Моя первая зимняя рыбалка на озере Диком

Наша деревня на берегу Чулыма стоит. Хоть Чулым и «не велик и не могуч», однако всегда жителей деревни баловал рыбкой. Всегда в изобилии в нем водились и окуни, и щуки, и подъязки, и чебаки, и лили, и караси. И, конечно же, в нашей деревне с малых лет все были рыбаками. Старики и ребятишки, мужики и бабы знают, как с удочками обращаться. Но в основном рыбачили летом и осенью. А зимой на удочку почему-то не рыбачили. Разве кто котцами промышлял, потом ими рыбачить запретили.

Моя первая зимняя рыбалка на озере Диком
Окунь. Фото Михаила Катуева.

Однако я хотел рассказать о том, как я учился зимой на блесну рыбачить. А научился я рыбачить не на родном Чулыме, а у соседей, в Томской области. Студентом направили меня туда на производственную практику в Парабель.

Парабель стоит на берегу Оби. Здесь тоже каждый житель рыбак. Но на Оби зимой они редко рыбачат, все больше на озера ездят. В основном окуней и щук добывают. Как-то подходит ко мне председатель рыбкоопа Иван Петрович и говорит:

— На рыбалку со мной не желаешь съездить?

— Я не против, но у меня даже удочки нет. А зимой я вообще не рыбачил.

— Не беда, научишься. А удочку я тебе свою дам.

Надо сказать, что Иван Петрович был заядлый рыбак, почти каждую субботу ездил на рыбалку. У него для этого даже конь выездной был. Звали его Лайнер. Он был огромного роста, сила и выносливость его были изумительны. Конечно же, председателю одному на рыбалку ездить было скучно. С другими рыбаками он по каким-то причинам не желал связываться, поэтому я с Иваном Петровичем всю зиму, пока меня не перевели в другой район, ездил на рыбалку.

Так вот, Иван Петрович и учил меня зимней ловле. Как-то в субботу выехали мы пораньше, сразу после обеда. День был холодный, однако тихий. Деревья от инея белые стоят, будто хрустальные, в солнечных лучах радужным блеском играют. Дорога хорошая, накатанная. Лайнер весь куржаком покрылся, бежит в быстром тумане, будто не конь вовсе, а какая-то четвероногая машина.

Но, оказывается, ехали мы не на озеро, а в село Нарым. Село это известно тем, что в нем в начале прошлого века Сталин ссылку отбывал. Это от Парабели рукой подать. Нарым — небольшое село, однако музей революции, дом, в котором жил Сталин, и двухэтажное здание жандармерии сохранились.

Ночевали мы в Нарыме у знакомого Ивана Петровича, а утром чуть свет выехали на рыбалку. Оказывается, примерно в пятнадцати—семнадцати километрах от Нарыма, в тайге, озеро рыбное есть. Дикое называется. Вот на него и повез меня председатель рыбкоопа.

Дорога на озеро трудная, мало туда кто ездил. Только на нашем Лайнере и можно было туда проехать. Летом, как сказал мне Иван Петрович, на Дикое вообще не проедешь. Берега озера низкие, заболоченные. Вокруг озера росли чахлые сосенки. А снега — по брюхо коню, еле-еле проехали. Даже пешком шли.

Остановились мы на льду, недалеко от берега. Меня поразила тишина — густая, ощутимая. Странное беспокойство охватило меня. Видимо, такое должен чувствовать каждый, очутившийся в таком глухом и диком месте. Что-то нереальное, сказочное окружало нас. Озеро небольшое, в диаметре едва ли больше двух километров, а кругом черной стеной стояла тайга. Только острые вершины, будто пики, отдельных деревьев говорили о том, что вокруг лес.

Однако предаваться ощущениям было некогда. Мы тут же дали коню сена, а сами принялись долбить проруби. Сначала одну продолбили, потом вторую. Хоть пешня у Ивана Петровича отточенная, но все равно попотеть пришлось. Долбили по очереди. Это сейчас всевозможные ледобуры у рыбаков есть, а лет тридцать назад редкие рыбаки о них знали.

Вода в озере темно-коричневая, будто чай густо заваренный. Она с напором заполнила проруби и подтопила снег, отчего он тут же пожелтел. Иван Петрович из рыбацкого ящика достал две удочки, подает мне:

— Бери любую, — говорит. — Обе уловистые.

— Спасибо. Вы только покажите, как на них рыбачить.

— Ничего хитрого, поймешь. Опускай блесну в воду к самому дну и подергивай.

— А как я увижу, поймалась или нет? Ведь поплавка нет.

— Увидишь, — Иван Петрович отпустил свою блесну в воду, дернул раза два и выдернул окуня. — Вот так и действуй.

Я был ошарашен: ни насадки на крючке, ни сторожка или поплавка на удочке не было. Разве что красненькая ниточка на крючке, которая, видимо, должна была играть роль червяка. Как я сейчас понимаю, удочки у председателя были вообще-то грубоватые. Леска не тоньше 0,4 мм, удильник сделан из толстого бамбука.

Но смотрю — Иван Петрович уже второго окуня вытащил. Наконец-то я размотал леску, отпустил блесну в воду, и когда она легла на дно, стал не спеша поднимать ее. Однако я больше смотрел за действиями Ивана Петровича, чем на свою удочку, и старался делать то же, что и он.

И вдруг резкий рывок. Удочка от неожиданности выпала из руки. «Зацеп», — с горечью подумал я. Но, смотрю, моя удочка довольно проворно ползет в прорубь. Хорошо, что я успел ее схватить, а так бы она скрылась в воде.

— Тащи! — кричит мне Иван Петрович, а сам смеется. — Тащи быстрее!

И я вытащил первого своего окуня, пойманного зимой. Это был почти килограммовый горбач, только плавники и хвост у окуня были красные, сам же темный, под цвет воды, поперечные полосы едва угадывались.

Клев был удивительный. Только успеваешь снять с крючка одного окуня, как тут же нового надо отцеплять. Рыба словно ждала блесну, чтобы тут же схватить ее. Часа два рыбачили, а добычу едва в куль сложили. А окуни все как по мерке подобраны, крупные. Но надо было возвращаться домой — путь не ближний.

После той рыбалки я и пристрастился к зимней ловле. С Иваном Петровичем мы объехали почти все озера вокруг Парабели. Уезжали в субботу, ночевали в охотничьих избушках, а в воскресенье рыбачили. Всякие уловы были, но такого, как на Диком, у меня больше не было, и теперь, пожалуй, не будет. А может, та зимняя рыбалка мне запомнилась на всю жизнь потому, что была первой? Может быть.

Александр Иванов, Новосибирская область

Этот рассказ под названием «На озере Диком» был опубликован в нашей газете «Новосибирский охотник и рыболов» в марте 2008 года.

Оцените автора
www.oir.su
Добавить комментарий