Познакомился я с ним еще в дальние времена в одной «теплой» студенческой компании. Нашлись общие интересы, и в первую очередь по охоте и рыбалке. Тут я, возьми и предложи ему отправиться вместе за кабаном.
Путь к угодьям
— Так сразу и поедем? — с недоумением спросил Виктор Бухтояров.
— А что тянуть? — ответствовал я. — Ты же уже ходил на кабана? Да и у меня в добыче секачей в Смоленской области опыт имеется.
Так сходу и договорились поехать вдвоем в угодья. В те времена у меня были хорошие связи и с охотобществом, и с инспекцией. Я, будучи внештатным корреспондентом областных газет, освещал работу этих организаций. В общем, получить лицензию на отстрел кабана (замечу, бесплатную!) не оказалось проблемой.
Поехали на УАЗике, в простонародье прозванном «Буханкой». Дорога от Воронежа была недалече до одного из лесничеств в пойме Битюга. Водитель был штатным работником от охотобщества и надеялся, что и ему перепадет доля добычи. С собой мы взяли зверовую западносибирскую лайку Виктора.
По асфальту машина катилась мягко и «собакевич» по кличке Забой спокойно спал на полу в салоне. Но когда въехали на ухабистый проселок и началась жуткая тряска, пес взбунтовался и даже хозяина слушать не захотел. Пришлось остановиться, чтобы выпустить лайку на свежий воздух. И последние пять километров пути она преодолевала своим ходом. Благо, и скорость машины на разбитой колее, где с пробуксовками, а где и в накат, была невелика.
В лесничестве нас встретили доброжелательно, расположили в гостевом домике на ночевку. А уже поутру один из работников отправился сопровождать нашу дружную команду к месту охоты.
Погода тогда стояла еще относительно теплая, и река не успела замерзнуть. Мы смотрели на гладь воды, покрытой листвой, плывущей по течению. Наш маршрут вел туда, откуда эти «кораблики» начинали свой путь.
Ведь основной массив лесничества состоит из сосны возрастом в полтора, а то и два века. А нам-то нужен дуб! И к «острову» его вкрапления в хвойные дебри мы и держали путь. Пес, увидев в наших руках ружья, тихонько поскуливал, а потом и рванул вперед на разведку.
На ловца и зверь бежит
— Здесь много кабанов приходят полакомиться желудем, — поведал мой старый знакомец лесник Тихоныч и с лукавой улыбкой добавил. — Хотя… не каждому охотнику они и поддаются.
Потом провожатый еще раз взглянул на Виктора, крупных размеров крепыша с лицом, отдаленно напоминающим кабанье рыло. Оценив габариты моего напарника, Тихоныч произнес:
— Ну, с этим верзилой без добычи тебе, Юрец, точно не бывать! Уж дюже вид у него свирепый!
Договорились, что лесник вернется за нами ближе к вечеру — еще до наступления сумерек. Пока мы выгружали свое снаряжение, пес Забой уже вовсю обследовал окрестности. Не прошло и получаса, как опытная зверовая собака начала кого-то злобно облаивать.
— Так он обычно на кабанов реагирует, — тихо пояснил Виктор.
Мы к тому времени уже загнали жаканы в стволы: я в свою «Тулку» шестнадцатого калибра, а напарник — в «Ижевку» двенадцатого.
Двинулись на голос лайки — напоминавший то визжание, то рев с каким-то подвыванием. Прошли с полкилометра, когда, наконец, увидели на поляне здоровенного секача, которого удерживал на месте Забой. Крутится кабан, а пес хода зверю не дает, то за хвост ухватит, то за ляжку цапнет.
— Этот у него уже пятый, так что не выпустит, — на одном дыхании выкрикнул Виктор, и тут же добавил: — Я Забоя отзову, а ты стреляй!
Расстояние до жертвы было небольшое — не более двадцати метров. Мне удалось поразить кабана точно под левую лопатку. А следом прогремел выстрел и Бухтоярова. Здоровенный секач рухнул враз, даже не встрепенувшись.
Тяжкий опыт
Не стали мы судить и рядить, чье попадание оказалось решающим. Вся охота заняла у нас не более часа. Теперь можно было приступать к разделке туши. А это для меня самое неприятное занятие после добычи трофея.
Ободрать белку, норку или зайца так, как требуется, я могу. Тут нужна очень тонкая процедура, чтобы не попортить шкурку. С таким заданием обычно справляюсь успешно. А выпотрошить копытное животное– это, как мне кажется, работа больше для мясника.
