Хотя местность наша никакою дичью особенно не изобилует, зато она отличается разнообразием ее. Можно иногда славно поохотиться, как на дичь лесную: вальдшнепов, тетеревей и куропаток, на болотную: бекасов, дупелей и уток, так и на степную: дроф, стрепетов и кроншнепов. Мелочь же: перепела, коростели и кулики встречаются даже в большом количестве, но на них охотники не обращают внимания.
Боровые птицы
Лесов у нас довольно, преимущественно они состоят из чернолесья, и охота на дичь лесную самая благодарная: без поля воротиться трудно. Лично я нахожусь в отношении лесной охоты в самых благоприятных условиях, — потому что лес чуть не соединяется с нашим садом.
Мы можем похвалиться, например, тетеревами. Так, в местности, считая от нашей усадьбы во все стороны, не далее верст семи, ежегодно бывает от восьми до пятнадцати выводков. При малочисленности охотников, я считаю это вполне достаточным.
Из мест, где преимущественно бывают тетерева, мне известны следующие: «Дубрава» — лес, начинающийся вскоре за нашими садом, и «Савельев барак» (название это он получил, как гласит предание, от того что бывший здесь раньше помещик Савельев, во время Пугачева, хотел там укрыться, но был найден и повешен своими же крестьянами, не любившими его за жестокость. — Прим. автора), составляющий как бы продолжение «Дубравы», отделенный от нее речкой.
Он состоит из оврага, но обеим сторонам которого тянется лес, версты в полторы шириной. Здесь, кроме тетеревов, есть и куропатки; и здесь главный притон волков. Куропаток у нас бывает сравнительно мало, выводка три-четыре, стреляем мы их с братом на хлебах, а крестьянин Степан Курышка, наш спутник на охоте, истребляет зимой на гумнах.
Тетеревов же нам приходилось больше бить не на полях, а по полянам в лесу, причем у нас там бывает пропасть клубники и дикой вишни, которую они очень любят. Глухарей у нас нет совсем.
Лесные долгоносики появляются весной и осенью — как и везде — иногда в большом количестве. Особенно много было их осенью 1882 года; тогда я раз в одно утро взял 16 пар, — это было 23 сентября. Обыкновенно же приносим три-четыре пары. В сухой год их бывает много в саду у нас, так как он расположен в долине, в нем находится пруд и несколько ручейков, густо заросших травой, ветлами и вишней.
Из окрестных лесов, славящихся обилием лесной дичи, известна «Тюрьма», в имении князя Голицына; от нас она лежит в 18 верстах (19,2 километра. — Прим. редакции); ездили мы туда несколько раз, вследствие любезного приглашения хозяина; но, по незнанию мест, никогда не привозили много дичи. Полесовые, хотя и торчат целые дни в лесу, однако мест с дичью не замечают, а потому и помощью служить не могут.
Степные, водоплавающие и болотно-луговые птицы
Из полевой дичи у нас довольно много дроф, или как их обыкновенно называют — дудаков; но охотимся мы на них редко, не находя в этой охоте ничего привлекательного; поэтому дудаки от нас особенно не страдают. Все-таки убиваем мы их в лето около десятка.
Стрепета, за последнее время, у нас значительно уменьшились вследствие поднятия чуть не всех залежей; так что если найдешь выводка два-три, то это считаешь большим количеством.
Кроншнепы теперь даже почти не встречаются; прежде же они водились в огромном количестве, так что лет 10–15 тому назад их можно было встречать стаями штук по 150. Несмотря на это, они были строги. Били же мы их у одного прудика в степи, к которому они в обед прилетали пить.
Перепела встречаются как с тетеревами, так в особенности же с куропатками и стрепетами; им, как я сказал выше, страдать особенно не приходится, разве только осенью, когда они бывают чуть не с голубя.
Болотная дичь водится по реке Идоме, которая весной, разливаясь, образует множество мелких озер, — притон утиных выводков; а с июня, когда озера начинают высыхать — дупелей и бекасов.
Из утиных пород у нас более крякв, чем чирят (других пород совсем почти нет), чему я очень удивляюсь. Бывши еще студентом в Казани, я часто охотился в тамошних утиных привольях, как-то в Свияжске, в селах Победилове, Больших и Малых Атарах и других, и там чуть не редкостью считались кряковые выводки, между тем как чирушечьим не было числа.
