Давно была у меня мечта. Хотелось попасть на нашу таежную речку, именно в момент становления на ней первого льда. Побродить по девственным, не истоптанным ее берегам, проверить настроение тамошних обитателей. А если повезет, то и отвести душу веселым перволедным жором. Мечта была давно, но… все никак не складывалось. А в этот год получилось.
Прибытие
Поезд бойко стучал колесами, увозя двух городских рыболовов на северо-восток, а за окном вагона быстро сменялся пейзаж, из урбанистическо-серого превращаясь в таежный снежно-зеленый. Густая тайга, прорезанная железнодорожной веткой, казалась бескрайней.
Хотя она такой и была как минимум в трех направлениях — на север, запад и восток. Там без конца тянулся лес, практически не заселенный и не используемый. Редкие деревни, что когда-то были в тех краях, только на старых картах оставались островками цивилизации.
Из почти неисчерпаемых богатств тайги нынешних деловых людей интересовали только два: строевой лес и соболь. Но… нет худа без добра. Именно поэтому наша рыболовная авантюра и обещала стать крайне успешной.
На станции нас встречали. Мой давний приятель, кряжистый абориген Федор, приветливо улыбался, крепко жал руки, хотя все же не удержался и съехидничал:
— Ну, что, писатель, выбрался, наконец, жизнь простого народа попробовать?
Его хлопотливая половинка Ирина была гораздо милостивей и расторопней, нас уже ждал, распространяя немыслимые ароматы, заставленный таежными разносолами великолепный стол. Утолив жажду, Федор совсем подобрел и уже обстоятельно и без ехидства делился своими новостями и планами. А мы с Сергеем усиленно налегали на предложенные деликатесы и, нахваливая хозяйку, «мотали на ус» таежную мудрость.
— Вы, ребята, вовремя приехали: речка встала, и лед даже меня уже держит. Значит, вас, — тут хозяин окинул наши фигуры насмешливым взглядом, — выдержит и подавно. Хотя… это, конечно, баловство с удочками по речке шарахаться. Прямо, как дети. Но… охота пуще неволи…
— На всякий случай я с вами Вулкана оставляю и карабин с патронами выделю. С ним даже до ветру ходите, — продолжил свои наставления Федор. — На енисейскую тайгу нынче шелкопряд напал, все лето от него опыляли. Мелкую живность и ягоду, конечно, всю загубили. Тамошний медведь бродил голодный и злой, по осени накуролесил много. В нашу тайгу пока не забредал, но… береженого Бог бережет.
— Наш-то мишка давно уже посапывает, а вот за пришлого гарантировать не могу, — добавил хозяин. — Так что Вулку от себя не отпускайте, он пес смышленый, опытный: и «маякнет», и сдержит в случае чего. А, может быть, и соболька вам покажет, если по тайге побегать решите. В общем, не буду на вас страх наводить, давайте на боковую. Завтра вставать затемно…
День первый
Хотя наших вещичек было и не так много (мы оптимистично надеялись пользоваться имуществом Федора, уже заброшенным им в его избушки), но повозиться все-таки пришлось. Хозяин решил воспользоваться оказией и загрузил нарты под «завязку». Наконец, попив чаю с пахучими утренними булочками, тронулись в путь.
Видавшая виды «Тайга» уверенно тащила груз и седоков по уже набитой дороге. Вулкан бежал следом, выдерживая неизменную дистанцию с чадящим бензинными выхлопами снегоходом. Маршрут был спланирован так, что первым делом мы посетили самую дальнюю избушку Федора, оставили там большую часть груза и только потом отправились к месту постоянной дислокации.
«Наш» домик стоял в самом узком месте широкой петли, которую делала речка, огибая могучий кедровый бор. Берега ее были чисты и покаты, без обычных в этих низменностях непролазных зарослей тальника и черемушника.