Но Витек без возражений взялся за дело. Пока я ходил, пытаясь отыскать поздние дары природы, напарник успел освежевать тушу. Да и моя прогулка оказалась удачной — вернулся не с пустыми руками.
А к моему возвращению Забой уже лежал с полным брюхом, набитым печенкой секача. Пес расположился у затепленного костерка, где хозяин поджаривал куски кабанятины, нанизанные на обструганные дубовые ветки. Только отведали мы свежатины, благо и хлебушек у нас оказался, как у огонька появились Тихоныч и шофер охотобщества Санек.
— Слышал два выстрела, — молвил смотритель леса, — ну, думаю: чего дальше ждать? Вот и прибыли поранее.
У меня словно камень спал с души. Ведь как представил, что эту гору мяса нужно перенести к реке, так дрожь по коленкам пошла. И не зря.
…Однажды в смоленских лесах завалил я вместе с напарником кабана. До деревеньки, от которой стартовали, было аж пятнадцать километров. И вот разделали мы тушу, положили в рюкзаки по тридцать килограммов и потопали. Испытание нам досталось непростое. Мясо сочилось по дороге, вся спина оказалась мокрой и натертой кровяным месивом.
Когда дошли до места, то просто упали у порога избы. А через час всю оставшуюся нашу добычу привез в кузове трактора местный механизатор, которому мы сообщили, где именно подстрелили кабана. В ту пору сотовых телефонов не было, да и обычные аппараты имелись далеко не у всех…
Снова рядом
После той первой удачной совместной охоты мы с Бухтояровым не особо часто общались. В студенческие времена у нас были разные компании. Зато после окончания вуза судьба вдруг вновь свела меня с Виктором.
По распределению попал я в один из научно-исследовательских институтов под Воронежем на должность младшего научного сотрудника. И тут выяснилось, что Бухтояров трудился в этом же учреждении в качестве старшего лаборанта.
Руководство НИИ выделило мне комнату в общежитии, а Витек жил неподалеку в небольшом частном домишке. Мой прежний напарник разводил нутрий, а в свободное время ставил ловушки на американскую норку в поймах рек Усманки и Воронеж. После выделки шкурок сдавал трофеи. Это занятие обеспечивало Бухтоярову немалый приработок.
В институте был и свой охотничий коллектив, который частенько отправлялся в угодья за кабаном. Да только мне в таких мероприятиях участвовать не доводилось. Дело в том, что, когда открывалась охота на кабана, меня, как правило, посылали в длительные командировки в головной «офис» в Ленинграде. Там я занимался исследовательской работой…
Как-то раз Витек пришел вечером ко мне с предложением присоединиться к охоте. Товарищ прибавил, что они получили целых две лицензии на отстрел кабанов. В мероприятии собирались также участвовать местный егерь и инспектор с охотоведом. Когда я все это услышал, то… соблазн чуть не взял верх надо мной. Но… на следующее утро нужно было улетать в Ленинград.
…Вернулся из культурной столицы лишь спустя два месяца. И новости по прибытию шокировали меня. Оказалось, что Бухтояров за это время успел попасть под суд. Виктора признали виновным в браконьерстве и отправили отбывать наказание в «места не столь отдаленные».
Как было дело
И что же произошло на той злополучной охоте? Команда привычно распределилась, охватив полукольцом засыпанный снегом сосновый бор с вкраплениями дуба и березняка. Витьку оставили в основании массива. К тому времени мой товарищ приобрел ружье-полуавтомат. Поджидая кабанов, охотник сделал засидку-схрон.
Откуда-то издалека донесся звук выстрелов. Бухтояров их отчетливо слышал, но значения этому не придал. Подумал, что гончатники палили по зайцам-русакам.
И тут вдруг в поле зрения появились сразу секач, матка и три подсвинка. Витек под властью азарта машинально сделал несколько выстрелов. Охотник успел сразить матерого кабана и двух молодых животных. Но вскоре из леса показались не коллеги, а гончатники. Видно было, что совсем не они недавно стреляли. Просто их собаки случайно наткнулись на кабанов, которых и вывели прямо на Бухтоярова.
— И зачем же я открыл огонь?! — воскликнул Виктор в отчаянии. — Ведь лицензий у нас было только две! А те выстрелы, которые сделали компаньоны, «положили» и меня!
… В ту пору советское правосудие сурово наказывало браконьеров. Бухтоярову, добывшему «лишних» животных, дали три года заключения. Вышел он досрочно, но интерес к охоте с тех пор потерял. И с бывшими сподвижниками по увлечению общаться перестал, считая, что они просто подставили его…
Вот так порой случается в не слишком дружных и сплоченных коллективах охотников…
Юрий Демин, г. Воронеж
