Разбирая не посланные к публикации рукописи, нашел несколько очерков, проиллюстрированных фотографиями Александра Бровашова. Долгие годы мы с ним не были лично знакомы, хотя… всегда знали друг о друге заочно — по вышедшим в разных изданиях материалам, посвященным охоте, рыбалке и природе. Когда же впервые встретились, то разговоров хватило до самого утра…
Прочитав несколько новых моих рассказов, Александр тут же откликнулся:
— Слушай, Юрий, а у меня есть для них подходящие снимки.
Вот так спустя некоторое время изображения, созданные рукой мастера, украсили предлагаемые материалы.
Бровашов — известный фотограф-натуралист. Его снимки и рассказы на протяжении десятилетий печатались во многих престижных изданиях — таких, например, как «Наука и жизнь», «Охотничьи просторы», «Рыболов-спортсмен», «Лес и человек», и других. Для перечисления их всех места на странице не хватит…
Мне довелось редактировать и последнюю книгу Александра «Мир вокруг меня» и написать предисловие к ней…
А вот о скоропостижном уходе мастера из жизни узнал во время телефонного разговора по пути из православного храма. И… от неожиданного трагического сообщения чуть было сам с супругой не оказался в кювете. А ведь столько было совместных планов сотрудничества и выездов на лоно природы! Но… по воле судьбы не сложилось…
Предлагаю сейчас вниманию читателей мои очерки о природе и охоте, к которым прилагаю снимки, сделанные замечательным фотографом-натуралистом Александром Бровашовым.
Порадовавшие встречи
Отправился я теплым деньком в любимый уголок Усманского бора. Цель поездки тривиальная — нарвать для витаминного супа сныти и крапивы. Лишь в глухих лесах собранные те травы при варке дают особый аромат.
Непростым оказался мой маршрут. Внедорожник не раз приходилось останавливать на проселках и извлекать из багажника бензопилу. Через каждые 20-30 метров встречались сплошные завалы и буреломы от поверженных ветродуем древ. Сосны и осины, не стойкие к шквальным порывам стихии, были тому причиной.
«Дороговатым, — подумалось, — станет любимое варево»… Но, когда пред очередным препятствием увидел на соседней опушке, обрамленной листодревьем, кабаниху с малыми поросятками, настроение улучшилось.
Затаился я. Дикая свинья, видя и чуя меня — расстояние каких-то 30 метров, — но, должно быть, не ожидая подвоха, продолжала вспахивать земляную подстилку, извлекая из-под нее лакомые луковицы пролески (многолетнего растения из семейства спаржевых).
Радостно стало у меня на душе. Уже более десяти лет не встречал я в этом глухом месте многочисленное кабанье семейство! До того лишь одиночные секачи изредка вдали перебегали дорогу. А здесь матушка да с полосатым подростом. Что интересно — часть молодняка имела не обычный горизонтальный окрас коричневато-белесый, но и полностью была рыжеватой.
Недолго длилось мое созерцание. Табунчик благородных оленей, пробежавший поблизости, вспугнул мирно кормящееся семейство.
… Вспомнились девяностые годы прошлого века. Место моего нынешнего пребывания относилось тогда к особо охраняемой территории — заказнику, примыкающему к Воронежскому заповеднику. Всякая охота там была запрещена.
И вот… переводят тот лесной массив, примыкающий как к городу, так и к биосферному заповеднику, в другой разряд. Превращают в обычную общедоступную охотничью вотчину. Кто был инициатором того почина, сейчас уже и не разберешься…
Начались в тех краях охоты.. Обездоленные и обнищавшие егеря, лесники и иные хранители природных богатств как последнюю надежду для поддержания своего существования восприняли на «ура» то преобразование и отправились на отстрел копытных в закрытые досель угодья с выписанными лицензиями и разрешениями.
В одной охоте довелось поучаствовать и мне. Все по классике. Никаких загонов и стояния на номерах. Охотились-то профессионалы. Зверовые лайки, выйдя на след, нагоняли и осаживали кабанов и не одного, а сразу нескольких, кружили их. Нам же, охотникам, и далече на голос собак идти не приходилось: диких свиней в заказнике обитало предостаточно. Порадовали в тот раз трофеи: несколько кабанов распластались на январском снегу. А один-то был и мой.
Через неделю приехал я на лесной кордон. Увидел, что весь двор его, до того сверкавший на солнце снежной белизной, окрасился от туш оленей, кабанов и косуль… Скорбно стало на душе моей, и от дальнейших совместных охот отказался.
… Прошли годы, чиновники вернули территориям статус заказника. А вот встречи с опоросившейся кабанихой с приплодом и пробегающими по соседству оленями возродили во мне угасшую было надежду на восстановление животного мира любимых угодий.
Подземные обитатели
Сурки в степной зоне Воронежской области на заброшенных солончаковых полях и пустующих неудобьях за последние десятилетия значительно увеличили численность особей в своих поселениях. Проживают те представители семейства беличьих, образуя колонии, выбирая просматриваемые издалека холмистые возвышенности на равнине.
Более чуткого зверя и не найдешь в Черноземье. Человека заметит сторож-сурок за километр и резким посвистом даст сигнал тревоги. И… все члены колонии, досель выкапывавшие луковицы первоцветов и корневищ многолетних трав, стремглав скрываются в норах.
