Намедни на улице случайно встречаю товарища по крючку и блесне Петра. В первую очередь обнимашки, затем покатились избитые слова, как бильярдные шары в лузу. Одна фраза цепляется за другую. Для нас, двух старых друзей, после хорошего застолья, наиболее интересные темы — рыбалка и охота. Мы готовы слушать друг друга, даже не делая перерыв на чашку кофе.
Общение по интересам
Предыдущие наши встречи были уже очень давно — еще во времена, когда баба Яга летом, замечая в лесу грибников, из-за дерева грозила им костлявым кулаком и призывала на них проклятия. Уверен, что такое имело место. В пользу моих слов свидетельствуют белые волосы у меня на голове, как будто облитые «сметаной», которая, увы, не смывается шампунями и прочими моющими средствами.
Товарищ мой подает себя друзьям и соседям как солидный рыбак и охотник. Он имеет достаточный арсенал для ловли, включающий крючки, жерлицы, жилки (лески) и прочее. Все это богатство приятель в зимние вечера мусолит в руках, перекладывая с места на место, пересматривает снасти. Иногда перематывает жилку или нитки с одного мотовильца на другое.
Если перед ним проходил рыбак, то мой друг тихонько говорил знакомым:
— Вот идет «окунятник» (или «лещатник» или какой-то другой специалист по вылову определенных разновидностей обитателей водоема), но я удачливее его, до моих результатов он не дотягивает.
Мне такой настрой понятен. Я не хуже других знаю, как рыбацкая страсть, словно какая-то «бацилла» заражает человека, втягивает его в свои сети.
Однажды Петр пригласил меня на «мальчишник». За столом закусили тем, что приготовила гостеприимная жена и пересели на диван. Хозяин начал рассказывать свои рыбацкие истории. В каждом эпизоде, даже на первый взгляд простом, как выеденное яйцо, при желании можно найти что-то интересное и достойное внимания. Далее повествование пойдет от имени Петра.
Надежды юношей питают
«Рыбацкая «зараза» поселилась во мне со школьных лет. В тот период я считал себя приличным удильщиком в собственном понимании. Как-никак старался из всех сил, как говорится, «из кожи лез», чтобы вступить в «благородную касту любителей блесны и крючка».
После каждой рыбалки на местных водоемах, надергав мелочи, я угощал родителей костистой окунево-ершовой ухой, приготовленной моими заботливыми руками. Мама и папа умело маскировали свое скептическое отношение к этому «кулинарному шедевру». А я ликовал, не замечая, как они пытались скрыть недовольство на лицах и спрятать острые кости от мелкой рыбьей напасти.
Меня переполнял восторг. После рыбалки и приготовления ухи я перед отцом бил себя в грудь кулаком и говорил: «Это я наловил! Вы довольны? Ешьте на здоровье!».
Годы катились, остановить их я не пытался. Пришло осознание, что мне необходимо осваивать уже не местные водоемы, а другие — более солидные, находящиеся на расстоянии от города. Там стоило рассчитывать на приличные трофеи и забыть здешних сопливых ершей — колючую пародию на рыбу… Теперь вспоминаю свои многократные пробы и ошибки в те годы, сколько натер мозолей на ногах и изорвал штормовок, бродя по тайге, где безвозмездно делился драгоценной кровью с тамошними комарами.
Шло время. Я немного успокоился и, как говорится, «положил глаз» на озеро в окрестностях Томи. Оно было сравнительно небольшим — ширина меньше длины. Да и добираться легко, поскольку город находился не за горами. В водоеме водилась рыба, которая была мне «по карману», то есть мои способности позволяли ее поймать.
Постепенно я построил примитивный домишко недалеко от берега с таким расчетом, чтобы вешние воды не заглядывали ко мне «в гости». Случайным рыбакам, посещавших озеро, моя избушка казалась уродиной, каких черт не видел. Для меня же она была как девушка-простушка с милым и привлекательным «личиком». А в лихую погоду даже спасала от небесных потрясений.
У «рукастого» мастера из недалекой деревни я приобрел легкую лодку, на которой мечтал совершать рыбацкие подвиги. До озера доставил ее с помощью местного жителя на мотоцикле.
Осмотр «владений»
Первый сезон прошел незаметно в делах и обустройстве. Следующей весной я прибыл на долгожданную рыбалку. Лед на озере уже растаял. Талые воды с окрестных возвышений и берегов, «поцеловав» гладь озера, объединились без злого умысла и попытались проникнуть в избушку, не имея на то разрешения. Однако сделать это им не удалось. Лишившись сил, не достигнув порога, остановились, не причинив вреда строению.
