Весна нынешнего года вышла у нас какая-то оригинальная как относительно погоды, так и относительно прилета. По всем признакам мы ждали нынче ранней весны, но ожиданиям нашим не суждено было сбыться и в результате оказалось, что весна сошла на такую позднюю, какой давно у нас и не запомнят.
Быстрое потепление
В самом деле, как и не ждать было ранней весны, когда не только в марте, но и в предпоследних числах февраля солнышко грело настолько по-весеннему, что бугорки и кочи стали вылезать из-под снега, в полях показалась вода, а про город и говорить нечего: там слякоть была невообразимая.
Погода же все время стояла настолько тепла и хороша, что так и чудилось, что вот сейчас где-нибудь на дороге увидишь грача, или в поле услышишь пение жаворонка, однако ни того, ни другого еще не было. Видно, предчувствовали они те, невзгоды, которые предстояли им впереди, а потому и не особенно спешили прилетом.
К десятому марта проталин было уже очень много, а двенадцатого мы увидели, наконец, и грачей. Затем погода по-прежнему продолжалась теплая, хотя от времени до времени по утрам и перепадал снежок. К 15 марта распустилась верба, восемнадцатого прилетели жаворонки, а двадцать второго — скворцы.
26 марта видели первых пролетных лебедей и гусей, летевших, как, и всегда в первое время, очень высоко и скоро. Видно было, что птицы сильно спешили на свои родные, привольные места севера.
Вторая зима
Но этим и закончилась наша ранняя весна, и вместе с тем временно прикончился и прилет, потому что апрель не порадовал нас, как бы следовало, хорошей погодой, так как с первых же чисел этого месяца почти что изо дня в день шел снег, который снова сплошь покрыл всю землю. Так после хорошей мартовской погоды мы вновь увидели вторую зиму с постоянным ветром, метелью и другими зимними прелестями.
Впрочем, в иные дни, около полудня, снег иногда и таял, но настолько мало, что на следующее же утро вчерашних проталин обыкновенно не было и следа: все снова покрывалось выпавшим за ночь снегом.
В такую-то погоду бедные жаворонки бились, что называется, как «рыба об лед»; не находя в поле ни единой проталинки, они прилетали к самому жилью и терлись около мало-мальски непокрытых снегом навозных куч, малейших свободных от снега пристенных клочков земли и тому подобного.
Двенадцатого погода сделалась несколько мягче, прилетели зяблики и открыли собой, так сказать, второй период нынешнего прилета, который затем, благодаря наступившему теплу, и пошел очень дружно, так что на следующее же утро, тринадцатого числа, хотя еще нигде и не было видно из-под снега ни одного клочка земли и нигде не было ни капли воды, показались кроншнепы, луговки, гоголи и кряквы.
Время большой воды
Четырнадцатый день был превосходный, поистине весенний. Показались проталины, появились лужи и потекли ручейки. В этот день видел впервые белых трясогузок, довольно много чаек и несколько штук вьюш. На следующей день видели шилохвостей и чирков, впервые появились коршуны, луни, журавли, пустельга и болотная овсянка.
Шестнадцатого прилетели попутчики, а в подгороднем сосновом молодняке видели большую стайку витютней. Восемнадцатого появились малиновки и мухоловки. Вода с этого дня в реках начала сильно прибывать, так как снег стал таять очень дружно. По речным разливам появились гоголи, пегари и лутки; прилетели различные породы куличков; затоковали бекасы.
19 апреля прилетел сорокопут, двадцатого — горихвостки, луговые чеканы и щеврицы, и первые ласточки. Воды в реках к этому дню накопилось так много, что во многих местах попортило и снесло мосты, а в 27 верстах от Ростова река Устье так разлилась, что чуть не половина жителей одной приречной деревни должна была со всем скарбом выбраться из своих хат.
С 22 апреля вода начала заметно убывать, на ростовском же озере явились заводи, по которым и началось сообщение. На эти-то заводи переселились утки-нырки, так как с этого времени на подгородных реках они почти и не показывались. Прилетели кукушки и впервые видел речную скопу.
Двадцать третьего числа, часов около семи вечера, при очень теплой пасмурной погоде и густом тумане, происходил сильный пролет гусей и журавлей. А спустя два дня прилетели желтые плиски. Двадцать шестого появились пеночки.
Новое похолодание и снижение численности дичи
С этого дня начались ежедневные дожди, настала погода чисто осенняя и прилет опять приостановился.
Первого мая был сильный ветер и холод, к вечеру разъяснило, а в ночь ударил порядочный мороз, так что стоячая вода замерзла и не таяла вплоть до следующего полудня. А второго числа к вечеру совершенно неожиданно выпал снег. Шестого при пасмурной погоде появилось несколько стрижей, а восьмого — ласточки и славки пересмешки. Еще через четыре дня мы увидели полуночников.
В общем пролет и прилет дичи в нынешней год был незначительный, немного было и водоплавающей птицы. Ранее я говорил уже, что количество уток, составляющих у нас главный предмет охотничьего промысла, год от году постепенно уменьшается. Причин тому несколько: уменьшение количества удобных для гнездования мест, несвоевременная охота и, наконец, варварский способ ловли утят сетями, практикуемый на озере.
Впрочем, к чести охотников-промышленников, должно сказать, что они подобной ловлей не занимаются, а сетями ловят уток исключительно крестьяне-рыбаки и начинают эту ловлю задолго до Петрова дня.
Варварские приемы добычи
Для этой цели они расставляют между кустами осоки, ситарника, или по так называемой листвяге, вообще по тем местам, где утиные выводки больше держатся, мережи и, тихо подвигаясь в лодке, мало-помалу загоняют выводок в сеть.
Затем попавшихся уток прикалывают и отвозят в город на продажу. При такой ловле много утят гибнут без всякой пользы, так как нередко в сетях запутываются и залавливаются утята еще очень маленькие, не имеющее на рынке ровно никакой цены, вследствие чего давленая мелочь и выбрасывается рыбаками как негодный хлам.
Вероятно, вследствие недобычливой охоты, также и потому, что местная полиция обязала охотников подпиской в недозволенное законом время не охотиться, вследствие чего и количество «весенних стрельцов» подсократилось, утки при продаже, как говорили мне крестьяне-охотники, доходили до небывалой у нас цены — до 30 и даже до 40 копеек за пару крякв и вообще пару крупных уток.
В заключение мне следовало бы сообщить и о прошлогодних зимних охотах, но дело в том, что сообщить-то об них почти нечего. С отъездом из Ростова некоторых лиц охоты на лосей почти прекратились, остальные же охотились по обыкновению почти исключительно по одним зайцам, которых, к слову сказать, было очень много. Странное дело: волков и лисиц у нас пропасть, а количество зайцев не уменьшается!
Специальных охот на этих хищников, как я уже не раз говорил, у нас нет вовсе, а потому они и плодятся беспрепятственно; впрочем прошедшей зимой один из подгородных охотников занялся их отравлением, начиняя пилюлями тушки ворон и забрасывая последних в какой-нибудь куст; отравление шло, сравнительно, довольно успешно, так как при помощи отравы охотник этот добыл штук пять волков, да около десятка лисиц.
Впрочем, ему не удалось воспользоваться всею добычей, так как штуки две отравленных волков были увезены у него, вероятно, кем-ибо из соседних крестьян.
А. Маракуев, г. Ростов, 1884 год
Рассказ о практиковавшихся в конце XIX столетия способах охоты приводится исключительно с целью ознакомления с историей охотничьего дела в России. В настоящее время охотники должны руководствоваться нормами действующего законодательства.
