Едва забывшись, Нинка услышала знакомое «тяв». Взглянула на часы. Реплика старинных ходиков поднатужилась, забежала вперед и провозгласила полночь. «Только час и поспала» — повелась на хитрость Нинон. Вставать не хотелось. Одеваться — тем паче. «Может, проскочу?» — женщина закрыла глаза и уткнулась носом в подушку.
Сон возвращался неохотно. Мешали вполне житейские мысли: когда начать строительство большого дома, на чем сэкономить и как убрать ненавистные пару килограммов с живота и бедер. Ничтожные, с высоты грез, заботы путались под ногами, пихались, словно спрашивая друг друга: «А ты кто такой?!». И вся эта мельтешня грозилась перетечь в бессмысленную свару перед коммунальным туалетом.
«Тяв» повторилось. В этот раз настойчиво. Сон отбежал и укрылся за окном. Не то чтобы он сильно боялся собак, а скорее из вредности — решил оставить будничное наедине с будничным.
— Тяв!
Нина накинула халат и спустилась на первый этаж, в баню. Старшая такса лежала на нижней полке, укрывшись детской цигейковой шубой. Она всегда ночевала в парилке. Ее бы воля, не покидала бы излюбленное место и вовсе. А все потому, что Репка обожала париться. Ничем иным особо не прославившись, такса с маниакальной настойчивостью культивировала имидж ярой поклонницы этой несвойственной животным оздоровительной процедуры.
Благодаря ее усилиям, испорченный термометр не был заменен, ибо Репка безошибочно определяла, когда следует добавить жар. Легенды о «странной» собачке шагнули далеко за пределы садового товарищества и обросли — такова, уж, человеческая сущность — пикантными подробностями.
— На двор хочешь?
— Тяв!
— В пол-одиннадцатого гуляли. Ну, иди уже, — хозяйка отворила входную дверь, впустив волну прохладного воздуха.
Репка, аккуратно, стараясь не уронить нагретую попону, спустилась по ступенькам и вышла на улицу, обнюхала ближайший куст и резво — не по годам — вернулась.
— Тяв!
— Обманула. Может, кушать хочешь?
— Тяв!
Предложенный кусок варенной говяжьей печенки исчез под цигейкой. «Хм. Сейчас уйду, перепрячет», — подумала Нинка, поднимаясь в спальню. Легла, укрывшись с головой одеялом. Начала считать кирпичи для ленточного фундамента. На девяносто шестом уснула.
— Тяв!
Циферблат показывал два часа ночи.
— Чего ты хочешь? В туалет?
— Тяв!
— Кушать?
— Тяв!
— Пока не определишься, не спущусь! — Нинка спрятала голову под подушку… «А если с продушкой, то кирпича уйдет меньше. …семьдесят три, семьдесят четыре…».
— Тяв!
Морфей вздрогнул и уронил кубок с маковым соком. Стрелки часов косились в сторону трех.
— Ууу! — взвыла Нинка, решительно сбежав вниз: — Чего тебе не спиться?! Мне с утра на работу. За твою колбасу трудиться!
И впрямь: жалованья длинноногой кладовщицы на большее не хватало. После обязательной программы — двор, миска, почесывание за ухом — хозяйка, спотыкаясь, вернулась в кровать.
«…Скоро грунтовые воды устоятся. Можно приступать. Так, сколько дней осталось? Пять плюс тридцать, нет, тридцать один, плюс тридцать…». Заслышав ровное дыхание, ходики проявили сочувствие и остановились. Вслед за ними померкли звезды. Месяц спрятался за тучку, которая прикинулась дохлой овечкой. Тополиный пух и тот перестал кружиться и, сцепившись в одну бесконечную колыбель, принялся раскачиваться: «Баю-баюшки-бою…».
— Тяв! Тяв!
Заспанная кукушка никак не могла попасть ключом в замочную скважину, в сердцах чертыхнулась и прокашляла за дверью всего три раза — «больше не могу, хоть убейте!».
— Илюша, сынок! Спустись, узнай, чего она хочет, — позвала Нинка, не размыкая век.
Мальчишка склонился над возмутительницей покоя:
— В туалет?
— Тяв!
— Кушать?
— Тяв!
— Только воду ей не давай, — упредила Нинка сквозь сон. — Я уже поила.
Репка со всем согласилась. Таксе шел восемнадцатый год. Перенесла две тяжелейшие операции. Ослабло зрение, частенько подводила память. Однако умом не тронулась и хватку не потеряла — спуску не давала никому: ни хозяевам, ни юной товарке. Младшенькая такса неоднократно пыталась свергнуть с пьедестала ворчливую «старуху», но каждый раз встречала бескомпромиссное:
— Тяв!
P.S. Рассказ посвящается нашим самым преданным четвероногим друзьям…
Владимир Фомичев, г. Москва. Фото автора
