Как-то под вечер зашел ко мне Мормыш. Вообще-то его Вадимом зовут, но пo-уличному он Мормыш, заядлый и удачливый рыбак. Удильщик-то он хороший, но с гонором: запросто «чайника» может высмеять, язык у него злой. И, видимо, поэтому друзей у него настоящих не было. Рыбачил он обычно один. У меня тоже с ним было шапочное знакомство. Я даже удивился его приходу.
Заманчивое предложение
— А что, — говорит, — не желаешь ли ты со мной на рыбалку смотать? Мотоцикл у меня на ходу, бензин тоже есть, но, сам понимаешь, зима — одному ехать сейчас… — и он кисло усмехнулся.
Да, я, конечно, знал, что все проселочные дороги занесло снегом, и отправляться в путь может только сумасшедший. И удивляться тут нечего. Мормыш один из таких.
— И куда же мы поедем? — спрашиваю.
— Хотелось бы на нашем омуте побывать. Там и окуни, и подъязки должны клевать.
До омута километров десять будет. Конечно же, дорога скверная, но мне хотелось порыбачить с Мормышом, понаблюдать заним, перенять его опыт. Это было бы здорово, тем более десять километров запросто можно и пешком пройти.
— Когда поедем? — спрашиваю.
— Завтра к восьми ко мне подходи, — говорит Вадим.
— А с какой насадкой? На что ты рыбачишь?
— Об этом не думай, по дороге найдем, — сказал Мормыш и ушел.
Поиски насадки
Утром, позавтракав и попив чаю, я отправился к Мормышу. Он уже не спал, у ворот стоял мотоцикл и работал на холостом ходу. Вскоре мы отправились в путь. Деревню проехали легко, а вот когда выехали в поле…
Снега всюду полно. Было около двадцати градусов мороза, поземка змейками крутила снег. И, конечно же, Мормыш взял меня не из дружеских побуждений. Через каждые сто-двести метров мне приходилось соскакивать с мотоцикла и толкать его. Хоть «Урал» — мощный мотоцикл, но постоянно застревал в снежных заносах. Я уж и не рад был, что ввязался в такую авантюру, но молчал и делал свою работу «толкача». Километра через три мы остановились на берегу речки.
— Пошли, — говорит мне Мормыш.
— Уже приехали? — удивился я.
— Нет еще. Надо мормышей поискать, — Вадим из люльки достал толстую проволоку, ледобур, стеклянную банку и пошел вниз, на лед.
Я последовал за ним. Раньше мне не доводилось зимой из-подо льда добывать мормыша, поэтому я с интересом наблюдал за действиями напарника. На берегу было почти по пояс снегу, а на льду выдуло ветром. Просверлив лунку, Вадим оставил ее.
— Чисти, — бросил мне и стал сверлить новую лунку.
Хитрого в работе ничего не было. Просверлив пяток лунок, рыбак выровнял проволоку, толщина ее, наверное, миллиметров десять будет. Мормыш спустил конец с крючком в лунку. Достал до дна, покрутил проволоку, а потом выволок на лед большую охапку донной травы: тут была и ряска, и водоросли, и тина, и жидкая грязь.
— Ищи, — говорит и подаетмне банку с водой. — Все, что живого найдешь, бери.
И мы стали рыться в этом придонном мусоре. Попадались и мормыши-горбунцы, и трубочники, и жуки-плавунцы, и личинки стрекозы, и водяные клопы. Все это мы собирали и складывали в банку с водой.
Нашли даже несколько чебаков с палец величиной. Это была великолепная насадка. На свежее мясо чебаков отлично берет окунь. Иногда попадался мотыль, но его было очень мало. Для меня это было ново, поэтому интересно. Хотя мерзли руки, но я старался не подавать виду.
Минут сорок провозились, потом выбрались на берег. Солнце поднялось над горизонтом. Оно было огромное, оранжевое, будто раскаленное. Сложив в люльку рыбацкие причиндалы и укутав банку с водяной живностью в тряпки, мы снова тронулись в путь.
Клюет или не клюет?
Дорога здесь была еще хуже. Несмотря на холод, я, наверное, раз десять перепотел. Больше толкали мотоцикл, чем сами ехали. И все-таки где-то часа за полтора мы доехали до омута. Здесь берега крутые, высокие. Речка совсем узкая, метров тридцать шириной.
Берега поросли кустами тальника: ни пройти, ни проехать. Нашли спуск, спустились на лед. На речке было тихо, ветер сюда не доставал, но зато снега было почти по пояс. Мы, как северные олени, прежде чем добраться до льда должны были выкопать глубокую яму. К счастью, лед здесь был не очень толстый, и мы сразу пробурили по паре лунок и опустили в воду свои мормышки.
Как и должно было быть, Вадим первым поймал приличного окуня граммов на семьсот. Потом еще одного, потом подъязка. Видно, у него было свое рыбацкое счастье. Я же ходил от одной лунки к другой. У меня не клевало.
— Чего сидишь? Спишь, наверное? — смеясь, спросил Мормыш.
— Что-то не клюет.
— Рыбак такой. Гляди, у меня опять есть, — смеется Вадим и вытаскивает на лед второго подъязка.
Потом подходит ко мне, берет мою удочку. Сидит, дразнит окуней и через минуту вытаскивает отличную рыбу.
— Понял? — спрашивает.
— Да.
— Вот так и действуй.
И я стал ловить. Правда, не так часто, как Мормыш, но уже более или менее. Даже на душе стало весело, руки согрелись, и мороз уже казался не такой злой. Мормышка у меня маленькая, «капелька», насадкой служит живой, только что из воды бокоплав-мормыш. В основном клевали мерные окуни граммов на пятьсот весом. Неожиданно взялся язь около килограмма весом.
— Ну вот, а ты говорил — «не клюет», — смеется Мормыш, вытаскивая очередного окуня.
— А ты что хотел? Не зря же я твой мотоцикл десять километров толкал, — говорю.
Опыт и яркие впечатления
Но клев, как это часто бывает, скоро прекратился. Ни у меня, ни у Вадима не клевало. Я наблюдал за напарником. Он уже стоял на ногах, то поднимая удочку на метр ото льда, то снова опускал мормышку до дна. Но — увы и ах! Видно, у рыбы время завтрака прошло.
И мы снова бурим лед. По паре лунок просверлили и снова сидим. Иногда клюнет один-два окуня, и опять тихо. И все-таки Мормыш меня обрыбачил. Если я поймаю одного окуня, он — два-три.
— Надо больше шевелиться, работать, а не сидеть и мечтать, — говорил он мне.
И я старался, но у меня получалось хуже. Иногда я себя ловил на том, что завидую ему. Но, видно, ему чаще улыбалась фортуна, а она женщина капризная. Ведь некоторым рыбакам чертовски не везет.
И все-таки я понял, почему Мормышу так везет. Он просто опытнее меня, рыбалке отдавал всего себя. На морозе он разрумянился, шапка сдвинута на затылок. Настоящий сибирский мужик. Такому и мороз не страшен.
Часа через четыре мы отправились домой. Снова пришлось выталкивать мотоцикл из заносов снега, бежать, задыхаясь от холодного зимнего воздуха, за ним. Домой я добрался уже потемну. Усталый, но в отличном настроении. Все-таки я поймал почти ведро отличной рыбы, приобрел рыбацкий опыт, и, главное, побывал в этот холодный зимний день на речке.
Из таких дней и состоит жизнь человека. А такие дни запоминаются на всю оставшуюся жизнь.
Александр Иванов
Этот рассказ был опубликован в нашей газете «Томский охотник и рыболов» в январе 2009 года.
