В конце 1960 года морозы в среднем Приобье стояли суровые. Температура воздуха около 40 градусов ниже нуля считалась нормой. При том холода приходили надолго. Зато ближе к весне, когда светило яркое солнце, снег искрился миллионами алмазных вспышек! Хвойный лес одевался в зеленый кафтан.
Морозы спадали, периодически наступали оттепели, образовывался крепкий наст. Иногда он держался неделями, и тогда по тайге можно было при желании ездить даже на велосипеде!
Пора эта кратковременная, и усидеть дома после длительных холодов весьма непросто. Подростки становились на лыжи и обследовали местность вокруг поселка на приличном расстоянии.
Сборы в короткий поход
Вот и мои старшие братья Лев и Артур решили пройти заманчивым маршрутом в районе Северной Сосьвы к одному из ее притоков. Целью их «экспедиции» было изучение новых охотничьих угодий для промысла белки и соболя.
Приблизительно в сорока километрах от леспромхоза на реке Сосьва находился кордон метеорологической станции. Там стояло несколько домов, где жила семья ханты. К нам частенько заглядывали геологи и лесоустроители.
По всем прикидкам, крепкий наст должен был продержаться как минимум неделю. Времени сбегать на лыжах туда и обратно хватало с лихвой. Мне в ту пору было 14 лет, братьям — за 30. Разумеется, такое путешествие по глухой тайге я никак не мог пропустить.
Из поселка мы вышли затемно, двигались на широких охотничьих лыжах. Взяли два ружья, сухари, крупы, сгущенку, да еще индийский чай в пакетиках с нарисованными слонами изумительного вкуса и качества.
Птицы в тайге водилось много, добыть рябчиков, косачей и глухарей не составляло труда. О каких-либо ограничениях на отстрел нескольких пернатых тогда никто не слышал. Основу рациона охотника в лесу составляли мясо и крепкий чай.
Также с нами шли две лайки — Резка и Верный. Они хорошо работали в охотничий сезон. Еще мы взяли с собой крупного беспородного кобеля, который был любимцем хозяйки, поскольку дома исправно нес сторожевую службу. За никчемность в охоте пес получил прозвище Колун — так называли тупой топор, предназначенный для того, чтобы рубить крупные чурки на дрова.
Фантастическое чувство полета
Идти по насту было легко — как по асфальту. Временами мы снимали лыжи и катили их за собой, как санки, на веревочке. Светило яркое солнце, но морозец стоял крепкий — приблизительно 15 градусов ниже нуля.
Собаки бегали вокруг нас, частенько облаивали глухарей, вспугивали и гоняли рябчиков. Но птицу мы пока не стреляли: никому не хотелось нести лишний груз, а варить обед было рано. На привале хватало крепкого чая со сгущенкой, который позволял поддержать силы.
Было непривычно идти по глухой тайге напрямик через болота, рямы (моховые топи с мелким лесом и зарослями кустарников. — Прим. редакции), ручьи, овраги. Сухой наст держал нас отлично. Казалось, что мы очень низко летим над Землей. Это было необыкновенно восторженное, фантастическое чувство от того, как человек покорял природу.
Несколько раз мы останавливались, на скорую руку кипятили воду для заварки чая, быстро перекусывали и снова продолжали путь. Братья были очень довольны, они оживленно обсуждали увиденные новые места, строили замыслы на будущее. Присутствие соболя и белки на этой территории не вызывало сомнений. Оставалось только определиться с тем, где лучше всего расположить избушку.
На закрытой метеостанции
Поздно вечером мы пришли на кордон. В одном из домов застали средних лет мужчину-ханта, внешне больше похожего на подростка. Зимовал он здесь один с двумя лайками, жил в большом исправном строении. Метеорологическую станцию, как оказалось, к тому времени ликвидировали. А этот мужчина на правах сторожа и штатного охотника хозяйничал здесь.