С товарищем из деревни вытащил лодку на берег озера, уложил в нее рыбацкие вещи с продуктами и отчалил. Далеко старался не отходить. Через определенное время пристал опять к берегу. Поблизости находилась уже моя избушка. Я вышел из челнока, размял уставшие мышцы. Зима, проведенная в лени и покое, напомнила о себе: уставшие руки и ноги побаливали.
Подошел к избушке-подружке, обошел вокруг и заглянул в ее чрево — все было на своих местах. Меня охватила радость от встречи с ней, и с противными, но такими родными нарами, которые давали мне сон, неиссякаемый покой, уверенность в себе, восстанавливали силы. От домика, как от матери, исходило спокойствие, вселявшее надежду на будущий успех.
Знакомые места и близость надежного строения кружили голову. В мыслях я уносился далеко-далеко, словно птица на сказочных крыльях. В такое время меня переполняло счастье, которое не имеет границ. Насытившись обзором окрестностей, я стряхнул наваждение и, прервав полет фантазии, вернулся на грешную землю.
Реальность никуда не ушла. Приходя в себя, я окинул водную гладь и берега истосковавшимся после долгой разлуки взором. Края озера, как правило, привлекают внимание. В поле зрения оказались упавшие в воду высохшие деревья, изломанные сучья, лохмотья полусгнившей травы. А ведь какое-то время назад здесь была цветущая флора, разнообразная растительность.
По ближайшей части противоположного берега бродил мой заинтересованный взгляд, а господин случай не обещал, что попадется на глаза что-нибудь любопытное. И все же надежда меня не оставляла. Взор скользил по воде, скользил по ровным или сломанным в поясе деревьям. Берег заполняли различные ветви. Воды озера в непогоду ударялись о них, разлетались мелкими слезами.
Повод для гордости
Когда взгляд ушел далеко и уже не мог фокусироваться на конкретных предметах, я вернулся к осмотру исходного места. На этот раз мое внимание привлекла непонятная коряга в десятках метров от берега. Я отвел уставшие глаза в сторону и дал им немного отдохнуть. Убедившись, что зрение вновь стало острым, вновь посмотрел на странный предмет в воде.
Любопытство не давало покоя. Я сел в лодку и поплыл в ту сторону. Теперь уже было ясно видно, что на коряге лежала зайчиха с расплывшимися, объемными боками. Убежден, что она ослабла чрезвычайно, поскольку не реагировала на внешние раздражители. Самка напоминала «живой труп». У нее даже не дрогнули длинные усы и уши при моем приближении. Она и не пыталась искать спасения от страшного врага — человека.
— Я вижу, ты на сносях, «косая подружка»! — вырвалось у меня восклицание.
Когда и как на обломке дерева оказалась длинноухая зверюшка, знают только лесные духи, которые, возможно, обитают в окрестностях озера. Она не проявила страха, беспокойства, лишившись сил. Не одни сутки находилась на твердой, сучковатой поверхности зайчиха и отлежала лапки и прочие части тела.
Я аккуратно положил ее в лодку и довез до берега. Там бережно взял под дышащий теплом животик и усадил недалеко от избушки под густой куст. Сверху на его ветви уложил куски рубероида, уберегая будущую мамашу от дождя и от пернатых хищников — сов и ястреба-тетеревятника. Рядом на земле оставил кусок железа. Запах металла должен был отогнать рыжую плутовку — лису. Травы рядом имелось в избытке, а воду я на всякий случай принес в мисочке.
Затем увлекся разными делами, которых в избушке за зиму накопилось немало. На завтра зверюшка находилась на прежнем месте, где я ее оставил. Второй день мало изменил ситуацию, хотя силы к зайчихе, видимо, постепенно возвращались. А на третьи сутки ее там уже не оказалось! К моей радости, будущая мамаша тихо и незаметно ускакала, оставив «уютное убежище». Никакой благодарности от животного за спасение я и не ждал.
А сам в душе ликовал. Убежден, что самочка в положенное время разродится и благополучно выкормит, поставит на лапки своих детишек. Горжусь, что сохранил жизнь зайчихе, попавшей в беду. Безопасной лесной тропы тебе, милая прелесть!».
Иван Крискевич, Томская область. Фото автора