Федор деловито ходил по своим владениям, показывал схроны, знакомил нас с хозяйством и раздавал поручения. Судя по обширности списка озвученных им дел, он вполне искренне считал, что мы приехали не в гости, на рыбалку, а в качестве дармовой рабочей силы, которую совершенно не грех и поэксплуатировать.
Наши вожделенные взгляды в сторону речного омута хозяин совершенно игнорировал, вполне логично пояснив, что… «удочкой вы еще успеете потешиться, но на сетку надежды больше». Кстати, установка снастей не заняла много времени.
У Федора все было заранее подготовлено и еще по открытой воде в нужных местах воткнуты жерди, соединенные капроновым шнуром. Оставалось только, сокрушив пешней тонкий лед, сделать майны. Привязать к шнурам верхнюю тетиву сетей и протянуть их подо льдом. В шесть умелых рук работа спорилась быстро и ловко.
Когда с ней было закончено, Федор милостиво разрешил нам порыбачить, а сам удалился в избушку, над которой вскоре заклубился курчавый дымок. Теперь речка оказалась в полном нашем распоряжении. Правда, короткий зимний день уже близился к концу, но… кто не знает, что это самое «клевое» время?
Ледобур жадно выгрыз несколько лунок, из коробочки извлечен «бронебойный» балансир, прицеплен к поводку и… сверкнув «кислотным» бочком, отправлен на встречу с зубастыми обитательницами нашей таежной красавицы. Глубина вполне приличная — под три метра. Взмах, пауза, и снова, и снова… Невдалеке так же «колдует» Сергей, и именно ему выпадает первая удача.
— Есть! — весело кричит мой напарник, задом пятясь от лунки и чуть не спотыкаясь о примчавшего на возглас Вулкана.
Судя по изогнутому удильнику и поведению друга, на том конце лески сопротивляется что-то приличное. Но… не будем отвлекаться. Взмах, пауза, взмах.
— Вот это да-а-а! — уже удивленно кричит Сергей и, судя по приближающемуся хрусту снега, торопится ко мне. — Не поверишь. Смотри!
В протянутой руке приятеля, посверкивая серебристой чешуей и вздрагивая оранжевыми плавниками, зажата отнюдь не зубастая… сорога. Граммов этак на 700. Вулка, подпрыгивая рядом, норовит схватить ее и разом закончить бренный жизненный путь оскоромившейся гурманки, польстившейся на маленький, окуневый балансирчик уклеечной раскраски.
Серега блестит ошалевшими глазами и порывается бежать к избушке, где у него в ящике хранится целый арсенал снастей и всевозможных наживок. Все-таки мой друг, бОльший приверженец мормышки, вздрагивающего кивка и неторопливого «высиживания» белой рыбы. В отличие от меня — неугомонного бродяги-блеснильщика.
Но… вечер уже накидал серые хмурые тени на примолкшую тайгу, а на берегу машет рукой наш хозяин:
— Эй-й-й, рыбаки! Стол накрыт. Пошли есть!
В жарко натопленной избушке весело потрескивает угольками раскалившаяся докрасна «буржуйка». Уютно моргает «летучая мышь», освещая раскрасневшиеся лица героев, небрежно, по-мужски, накрытый стол и скромный интерьер охотничьего зимовья. За маленьким окошком — чернота девственной, безбрежной тайги и долгая-долгая-долгая сибирская зимняя ночь.
Завтра рано утром Федор покинет нас. Примерно на трое суток мы станем единственными людьми на этом куске русской земли, четыре сотни лет назад завоеванной для нас нашими доблестными предками и ставшей почти ненужной большинству современников.
День второй
Утро началось с удачно сбывшегося пророчества. Проснулись мы от заливистого собачьего лая. Выбравшись из катуха (конура промысловой лайки. — Прим. автора) по своим делам, Вулкан невдалеке от избушки обнаружил свежую строчку соболя, не смог пройти мимо этого вопиющего нахальства и загнал зверька на кедрину.