Уткам от нас достается порядком; не успеют они еще перебраться в крепи, по местному выражению «гаи», как мы делаем на них нападения. В день менее пар 30 убивать не приходилось.
После уток начинается охота на дупелей и бекасов. Они составляют, конечно, главную цель хождений по болотам — бросаются утки, забываются недельки на две тетерева и куропатки, и начинается «избиение» этих долгоносиков. После спавшей воды, в образующихся болотах и сырых местах они появляются в порядочном количестве, особенно дупеля.
При легкости ходьбы, с хорошей собакой охота эта составляет истинное наслаждение, и неудивительно, что все предпочитают эту охоту всем остальным.
О количестве дичи можно отчасти судить по следующим некоторым охотам, бывшим в прошлом году: 18 июля 2 ружья — 19 дупелей и 12 бекасов; 20 июля 1 ружье — 14 дупелей и 6 бекасов; 23 июля 2 ружья — 34 дупеля и 16 бекасов; 25 июля 2 ружья — 49 дупелей и 17 бекасов; 3 августа 2 ружья — 33 дупеля и 24 бекаса. В общем, средним числом на ружье приходится 17 дупелей и 11 бекасов.
Дупеля держатся числа до 20-го августа, а бекасы до сентября 10. Встречаются и позже, но в весьма ограниченном числе. Гаршнепов почти нет, что весьма странно. Коростелей довольно много, но у нас у обоих молодые собаки, почему мы и не обращаем на них никакого внимания.
Кулики есть нескольких пород, но больше все черныши, да песочники. Гуси есть, но мало; держатся они исключительно в «гаях», где их взять невозможно; а на перелетах ждать скучно.
Другие виды охот
Из зверей, по причине большого количества лесов, много волков; но нельзя сказать, чтобы они особенно шалили. Изрядно их убавляет каждую осень милейший сосед наш — Г. И. Ф-ер, дельный псовый охотник. Волков в осень берет он до 15 штук, а лис — до 20. Здесь, конечно, помогаем и мы, ружейники.
В этих охотах мы бываем всегда почти с полем — хоть зайчишку, да убьешь. Особенно же рад бываешь, как подцепишь лисичку, — не люблю уж я их очень за то, что они уничтожают тетеревят. Этими охотами обыкновенно заканчиваем мы наш охотничий сезон.
Весенних же охот почти не производим, а во избежание искушения переезжаем зимой в город и возвращаемся назад в мае. С приездом же в мае обратно в деревню, позволяем себе поохотиться несколько раз и то только на уток с дудочкой.
Мне кажется эта охота мало известна… поэтому я опишу ее как можно короче. В начале мая, когда утки начинают спариваться, селезни весьма охотно идут на крик утки. Поэтому, подходя к озерам (лучше к небольшим), покрякиваешь в дудку.
Если есть селезень, то он непременно или выплывет или откликнется; ну, тогда дело в шляпе: нужно ему откликнуться раз или два, и он вылетит или выплывет окончательно. Больше всего страдают чирки, так как более пылки.
На эту охоту следует брать собаку вежливую, которая бы смирно стояла за охотником и вытаскивала бы только из воды. Охота эта лучше удается по утренним и вечерним зорям, особенно по утренним.
Хорошо также засесть на озерце в скрытом местечке и покрякивать: утки из соседних озер непременно прилетят, как только заслышат. Чирята прилетают иногда сразу по несколько штук, а иногда один за другим, так что, не сходя с места, приходится сделать выстрелов пять-шесть. Вот тут-то и нужна выдержанная собака, — чтобы раньше приказания не подавала.
Такая охота довольно интересна, но все удовольствие отравляется, когда вспомнишь скольких выводков лишаешься чрез это. Вместе с селезнями убиваются, конечно, и утки.
В настоящем очерке, мне кажется, довольно ясно видно состояние охоты в нашей местности. При этом можно судить об охоте не только, собственно, в нашей местности, но почти о всем Аткарском уезде, и о прилегающих частях Сердобского и Петровского уездов.
К. Тихомиров, село Федоровка, 1884 г.
