Первые трофеи

Известно, что запоминается на всю жизнь то, что было в первый раз. Не исключение и первые рыбалка, охота, первые трофеи.

Первые трофеи
Щука. Фото_by CaliforniaDFW@FLICKR.COM

О рыбалке

Если честно, то самый первый выход с удочкой на речку Карасук, что вблизи моего родного села Петропавловка Новосибирской области, я не помню, вероятно, потому, что был совсем маленький. А вот какие имел снасти (это осталось в памяти), пожалуй, любопытно будет узнать современным рыбакам.

Мои первые снасти

Нынче уйма рыболовных магазинов, зайдешь — глаза разбегаются: отечественные и импортные удилища, лески, блесны, балансиры. В 50-е годы прошлого века в глубинке ничего этого не было. Ходил я в рощу рядом с домом, забирался в тальники и вырубал на удилище.

Леска из суровой нитки или плетенка из конского волоса; вторая считалась верхом совершенства. Крючки тоже самодельные: раскаленную на огне иголку сгибали, никакой бородки, конечно, не было. От сухой камышины отрезали с полчетверти — вот и поплавок. Снасти были примитивными, а уловы — богатыми.

Если я наведываюсь летом туда, где рыбачил в детстве, то вижу узкую, тихую, во многих местах заросшую камышом и травой речушку Карасук. Иначе было тогда.

Давно это было…

В то время невдалеке от районного центра Краснозерское возвели плотину, построили гидроэлектростанцию. Был призыв в масштабах страны — строить ГЭС на малых реках. В половодье свозили людей почти со всех сел района для спасения дамбы, но это удавалось не всегда, хотя туда были брошены сотни мешков с песком, старая техника — все, что попадалось под руки. И все-таки летом река была полноводной, во многих местах мы ныряли и дна не доставали.

Чтобы рыбачить, можно было сидеть на травке и спокойно забрасывать удочку. Но клев редкий. Тогда я уходил левее, где залив, там можно было поймать на дождевого червя крупных окуней и чебаков. Метров пятнадцать от берега было мелко, росла трава. Поэтому я раздевался, заходил по грудь в воду и старался забросить леску с крючком как можно дальше.

Именно на средине «крупняк». Так как самодельные крючки без бородки, то окуни могли срываться. Поэтому, выдернув рыбину из воды, я через себя вместе с удочкой выбрасывал ее на берег. Потери были, но и домой приносил десятка два и более крупных окуней и хороших чебаков.

Когда была сильная жара, то щуки часто неподвижно стояли у берега. Мы из балалаечных струн делали петли и на них ловили хищниц. Этот способ требовал выдержки и умения. Нужно осторожно продеть петлю через голову. За день, если походишь вдоль берега подольше, то 3-4 можно было поймать.

Позже от затеи — ГЭС на малых реках — отказались, теперь Карасук во время половодья в отдельные годы сильно разливается, а летом совсем мелкий, во многих местах подростки переходят вброд. Нынешней зимой вода промерзла до дна, и рыба погибла.

Не забывается такое никогда…

Проходят годы, десятилетия, а рыбалка в раннем детстве, первые трофеи не забываются, именно там истоки рождения чувства любви к природе, заботы о ее сбережении. Я признаю только любительскую, всеми фибрами души ненавижу браконьерство, тех, кто видит в этом наживу.

К сожалению, из-за электроудочек, сотней метров китайских сетей в реках и озерах рыбы становится меньше, порой на самые лучшие снасти не поймаешь столько, как мне удавалось в детстве на примитивные.

Об охоте

Были первые трофеи и на охоте. Я их помню отлично. Скорее потому, что они были первыми и последними. Но все по порядку.

Первая охота

Мой отец после тяжелого ранения на фронте около трех месяцев лечился в госпиталях Омска и Томска, именно в Томске хирург по фамилии Косых сумел придать благообразный вид его изуродованному осколком мины лицу.

Вернувшись домой в село Петропавловку Краснозерского района, он работал в колхозе им. Чапаева учетчиком в бригаде, бригадиром, а потом много лет председателем. Ему приходилось ездить на лошади, запряженной в «ходок», до самых дальних полей, где рядом густые березовые леса; там было много волков, а потому он всегда имел с собой ружье. Попутно стрелял в уток, куропаток, изредка попадались рябчики.