Стал звать на помощь, которая в полураздетом, но вполне вооруженном виде и поспешила на зов. Федор метким выстрелом «снял» нежданный бонус с ветки, отобрал небольшую рыжеволосую соболюшку у пса и довольно ухмыльнулся в усы:
— Ну вот, господа-рыбаки, и пушной сезон с вами открыли!
После завтрака на скорую руку и раздачи дополнительных указаний наш хозяин помахал ручкой и отбыл в направлении цивилизации, а мы с Сергеем занялись тем, ради чего приехали. Мой напарник отмел все уговоры в поисках щуки «пробежаться» по реке. Он уселся пытать счастья на месте своего вчерашнего везения. Я же решил посвятить этот день исследованию реки и, свистнув Вулкану, отправился с ним на поиски щучьего Эльдорадо.
Действовал по давно отработанной схеме. Десять пробуренных лунок — облов. Еще столько же и… возвращение к первой. Смена приманки, облов… Не торопясь, минуя перекаты и задерживаясь на ямках, пошел вниз по течению. В начале третьего прохода рука ощутила мягкий тычок, сделала подсечку, и на плетенке «загуляла» увесистая зубастая хищница, которая после привычных манипуляций была извлечена на «белый свет».
Щука «смотрелась» на 5-6 кг и поплатилась за интерес к легкой колеблющейся блесне. К слову сказать, практически все впоследствии выловленные рыбы были пойманы именно на такие приманки. Клев шел на небольшие планирующие колебалки. Местные хищницы полностью игнорировали балансиры и лишь изредка удостаивали вниманием мелкие джиголовки с кокетливо помахивающими хвостиками твистерами.
Отметив кедровой веточкой «сработавшую» лунку, я отправился дальше. Буквально через 10 минут стал обладателем еще одного трофея. Как видно, осторожные зубастые хищницы успокоились после шума бурения лунок и вернулись к своему обычному гастрономическому занятию. Поклевки следовали буквально после нескольких взмахов блесной, что только подтверждало теорию быстрого облова лунок. Нужно не «вымучивать» их, а заниматься поиском активного хищника.
Щуки были все как на подбор — весом в пределах 4-6 кг. Более мелкие особи не клевали вообще, уважая правило старшинства и четко соблюдая иерархию. К тому же, судя по ранам на боках одной из хищниц, такой размер зубастых был для нашей речки совсем не предельным. Где-то в ее глубинах разгуливали и более серьезные и увесистые экземпляры.
После седьмой пойманной рыбины я, сильно пожалев, что не прихватил санки и не могу заставить поработать неугомонного Вулкана, отправился в обратный путь. Увесистый рюкзак давил на плечи, а цепочка кедровых веточек отмечала места сражений и побед.
Уже издали я увидел, что у Сергея дела тоже были совсем неплохи. Внушительная куча рыбы, на взгляд даже превосходящая весом мою добычу, и крайне довольная физиономия напарника свидетельствовали, что он тоже не терял времени зря.
— Клюет, как из пулемета! — приветствовал меня друг и, словно в доказательство, подсек и вытащил бойко упирающегося красноперого стрежевого ельца. — С двумя удочками не справляюсь, ловлю на одну. Мелкой рыбы вообще нет, поставил пару жерлиц, но живец крупный, только на монстра.
— А здесь исключительно такие, — скинув рюкзак и развязав его горловину, я продемонстрировал приятелю свой покусанный трофей. — Так что размер не имеет значения. Хватит рыбу душить, пошли задания Федора исполнять.
Вторую, меньшую, половину дня мы кололи дрова, выварили в лапнике и вывесили «на холодок» хозяйские капканы, пожарили и съели пару пойманных щук, до отвала накормили Вулкана. Потом еще долго сидели у жарко натопленной печки, делясь впечатлениями и строя планы на будущее.
День третий
Утро мы решили начать с проверки сетей. Рыба составляет основной белковый рацион таежных аборигенов, живущих вблизи крупных и малых рек и озер. Все разговоры о браконьерстве здесь воспринимаются с искренним недоумением. Принцип многих «продвинутых» городских рыболовов «поймал-отпусти» вызывает откровенную насмешку: «Ну-ну, давай. Выпусти, а потом в магазин сбегай за… пару сотен километров».
