Божанов Толик захандрил. Голова его затяжелела, словно после обильного праздничного застолья. Температура тела подскочила на 2 градуса выше нормальной, молодое здоровое тело стало наполняться вялостью и безразличием. Толик решил помочь организму в борьбе с непрошеным недугом, заглотил сразу 2 таблетки цитрамона и вышел на крыльцо дома.
Подготовка к охоте
И тут откуда ни возьмись появился сосед Серега, заядлый охотник и отличный компаньон в любых дружеских походах. Он с ходу заинтересовал его деловым предложением:
— Ну что, сосед, рванем сегодня на вечернюю зорьку? Я место скопления дичи нашел — стволы нагреешь. Видно, на этом болоте давно никто не охотился.
У Толика сердце радостно встрепенулось в предчувствии интересной охоты, и, забыв о недомогании, он быстро согласился на данное предложение. Обговорили, куда и во сколько выезжать, после чего Сергей отправился по своим делам. Толик был в отпуске, поэтому спокойно стал готовиться к вечерней охоте.
Шла вторая декада сентября. Осень все смелее давала о себе знать. Листья на березах безжалостно меняли зеленый цвет на желтый, а осины вспыхивали, словно пламя костров. Травы полегли, пожухли и «прощались» с летом. Огороды почти все опустели, на них осталась только картофельная ботва. Поля казались безжизненными и печальными, некоторые из них были уже вспаханы, на остальных стояли рядами многочисленные соломенные копны.
Ночи стали длиннее и темнее, они дышали прохладой и сопровождались небольшими заморозками. Утро зачастую принимало эту эстафету вместе с туманами, которые постепенно таяли в голубизне неба, превращаясь в прекрасные тихие и теплые солнечные деньки. В тот день все складывалось именно так. Толик прикрепил заводскую килевую лодку на багажник «Жигулей», приготовил чучела и с нетерпением стал ждать вечера.
«Королевский дуплет»
И вот охотники уже подъехали к болоту, называемому Кабаненком. По краям оно густо заросло камышом, а в середине протянулась гладь большого плеса. То тут, то там пролетали стайки уток, некоторые резко снижались и садились на чистовод. Охотники заволновались, заспешили. Сергей приехал без лодки, поэтому Толик отвез его на другую сторону водоема. Там был приличный разлив, и человек в болотниках мог неплохо поохотиться. Сам Толик отправился к месту, где находился заплыв, и успешно добрался до плеса, но тут неожиданно почувствовал головокружение.
Однако возвращаться охотник не стал, потому что справа увидел стайку чернетей, которые непростительно смело приближались к нему. Он быстро схватил предварительно заряженную ТОЗовку и сделал на загляденье удачный выстрел — как говорится, «королевский дуплет». Две тяжелые птицы шлепнулись на зеркало воды, осыпая гладь брызгами. Вскоре послышались выстрелы и со стороны Сергея.
Охота началась. Дичи поднялось много. Шилохвость не задерживалась, сразу улетала. А вот кряковые утки не спешили. Они взмывали повыше и облетали болото, чтобы посмотреть на возмутителей спокойствия. И лишь потом улетали, хотя некоторые и совсем оставались. Чирки вообще, казалось, не собирались покидать болото и подолгу кружились над камышами, то снижаясь, то устремляясь ввысь.
Клич журавлей
А тем временем солнце неудержимо хитрой лисой подкрадывалось к горизонту и своей огненной «шкурой» зажигало вечернюю зарю. Голубая тишина повисла над болотом. Однако то и дело ее нарушал упругий посвист утиных крыльев. Лысухи, как торпеды, резали стеклянную воду, спешили в спасительные камыши. Ястреб-тетеревятник — первейший враг всем птицам на суше и на воде — низко завис над зарослями и внимательно высматривал очередную добычу.
Вдруг душу пронзило отчетливое журавлиное курлыканье. Над лесопосадкой над дремлющим пустынным полем в разгорающемся пламени заката плыл величавый журавлиный клин. Сердце почему-то екнуло и забилось сильней. В груди стало расти, шириться и комом подниматься к горлу непонятное чувство радости и печали, которое, как пыж, застряло в нем, хоть проталкивай его шомполом, и на время затуманило глаза. Но от этого на душе, как ни странно, стало приятно и радостно.
Обрадовало то, что, несмотря на все трудности нашей современной перестроечной ситуации, сердце не разучилось чувствовать, любить и восхищаться всем тем, что нас окружает. Толик несколько минут восторженно любовался этим удивительным осенним пейзажем и ощутил всем своим существом, что благодаря охотничьим путешествиям удается так глубоко и нежно, искренне и проникновенно слиться с самой матушкой-природой нашей необъятной, неподражаемой Кулундинской степи.
Всего пару лет назад он вместе со своим другом исходил весь плес вдоль и поперек в болотных сапогах, но тогда был засушливый год, а нынче уровень воды заметно поднялся. Однако Толика это не встревожило. Он без всякой опаски выставил чучела и налег на весла (шест не брал), собираясь встать в укрытие «на закат», как говорят охотники.