После пройденного пути мы очень устали и, наскоро перекусив, крепко заснули. Утром мои старшие братья пообщались со здешним хозяином. Расспрашивали его, как ему живется одному в тайге, беседовали об охоте, о собаке. Выясняли, наведываются или нет сюда люди и так далее.
За разговорами стали готовить обед. Мужчина принес несколько ободранных белок и чашку муки. Лев и Артур переглянулись и поинтересовались у хозяина, почему он живет в тайге без мяса. Хант рассказал, что все запасы растащила росомаха, когда ему пришлось на несколько дней отлучиться из дома в лес. А сейчас уже нет возможности добыть зверя.
В общем, отведав «болтушки» из белок, заправленных мукой, переговорив об охотничьей жизни, мы задержались на кордоне на целые сутки. На следующий день, оставив хозяину часть наших съестных припасов, отправились в обратный путь.
Неприятный сюрприз
Утром мы еще шли уверенно и быстро, но к обеду погода резко изменилась. Светило яркое солнце, температура воздуха стремительно повышалась. Наст стал предательски проваливаться.
Мы обсудили сложившуюся ситуацию и решили, что ничего страшного еще не случилось. Нужно просто побольше настрелять птицы, почаще делать привалы и подкреплять свои силы. А ночью в любом случае ударит мороз, и наст окрепнет.
Но эти надежды не спешили оправдаться. В течение следующего дня мы прошли совсем небольшое расстояние, поскольку постоянно проваливались глубоко в снег. Погода стала еще теплее, и наст совершенно не выдерживал нагрузки.
Добыть нам удалось только пару глухарей, которых разрубили и скормили собакам. Зато рябчиков было очень много. Они резво бегали по снегу между деревьями. Не застывали, как глухари, обратив все внимание на лаек. Вместо этого постоянно налетали на нас, пытаясь упорхнуть от собак. Стрелять рябчиков было очень легко. Мы добыли немало этих птиц и сварили себе на обед.
К вечеру сделали заспинник (сооружение из веток и одеяла или простыни для защиты от ветра и снега. — Прим. редакции), развели большой костер, сытно поели и решили теперь рано встать с утра пораньше и идти ускоренным темпом, пока застывший за ночь наст будет нас держать. Тогда мы даже не догадывались, какое испытание судьба нам уготовила.
Выматывающий маршрут
Ночью отлично выспались, проснулись еще затемно, плотно перекусили и тронулись в путь. Но наши ожидания не оправдались. Лыжи не катились вперед. Наст проваливался, а под верхней коркой мягкий снег напоминал сладкую вату. Он прилипал к лыжам, и поднять ногу было очень тяжело.
До обеда мы с горем пополам еще продвигались вперед, делая частые остановки. Но потом пришлось устроить долгий привал и разбить лагерь. Мы разделись по пояс до нижнего белья и очумело смотрели на всю эту таежную красоту. Теперь уже отчетливее понимали наше опасное положение.
Погода, как назло, стояла очень теплая, и твердый наст как таковой исчез. Сойдя с лыж, мы проваливались сразу по пояс. Собаки построились гуськом и медленно тянулись за нами. Даже по нашей лыжне им было тяжело идти. Лайки глубоко уходили в снег и не могли достать лапами до земли. Особенно страдал Колун, поскольку был большой и тяжелый. Он сильно отставал от всех.
Когда наст еще выдерживал наш вес, собаки свободно бегали по снегу и постоянно поднимали и гоняли рябчиков, облаивали глухарей. Теперь же четвероногие помощники работать не могли и тем самым нас лишили добычи. Мы не могли подобраться к пернатым на дистанцию выстрела. Глухари, которых собаки больше не отвлекали, сразу снимались и улетали, когда видели человека.
Нехватка съестных припасов
Наша и так уже непростая ситуация еще сильнее осложнилась из-за проблемы с питанием. Корма для лаек не было, а у нас самих осталось лишь несколько банок сгущенного молока и индийский чай. Мы заваривали его в котелке очень крепко. Добавляли туда половину банки сгущенки и пили эту горько-сладкую жидкость.