С другой стороны, житель тайги никогда не позволит себе «забыть» поставленную в реке сеть. В стремлении добыть больше не будет травить свою речку химикатами и крайне сурово отнесется ко всем, кто попробует это сделать. Таежник никогда не станет ловить больше, чем ему нужно.
На самом деле потребности у него немалые. Только для приготовления накрохи (пахучей прокисшей приманки для привлечения и ловли пушного зверя) промысловому охотнику необходимо на сезон не менее 200-300 кг сорной рыбы. Добавьте сюда улов для пропитания самого охотника и его семьи, остатки, идущие на корм собакам… И вы получите внушительное количество.
Очень просто рассуждать о защите природы и злостных браконьерах, раз в неделю выезжая с удочкой на берег водоема потешить свою рыбацкую страсть. Наверное, приятно, попав в дикие желанные места и… зацепив своей фирменной блесной кем-то поставленную сеть, в праведном гневе кромсать ее ножом и сжигать на костре.
Гораздо сложнее жить в предъявленных условиях, надеясь только на себя и на «милость» кормилицы-тайги. Хотя бы иногда вспоминайте об этом, господа-туристы! Особенно если возникнет непреодолимое желание покрасоваться перед собой и спутниками своим «уставом» в чужом «монастыре»…
Против ожидания рыбы в сетях было не так много. Скорее всего, из-за большого размера ячеи и старомодного капрона. Зато выяснилось, что в нашей речке еще обитает и довольно приличный налим. Несколько усатых попались в сети, а один «сидел» на крючке поставленной Сергеем жерлицы. Вторая «порадовала» нас обрывком лески.
«Вот тебе и крупный живец!» — подумал я. С ходу было принято решение попробовать вечером «постучать» налима. А заодно проявить Сергею свое безмотыльное мастерство и попытаться наловить хотя бы немного более подходящей для роли живца мелочи.
Надо сказать, что на речках, подобной нашей, маленькой рыбы более чем достаточно. Вот только поймать ее совсем непросто. Наличие многочисленных хищников заставляет мелочь прятаться и осторожничать. Порой стремление наловить живцов становится крайне затруднительной задачей.
Тут часто и выручает искусное владение мельчайшей безнасадочной мормышкой. Правда, совсем немногие рыболовы обладают подобным умением. Например, я при наличии очень опытных и успешных наставников этому делу так и не научился. Даже Сергей, который владеет искусством безнасадочной ловли в совершенстве, «убил» почти полдня и потерял несколько оборванных крупными хищниками мормышек, чтобы «изъять» из нашей речки с десяток рыбешек подходящего размера.
Я же, пробежавшись по своим лункам, за то же время поймал почти равное количество вполне упитанных зубастых разбойниц. Как говорится, думайте сами — решайте сами.
Но вот живцы есть. Мы отправились в избушку немного согреться, подкрепиться и приготовиться к ловле налима. Собирались его привлечь на жерлицы и «стукалку». У нашей речки не было каменистого дна, по которому и надо «похлопывать» тяжелой мормышкой, извлекая брякающий звук, способный заинтересовать налима.
Вместо этого мы из нескольких звеньев капканной цепи соорудили пару «звенящих» гирлянд и надеялись, что они будут ничем не хуже. Голь на выдумки хитра, особенно от безысходности.
На границе ямы и переката «зарядили» пять имеющихся у нас жерлиц, а сами занялись совсем не уважаемым в определенной среде процессом «стучания». В качестве насадки мы за неимением лучшего использовали нарезку из свежей рыбы — длинные полоски с боков. Сам процесс выглядел так: несколько раз побренчав гирляндой в лунке, пробуренной чуть выше по течению основной, и положив цепь на дно, с большими паузами постукивали по дну тяжелой мормышкой с насадкой.