Неприятный сюрприз
В это время большая стая кряковых уток прошумела над головой и направилась к чучелам. Толик быстро поднялся, и его голова неожиданно закружилась: видимо, сказалась болезнь. Он пошатнулся, потерял равновесие и свалился на спину в задней части лодки. Вода сразу хлынула через борт. Подняться и продвинуться вперед не представлялось возможным, и стало ясно, что холодной ванны не миновать. Чтобы не затопить лодку совсем, пришлось вывалиться за борт.
Толик помнил, что здесь было мелко, однако погрузился в воду с головой. Его сразу же охватили удивление и страх. Толик всегда хорошо плавал и легко преодолевал поперек речку в 20 метров шириной. Но тут он оказался словно в капкане. Даже вынырнуть на поверхность, чтобы осмотреться, получилось с трудом. Полузатопленная лодка качалась на слабой волне в каких-то 4 метрах. Было ясно, что нужно скорее добраться туда, но ноги Толика натолкнулись на какую-то кочку. Он поспешно забрался на нее и благодаря своему приличному росту смог поднять голову над водой. Чтобы не захлебнуться, пришлось по-гусиному вытянуть шею и высоко держать подбородок.
Толик хотел снять сапоги, но это оказалось практически невозможным. Они сидели на ногах, как приклеенные. Мелкий озноб залихорадил тело, в висках начали постукивать молоточки, а непривычная слабость усилилась. К тому же выступ под ногами на кочке постепенно уменьшался. Невольно подумалось, что лучше бы он оставался дома и поправлял свое пошатнувшееся здоровье. Поговорка «Провались земля и небо — я на кочке просижу» в данном положении совсем не успокаивала, а, наоборот, пугала.
Борьба за жизнь
Помощи ждать было не от кого, поэтому он решился и поплыл к лодке под водой. Одной рукой Толик ухватился за борт, а другой, держась на поверхности, стал медленно грести по направлению к камышам. Казалось, он плыл целую вечность. Рука онемела, вода то и дело попадала в рот, в нос и норовила затопить лодку окончательно. В эти мгновения Толик вспоминал своих красавицу жену и пятилетнюю дочурку, и сила вновь наполняла его мышцы.
Не ощущая ни своего тела, ни течения времени, он плыл практически на одной воле к жизни, пока не добрался до камышей. На глаза ему вскоре попалась большая ондатровая хатка, куда стоило направить лодку. В камышах уровень воды оказался намного ниже, и Толик смог нащупать ногами дно. Он подтащил лодку к хатке, вскарабкался на нее, как таракан, и отрешенно замер. По лицу его стекали капли холодной воды и соленого пота, а также: возможно, и горькие мужские слезы.
Ясно было одно: угроза жизни миновала. Тем временем закат догорал, и незаметно надвигались вечерние сумерки. Одинокая луна быстро поднималась над горизонтом и светила ярко и буднично. Лишь шум крыльев да всплеск воды при посадке уток нарушали эту блаженную тишину. Но Толика волновало совсем другое — надо было торопиться.
Ружье и патроны лежали на дне лодки. Дичь плавала там же в воде. Папковые патроны пострадали, та же участь постигла и боеприпасы, которые находились в патронташе на поясе. Но в данный момент было не до них. Толя вылил воду из лодки и, содрогаясь от озноба, отчалил по направлению к чучелам. Не сматывая грузила, он побросал их на дно плавсредства, и уже минут через 10 выбрался на берег.
«Закон подлости»
Запасной одежды не оказалось. Толик почти всегда привозил ее с собой, но этот раз не взял — сработал пресловутый «закон подлости». Поэтому промокший охотник быстро завел машину и включил печку. Вскоре, постукивая зубами от озноба, он поехал к месту, где оставил Сергея. Толик посигналил несколько раз, и вскоре из камышей вылез удивленный напарник, державший на удавке трех крякашей. Узнав, в чем дело, он поспешно забрался в кабину. По пути приятели прихватили лодку и помчались домой.
Когда мокрый с головы до пят горе-охотник ввалился на веранду дома, его жена от удивления открыла рот и захлопала ресницами.
— Вот так, дорогая супруга, чуть не сделал тебя вдовой, а дочку мог оставить без отца, — рассказал Толик.
Только теперь жена пришла в себя, запричитала и заохала. Завела его в избу, стащила мокрую одежду, уложила в кровать и стала растирать посиневшее тело водкой.
Толик чувствовал себя очень скверно, но все же с присущим ему чувством юмора решил напомнить фрагмент «Переправы» Твардовского: «Доктор, доктор, а нельзя ли изнутри погреться мне, чтоб не все на кожу тратить?». Ответ был положительный. После завершения лечебной процедуры Толик укрылся теплым одеялом и сразу провалился в сон, как в глубокую яму.
На следующий день Сергей пошел проведать больного товарища. Однако с изумлением увидел живого и невредимого Толика в отличном расположении духа. Он сидел на крыльце дома с разобранным ружьем и протирал мокрые детали сначала сухой тряпочкой, а затем смоченной в масле «Глухарь». Поздоровавшись с Сергеем, Толик весело и лукаво улыбнулся, а потом спросил:
— Ну что, сосед, рванем сегодня вечерком на охотничью зорьку?
Геннадий Баган, Новосибирская обл.
