! Стоит только найти стайку, как эти дармоеды тут как тут! Разгонят рыбу и бегут дальше кого-нибудь другого обуривать!
После того как мы со старичком сменили еще три места, а ему так и не улыбнулась удача, я стал подозревать, что мои мормышки играли в этом деле немаловажную роль. Они поблескивали разными чешуйками, привлекая рыбу. Постоянные поклевки не давали мне возможности перекусить или хотя бы попить чаю. Во рту пересохло. Я не успевал выпрямиться, сидя на ящике.
Сняв очередного окуня, прицепил мотылей. Грузило с приманкой пролетело шугу из ледяных крошек. Поставив удочку на лед, я схватил термос и налил чай в крышку… И тут опять произошла поклевка! Вытащив рыбу, сменил насадку и быстро опустил в лунку. Только поднес крышку к губам, как кивок снова отметил резкий нажим! Я деланно возмутился:
— Что за рыба такая вредная, не дает жажду утолить?!
Пока пил горячий чай, попались еще четыре крупных окуня! Дедушка, ничего не поймав за это время, тоже был в полном недоумении. Он продолжал ходить за мной теперь лишь только ради интереса, проявляя восторг и ухмыляясь каждой моей рыбе.
Наблюдать за процессом для него было лучше, чем просто сидеть и стрелять глазами по сторонам. Он мне напоминал болельщика, смотревшего чемпионат мира. Только вместо телевизора был я. Вот так, двигаясь то от жадных «блеснильщиков», то после очередного затишья, мы уже переходили Клязьму, приближаясь к нашему берегу.
Своя ноша не тянет?
Я, охваченный азартом, забыл про время. Мой ящик впервые набился под завязку. Пришлось вдобавок использовать для хранения улова обычный пластиковый пакет с ручками, в котором раньше хранилась еда.
Рыба продолжала исправно клевать и ниже по течению, почти до закутка, откуда начинался мой путь. Я как будто двигался по «заколдованному» кругу. Не было ни одной лунки, которая не одарила бы меня завидным трофеем! На Клязьме такого со мной еще не случалось!
Удильщики, которых я видел утром, так и сидели на своих местах, скукожившись от ожидания поклевки. Дела у них шли не очень. Все с завистью посмотрели на пакет, в котором уже лежало десятка два с половиной экземпляров отборной плотвы и густеры. Чтобы еще больше не травмировать товарищей по увлечению, я решил не открывать ящик, заполненный трофеями.
Говорят, что своя ноша не тянет. Но я все равно «намял» плечо так, что потом оно два дня болело. Дома улов занял целую раковину! «Это ж надо было умудриться столько поймать?! — поразился я. — Как будто прошел прямо по рыбе, никуда не сворачивая!..».
После такого насыщенного дня нельзя было не взять на вооружение этот идеальный способ ловли на течении. После небольшой доработки он добавил новые интересные возможности в рыбалке. Правда, дальнейшая практика показала, что уловы стали во много раз скромнее. Может, потому, что вместо связанных в кучу мормышек теперь использовался свинцовый груз?
Вот так состоялось мое первое знакомство с «дурной» удочкой. Хоть сначала мне и не понравилось это название, но ко всему можно привыкнуть. Дело-то житейское!
Сергей Мокеев, г. Владимир