Местные налимы, видимо, не совсем готовые к приезду «артистов» и их «музыкальным» ухищрениям, сначала проявляли интерес только к живцам. Во всяком случае, до первой поклевки на «стукалку» четверо усатых отшельников были пойманы именно на жерлицы. И общий счет оказался в пользу этих орудий лова. Добычей жерлиц стали 7 налимов и 1 щука. Еще три «усача» поплатились за свое любопытство по поводу странного звука.
Но, с другой стороны, ночная ловля налима на «стукалку» — занятие крайне необычное, увлекательное, можно даже сказать, таинственное. Его вполне стоит попробовать. Особенно если не стоят слишком ядреные морозы.
День четвертый
После завтрака я надумал оставить в покое щук и отдать реку в полное распоряжение своего напарника. Сам же собирался в компании с Вулканом побегать по тайге, разрешение на охоту у меня имелось.
Была надежда повстречаться с глухарем, которого, со слов Федора, в этих угодьях водилось совсем немало. Да и… неугомонному псу, несколько обнаглевшему от безделья, привольной жизни, сытной пищи и непривычного внимания к своей особе, надо было дать немного размяться и показать себя в деле.
Снегу в тайге выпало пока немного (чуть выше щиколотки), поэтому решил не брать лыжи, а прогуляться налегке. Вулкан, задрав хвост, сразу «улетел» в поиск. Я, не торопясь, пошел по его следам, прислушиваясь к звукам тайги и внимательно посматривая по сторонам.
Почти сразу выяснилось, что пес совершенно не обращает внимания на многочисленную белку. Просто игнорирует ее. Примчавшись с проверкой на звук выстрела и… увидев, что человек извел патрон на белку, лохматый промысловик, как мне явственно показалось, посмотрел на меня с нескрываемым презрением и сильной озадаченностью.
Хотя… ничего удивительного в этом нет. Если учитывать спрос на беличий мех и цену шкурки, не превышающую 60 рублей, а также стоимость малокалиберного патрона, то становится ясно, что местные охотники добывают такого зверька исключительно попутно, в основном с «мясной» целью. Интерес собаки к нему не поощряется, а часто, наоборот, наказывается.
Все внимание Его Величеству Соболю! Если бы не он, то промысловая охота в Сибири (и так дышащая на ладан) давно бы сошла на нет. Мы и так уже уступили пальму первенства по количеству проданной пушнины таким «обширным» (но с крайне развитым клеточным звероводством) странам, как Дания, Норвегия, Финляндия и Голландия. С Китаем и Канадой еще как-то можно смириться, но… с Польшей, Грецией, Мальтой?..
Огромные территории, по лесным массивам которых еще бегает соболь, именно благодаря этому зверьку с ценным мехом еще как-то дают более или менее стабильный заработок людям, их населяющим. А если завтра исчезнет спрос на него? Что ж, тогда большая часть таежной Сибири превратится в девственное бескрайнее пространство без малейшего следа присутствия человека…
От этих грустных размышлений меня пробудил донесшийся лай собаки. Надо поспешать на зов! Вот и он — Его Величество, собственной персоной! Сидит, свесившись с ветки молодого кедра, возбужденно царапает коготками кору дерева и огрызается на не сводящую с него глаз собаку. Да-а-а, Вулкан по мелочам не разменивается. Уж если охотиться, так, видно, только на представителей королевских династий.
Знает пес свое дело! Уловив краем глаза мое движение, немного сместился в противоположную сторону, отвлек на себя внимание соболя… Ловко поймал в заботливо подставленную пасть сброшенного выстрелом с ветки зверька. Пару раз аккуратно жамкнул тушку, положил и… горделиво ухмыльнулся: «Мол, знай наших!». За что и был тотчас премирован хрустнувшим на зубах кусочком сахара.
В этих местах нет седых дорогостоящих «баргузинцев». Закупочная цена шкурки здешнего соболя редко превышает 3 тысячи рублей. Приезжему охотнику практически нереально не только достойно заработать за сезон, но и часто даже просто окупить средства, вложенные в подготовку промысла.
