Весна у нас в Балашовском уезде открылась поздно и притом холодная. Только с 20-х чисел апреля наступили сухие и теплые дни, но, несмотря на это, пролет дичи был очень хороший: летело много гусей, журавлей и уток, а вальдшнепов было даже чересчур много, так что я несколько раз видел их в самом городе.
Охота на браконьера
Дупелей и бекасов показалось тоже довольно, вообще пролет дичи был очень хороший, но, увы! Нашим «немвродам» (охотник. — Прим. редакции) не удалось, что называется «всласть души», по прежней привычке, пострелять.
Один из наших администраторов разослал циркуляр урядникам и волостным правлениям, которым строго предписывал следить за охотниками, составлять акты и даже отбирать оружие. Хотя этот циркуляр был разослан тогда, когда пролет вальдшнепов уже кончился, но все же имел следствием некоторые курьезы.
Так, например, в селе Турка аптекарь проехал мимо волостного правления с ружьем и собакой, откуда, конечно, его и видело начальство. Когда он уже благополучно возвратился домой, к нему на двор неожиданно явился целый кагал (община. — Прим. редакции) мужиков с волостным старшиною во главе с заявлением, что они пришли к нему сделать в его квартире обыск, подозревая его в недозволенной законом охоте и думая найти убитую им дичь.
Тот ответил им, что он точно ездил в лес, но не па охоту, а стрелять коршунов, которых и убил две штуки, а дичь не трогал и обыскивать своей квартиры не даст. Слово за слово, пошла ссора и в конце концов старшиною был составлен акт о произведении аптекарем недозволенной охоты и об оскорблении им старшины…
Почему наказывают не всех виновных?
Замечательно одно, что все эти господа, начиная с главного их у нас воротилы, преследуя охотников, преследуют буквально только одних ружейников, оставляя рыболовов, птицеловов и разорителей гнезд в полном спокойствии.
Балашевский базар в настоящее время завален рыбой и ее публично покупают, несмотря на то, что многие породы этой рыбы пойманы во время метания икры или нереста, что по закону должно преследоваться наравне со стрельбою в неуказанное законом время.
Мужик, наловивший недозволенною законом снастью, несколько десятков куропаток, носит их свободно по городу и не только не преследуется, но с радостью встречается самими администраторами; дичь у него покупается и ему делается еще заказ наловить дичи и привозить прямо к ним.
Тут невольно приходит в голову одно изречение из указа Петра Великого: «Понеже всуе законы писати, когда их не исполняти». Изречение это для данного случая можно перефразировать следующим образом: «Понеже всуе законы писати, когда их не читати и тем паче, читая не исполняти».
Озверевшие хищники
На днях в здешнюю земскую управу явился мужик с двумя убитыми волками почтенных размеров для получения премии за хвосты. Убил он их при следующих обстоятельствах. Рано утром стал он мерить саженью (землемерным циркулем. — Прим. редакции) в поле землю, и только что стал доходить до бурьяна, как оттуда выскочил волк… и побежал в поле. Мужик нисколько не удивился — не впервой видать в поле волков.
Немного погодя, выскакивает из того же бурьяна другой волк и бросается прямо на мужика. Испугавшись, но не растерявшись, мужик ударил волка саженью по морде, да так ловко, что тот тут же и «протянулся». Добивая его, он оглянулся, а из бурьяна выскакивает третий волк и бросается прямо на него.
С этим мужик долго бился; тот на него кидался, но все промахивался, а мужик его все бил, да только по убойному месту не попадал. Наконец, почти выбившись из сил, он попал волку по глазу… и волк завертелся. Тут мужик его кое-как доколотил, но и сам упал без памяти. Когда родные привезли его домой, он неделю не вставал с постели — был болен.
Случай этот заставил меня сначала усомниться в словах мужика, но, по справкам, что же оказалось?! Волки эти потому бросались на человека днем и промахивались, как говорил нам крестьянин, что они поели отравленного стрихнином мяса, в котором доза стрихнина была недостаточна для того, чтобы они могли околеть на месте и с ними произошло нечто вроде бешенства, так что они стали кидаться на людей.
Отравою волков занимаются у нас в уезде многие, но не столько отравляют волков, сколько собак. В селе Грязнухе, вследствие того, что писарь клал отравленное мясо на крестьянских огородах, не осталось ни одной собаки, да прошлой весною отравилось пять или шесть коров, которые весною, когда снег сошел, полизали кости и землю, на которой зимою положена была отравленная падаль.
Н. Струков, 1884 г.