Сердце сразу начинало стучать, как бешеное, вырываясь из груди. От этого ужасного настоя нас тошнило. Спать не хотелось, было обманчивое ощущение бодрости, но сил для продвижения на лыжах уже не хватало.
Мы крепились, еще надеялись, что ночью будут заморозки, которые дадут нам шанс добраться до дома. Теперь решили идти в темноте, когда прохладнее. Выбирали путь под кронами деревьев, где снега чуть меньше. Приходилось петлять, поэтому расстояние до цели увеличивалось.
Сначала чувство голода казалось невыносимым, были даже боковые спазмы желудка. Потом эти ощущения притупились, уже не так сильно хотелось кушать.
Днем мы отдыхали на хвойных лежанках под яркими лучами солнца. Однако радости и умиротворения не испытывали. Нас охватило безразличие и полная апатия. Ночью с трудом опять вставали на лыжи и, чертыхаясь, ползли, как тараканы, дальше по бескрайней тайге.
«Увлечение для законченных идиотов»
Старше всех у нас был Лев — человек невысокого роста, плотный, даже с небольшим животиком. Артур тоже не напоминал огромного баскетболиста, но зато отличался феноменальной выносливостью. Кажется, один он мог бы двигаться без передышки, но приходилось ждать нас.
Артур всегда шел впереди, продавливая лыжню. От него, как от старинного локомотива, валил пар. Нам со Львом и собаками было намного легче идти следом.
По пути в моей голове вертелись одни и те же мысли: «Если все же выберемся живыми из тайги, то больше никогда не отправлюсь в лес. И вообще завяжу с охотой. Есть и другие радости в жизни, а это увлечение — для законченных идиотов!».
Наконец, мы вышли на болото и целый день, как олени, раскапывали снег и собирали клюкву. Набрали ягоды очень много, она подкрепила наши силы.
Оттепель продолжалась, и у нас уже не осталось надежды на заморозки. Скользить на лыжах мы давно не пытались, просто шли, медленно передвигая ноги.
Лайки Розка и Верный были легкими, но они тоже проваливались в снег. Делали несколько скачков вперед, потом ложились немного отдохнуть. Идти у них не получалось, приходилось только прыгать. Больно было смотреть на эту картину.
Когда Колун сильно отставал, он начинал жалобно выть. Верный постоянно скулил, а Розка смотрела на нас влажными умными глазами, как бы говорила: «Эх, горе-охотнички! Как вас угораздило!?».
На пределе
Через три дня мы допили остатки чая со сгущенкой. Ни одной птицы подстрелить нам не удалось. Погода совсем не радовала — теперь тепло было не только днем, но и ночью.
Мы с Артуром начали оценивающе поглядывать на Колуна. Лев уловил наши намерения и категорически выступил против. Он объяснил, что его дома самого жена съест за эту собаку. Пригрозил, что расскажет всем о том, кто был инициатором жестокого замысла. Пришлось нам отказаться от таких нехороших мыслей…
В итоге у нас ушла целая неделя на то, чтобы преодолеть расстояние, которое мы по твердому насту пробежали бы за день. В последние часы я шел уже «на автомате», в полном безразличии ко всему. Не осталось даже сил порадоваться, когда, наконец, выбрались на лесовозную дорогу.
Собаки все вернулись домой живыми. Но если бы наш эпический поход продлился еще пару дней, то… Лев мог бы и передумать насчет Колуна. Я заметил, что старший брат очень беспокоился и переживал, когда этот пес сильно отставал. Вероятно, Лев опасался, что собака пропадет даром — без всякой пользы.
Вспоминая все это, анализируя, я до сих пор не могу понять, как мои братья — два опытных охотника — могли попасть в такую скверную историю. Думаю, наш пример станет хорошим предупреждением для молодых людей.
И все же перенесенное испытание оказалось полезным. Пожалуй, каждому человеку не помешает ощутить голод и жажду, проверить себя на пределе физических сил. После этого смотришь на жизнь совсем другими глазами и ценишь ее по-настоящему!
Петр Крылов, Тюменская область