Местное население еще как-то выживает. У него гораздо меньше затрат, свои избушки, обустроенные ловушками путики, проверенные собаки. И, что самое главное, никаких других реальных перспектив заработка.
К слову, необходимо отметить, что описанный случай — это всего лишь… Госпожа Удача, благоприятное стечение обстоятельств. Гораздо чаще промысловая охота представляет собой тяжкий и кропотливый труд в одиночестве, в холодном зимнем лесу, таящем множество опасностей и неожиданностей. Работа слишком часто неблагодарная и малооплачиваемая.
За целый день хождения в тайге мы с Вулканом «выходили» вот этого одного соболя, четырех белок и пару подвернувшихся под выстрел рябчиков. Глухаря, увы, так и не добыли. Хотя и встретили. Но… горе-охотник (естественно, не лайка, а автор этих строк) не смог подойти к птице на расстояние прицельного выстрела, спугнул и… только проводил ее, тяжело взлетевшую вдалеке, грустным взглядом.
И все-таки, несмотря на неудачу с глухарем, и мы с Сергеем, и наш лохматый «промысловик» были этим вечером вознаграждены полноценным мясным блюдом. Очень хотелось наконец-то попробовать и одобряемую многими охотниками бельчатину. Но… оценив скорость и удовольствие, с которыми Вулкан расправился с двумя предложенными ему тушками, в награду ему скормили и остальные. Он сегодня это точно заслужил!
День пятый, последний
Хотя Федора ожидали ближе к обеду, но к отъезду нужно было основательно подготовиться. В первую очередь, снять поставленные сети, чем мы и занялись, как только рассвело. На этот раз улов был гораздо больше предыдущего и весомее. Одна запутавшаяся в сети щука, по самым скромным оценкам, «тянула» на 15 кг.
«Эх, вот с такой бы помериться силами, «подержать» ее на тонкой плетенке и попробовать победить! — подумал я. — Скорее всего, дело кончилось бы неудачей, но зато сколько адреналина и… абсолютно честных рассказов и воспоминаний осталось бы после этой борьбы».
В общей сложности мы поймали чуть больше двух мешков рыбы. Как минимум наше пребывание на таежной речке было не напрасным и экономически выгодным для приютившего нас хозяина этих мест: большая часть улова предназначалась именно ему. Про полученное удовольствие, положительный заряд энергии, смешанный с небольшой усталостью, думаю, даже нет смысла говорить. Знающий поймет и так, а скептику все равно объяснить будет невозможно.
К моменту приезда Федора у нас уже все было собрано, уложено и приготовлено для праздничной встречи и отвальной трапезы. В большой сковороде, укутанной одеялом, томилась обильно заправленная морковью тушеная щука. Хозяин домика помял в руках соболиную шкурку, скупо похвалил:
— Неплохой кот!
Затем с одобрением окинул взглядом прибранную избушку и накрытый стол:
— Хорошо, давайте по-быстрому. Дома еще Иринка ждет, парит-жарит, готовится. Да и поезд ждать не будет…
И опять трещит мотор снегохода, на этот раз увозящего нас в обратную сторону — к более обустроенному жилью, к человеческому теплу и уюту, к железной дороге, к цивилизации. Мимо мелькают запорошенные деревья, сзади поспешает Вулкан. Федор, оборачиваясь и скаля зубы, что-то весело покрикивает, ничуть не заботясь, что его слова неразборчиво уносятся прочь, перемешиваясь с вылетающей из-под гусеницы «Тайги» снежной пылью.
Наша речка со стоящей рядом избушкой давно скрылись за поворотом. Ее щуки, налимы, сороги и язи продолжают свою привычную жизнь. Соболи, глухари и белки ничуть не опечалены нашим отъездом. И только я, отворачивая лицо от посвежевшего к вечеру ветерка, смотрю назад с теплой грустью и сожалением.
Андрей Кузьмин, Красноярский край