Не видел я близко сурков-байбаков в естественной среде, как говорится, в «шаговой доступности». Зато через окуляры бинокля наблюдал за этими грызунами, вникая в таинства их жизни, неоднократно.
Пасмурное утро с пеленой верхового тумана. Сижу в засидке — переносной маскировочной палатке на краю пологого оврага, а на другой его стороне, на южном склоне — колония байбаков. Десятки нор и отнорков, окруженные выкидышами чернозема, поросли травяной зеленью. Почему-то сурки не поедают ближние и сочные окружающие вход в подземелье стебли.
Вот вылез из одного отнорка крупный байбак, привстал на задние лапы, покрутил головкой и тихонечко присвистнул. То послужило сигналом сородичам и соседям, проживающим в колонии. Десятка полтора пушистых зверьков через минуту появились на поверхности.
Малые отпрыски затеяли игры. Толкались и катались по траве. Другие, более матерые, что хорошо было видно в бинокль, отправились на трапезу. Ели в основном траву… А вот один сурок придавил ящерицу и тут же с ней расправился. Первый байбак, что подал сигнал остальным, так и остался стоять на возвышенности столбиком, наблюдая за окрестностями.
Вышел я из засидки, резко хлопнул в ладоши. Пушистый часовой тут же отреагировал — издал звучный, не похожий на предыдущий резкий посвист. И… в мгновение все зверьки скрылись в норах.
Много дней наблюдал я за жизнью сурков, но при мне более чем на два-три часа за сутки они не покидали своих убежищ. Настоящими подземными жителями оказались эти представители семейства беличьих. А если учесть, что в спячке байбаки проводят до восьми месяцев в году, то понимаешь, что поговорка «Спит, как сурок» возникла не на пустом месте.
… В одной охотничьей телепередаче показали, как добывают этих маленьких зверьков. Неприятно для меня было то зрелище. Отстреливали их из винтовок с оптическими прицелами, не таясь, за многие сотни метров.
В целом не против я охоты на сурков. Тем паче, что поголовье байбаков год от года увеличивается. Но ратую за спортивную охоту. С подкрадыванием, умением затаиться… и… с обычными дробовыми ружьями. А стрельбу из винтовок с оптикой по живым мишеням не одобряю.
Хотя… сурок-байбак и иные его близкие сородичи почти не представляют ценности в качестве трофея. Мяса от силы два-три кило, которое не каждый решится отпробовать из-за жирности и приторности от специфического привкуса.
Шкурка же, качественно выделанная, хороша. Но кто нынче носит хоть сурковые, норковые или бобровые шапки и воротники? Прошла мода на те изделия из-за безденежья у основной массы населения.
А разрекламированный сурковый жир годится лишь как смягчающее средство при кожных ожогах. Все остальные рецепты его использования на совести «лекарей».
Вот и та колония байбаков, на которую я смотрел в бинокль, благоденствует до сих пор, год от года увеличивая количество своих обитателей…
Ночные охотники
Есть у меня привычка — наблюдать в полнолуние за земным сателлитом в любительский телескоп. Что подвигло к тому — не знаю, наверное, врожденное любопытство…
Многое на поверхности спутника нашей планеты, увиденное в окуляр, раз от раза меняется. И частенько знакомые прежде кратеры и разломы у небесного ночного светила имеют уже другие очертания. Виной тому, скорее всего, аномалии, происходящие в верхних слоях стратосферы Земли и искажающие не действительность, а ее восприятие…
Зато ночные выходы на порог моего дачного дома приносят уже реальные сюрпризы от ближних обитателей округи. Вот в свете уличного фонаря промелькнула тень маленькой летучей мыши — рыжей вечерницы. Следом и небольшенькая стайка ее побратимов в низком полете проявилась.
Давление атмосферное упало, и мошкара с комарьем в низинах тучи гнуса образовали. За ними и охотятся летучие мыши. Внезапно из поля зрения исчезли рукокрылые насекомоядные летуны — как и не было их. Вмиг растворились в боковинах тьмы от освещенной улицы.
Что так могло встревожить тех, в ночи охотящихся в полете зверьков? А виновницей оказалась средних размеров сова, усевшаяся на купол светильника и оставшаяся как бы и невидимой. Но ее тихий подлет рыжие вечерницы запеленговали своими чуткими ультразвуковыми рецепторами.
Впрочем, обыкновенная неясыть — узнал ее по передку большой светлой головы — и не собиралась охотиться за парящими мышами. Дожидалась она слышимого шороха и попискивания в траве наземных грызунов.
Срывается птица на ей одной понятный сигнал, пикирует на пустошь. Не видно то мне в темноте, но резкий писк попавшейся в когти лап полевки подтверждает, что осталась хищница с долгожданной добычей. А как подтверждение — улетающая на фоне светила луны сова.
Знаю, что недалече должна неясыть обосноваться. Иду следующим утром в ближнюю лесополосу, давно заприметил там в старом тополе огромное дупло. Отправился на удачу, и… вот он сюрприз.
При постукивании топориком по комелю отжившего свой срок дерева из его прогнившей сердцевины выглянула та самая сова, что ловила мышей по соседству с моим дачным наделом. И такие глаза на меня немигающие выставила, как бы стыдя, что тут же и ретироваться пришлось, оставив птицу в покое…
Юрий Демин, г. Воронеж