Отец иногда брал меня с собой, учил, как стрелять. Но ружье мне никогда не давал: мол, еще мал. Сидел я с ним рядом, когда вечерами он заряжал патроны.

Когда я учился в восьмом классе, отец весной уехал в Новосибирск на курсы, мать уходила на работу в колхозе, дома оставались я и младше меня сестра. Без всякого разрешения я взял ружье 16-го калибра, патроны и ушел за огороды, где невдалеке было «свинячье» озеро с обилием кочек. Мне не было известно о скрадках, приманках и другом.

Я увидел несколько диких уток и пополз с ружьем по земле, с которой только сошел снег. Преодолевал ледок, водичку, только бы поближе к уткам. Но они чуткие, селезень крякнул, и стайка взлетела. Наблюдаю: куда? Примерно в километре было озерко, где летом «тырло» коров. Туда я и побежал.

Вспомнил о заросшей травой канавке от кювета старой шоссейки. По ней и пополз. Преодолел водичку, впереди одежда вся мокрая, холодная, но я ползу. На мое счастье, вижу стайку на ружейный выстрел. Как учил отец, подвел мушку ствола под утку и нажал курок. Ахнул выстрел. Утки взлетели в сторону «свинячьего» озера, а одна из них поднимается все выше и выше над этим водоемом, потом камнем падает в траву на другом берегу. Радостная мысль: «Попал!». Но, чтобы ее взять, надо обойти озерко метров 600 и не забыть, где она упала.

Весь мокрый, я ринулся к трофею во всю силу. Ориентиров никаких. Не могу найти, уже слезы на глазах. Искал больше часа, наконец, увидел убитого чирка.

С продуктами дома было плоховато, поэтому мать похвалила меня, все-таки немного мяса.

Два товарища

Об охоте рассказал я своему другу Володе, показал трофей, и он пристал ко мне: «Дай выстрелить».

На третий день подползли мы с ним по заросшей канавке к тому же озерку и по водичке, конечно. Володя выстрелил и… о ужас! Крупный селезень с перебитым крылом, а другим бьет по воде и кружит на месте.

Мой дружок, в ботинках, в «москвичке» не по возрасту, прыгнул в озерко и побрел к селезню, а тот удаляется. Вода уже по грудь, но азартный охотничек гоняется за ним, вот-вот схватит за хвост, но не удается, несколько раз падал, распластав полы «москвички» по воде. Наконец, изловчился и выбросил селезня на берег.

Володя жил у дедушки, который слыл строгим воспитателем. В мокрой одежде домой идти нельзя — будет выволочка . Улеглись мы с ним у нас на горячей печке, обсушились, даже вздремнули, а вечером отведали вкусного супа.

Вскоре вернулся с учебы мой отец и сказал, что охотиться я буду, но только с ним.

На охоту только с «фоторужьем»!

А когда я учился в университете и приезжал зимой во время каникул домой, то брал ружье и уходил на лыжах за огороды, где меж кустов в роще были заячьи тропки. Вероятно, боясь лис, зайцы в степь не убегали, они кружили около села.

Однажды мне удалось выгнать беленького из-под куста. Он поскакал в рощу, я по следу — за ним. Заяц пробежит 20-30 метров и станет столбиком. Меж берез он вошел во двор последнего домика и замер столбиком. Прицелившись, я выстрелил… Что тут было!

Подскочив высоко вверх, беляк издал голос плачущего ребенка, потом визжал с полминуты и затих. «Что я наделал?» — возник у меня вопрос. Двери сеней распахнулись, женщины, дети выскочили во двор. Я ухватил свой трофей и, сколько есть сил, помчался на лыжах к дому своей пожилой тети. Она, на удивление, похвалила меня, рассказала, как обрабатывать зайца. Я оставил ей беляка и ушел домой.

С того времени зимой с ружьем больше не охотился. Люблю походить в бору на лыжах, увидеть косуль, лосей, пытаюсь фотографировать, но вблизи пока не удается. А фотоаппарат почти всегда со мной.

Анатолий Лысенко, пос. Кудряшовский, Новосибирская область

Этот рассказ был опубликован в нашей газете «Охотник и рыболов Сибири» в апреле 2013 года.

Оцените автора
www.oir.su
Добавить комментарий