Во многих местностях косачи не собираются в большие тока, а бормочут поодиночке или слетаются в малом количестве, пара или две пары. Строить шалаши на таких немногочисленных токах не стоит, а тем более там, где вылетает один или два тетерева. Но в таких местностях косачи все-таки доступны охотнику и при навыке, который приобретается практикой, он может в хорошее утро убить пару, а то и две пары краснобровых красавцев.
Для удачной охоты надо быть на месте еще задолго до начала рассвета и всего лучше, если местность, где токуют тетерева, неблизко, — отправиться туда с вечера и скоротать маленькую весеннюю ночку на засветло выбранном сухом местечке, около разведенного огонька.
Косач чуть-ли не самая ранняя птица; не чирикает еще ни одна из денных птичек, а если конец мая не смолкнет еще монотонная бесконечная песня козодоя-полунощника, только лишь совы прекратят свою тоску наводящую блажь и небо начинает бледнеть, как уже слышатся где-нибудь в мелочах или в опушке крупного леса, сначала робкое, как бы сдавленное «чуфыканье».
Охотник тотчас же должен идти на голос тетерева, причем, для точного определения места, где сидит тетерев, с ним необходимо затеять перекличку «чуфыканьем».
Если сам охотник не умеет искусно «чуфыкать» и обмануть тетерева, то лучше брать на эту охоту с собой помощника, ловко подражающего «чуфыканью»: последний во время подхода должен держаться шагов на 100–200 сзади охотника и дразнить тетерева, вызывая его на ответы, на которые и двигается охотник.
Подход возможен во всякой местности, кроме совершенно открытой, но лучшая местность для этой охоты, — мелоча или лесные покосы с редкими кустами и лесом.
Пока тетерева только «чуфыкают», они еще не вылетели в открытые места и подход к ним нетруден. Пользуясь кустами и под покровом темноты, еще окутывающей землю, причем тетерев видит плохо, охотник подходит весьма нередко на недальний выстрел.
Сидячего тетерева разглядеть удается редко и бить приходится обыкновенно в лет, что при просветлевшем небе не особенно трудно, ибо тетерев, за редкими исключениями, не поднимается над лесом.
Но даже когда совершенно рассвело, охота не прекращается: хотя многие тетерева уже вылетели в открытые места и стали недоступны для подхода, другие начинают токовать в кустах и к некоторым из последних случается подойти недалеко.
Когда тетерев, бормотавший в кустах или мелколесье, не подпустил охотника и слетел, последний быстро должен идти на то место, где он сидел.
Очень часто бывает, что около бормотавшего тетерева находятся другие, только «чуфыкавшие» или сидевшие молчком: они взлетают после, недалеко от подошедшего охотника и попадают под его выстрелы; случается таким образом делать славные дуплеты.
В этой охоте день на день не приходится, главным образом вследствие разницы погоды: ясные, тихие дни, конечно, лучшие; в ветер и дождь охоты нет.
Стрельба, конечно, играет важную роль и несколько трудна при неясном освещении раннего утра, но за то можно выцеливать и птица большая, — видная.
Вот на этой охоте бой ружья крупными номерами дроби, сильный и кучный, получает настоящее значение и модный двенадцатый калибр обыкновенно сильно конфузится, а старые двухстволки забракованных шестнадцатого и двадцатого калибров показывают настоящую свою цену, спуская на 70 и 80 шагов «единицей» или «двойкой» дроби крепких косачей.
Бывалый охотник, 1884 г.
