Случай на медвежьей охоте

Многих участников описываемых мною событий давно уже нет в живых. Кто-то покинул нас — грешных — раньше, кто-то позже, но пусть память о них будет жить в наших сердцах. И эти строки, посвященные охотничьей братии, напомнят нам, еще здравствующим, о тех, кого уже давно нет рядом.

Случай на медвежьей охоте
Медведь. Фото Алексея Перминова.

Случай, о котором пойдет речь, имел место несколько десятилетий назад в моей родной деревеньке Ефремово. В ней в те предперестроечно-застойные годы оставалось не больше десятка обветшавших домов. В них проживали в основном люди предпенсионного возраста, а то и уже давно находящиеся на заслуженном отдыха.

Крестная и косолапый зверь

Одна небольшая изба располагалась «на Заложице». Так у нас называли улицу, состоящую из трех домов, которые своими огородами примыкали к деревенской «поскотине». В избе проживали сестры: Прасковья и Мария Прохоровны.

Обе были уже в солидном возрасте, имели солидный букет старческих и прочих болезней, но благодаря Богу, тихонько наматывали клубок жизни, добавляя с каждым его витком очередной год. Была у них еще и третья сестра — Анна, но она, к описываемому мною времени, уже несколько лет покоилась на местном деревенском кладбище, служившем последним пристанищем всем староверам в ближней и дальней округе.

Мария Прохоровна Князева, в девичестве Перминова, была моей крестной матерью. Имея в своем общеобразовательном арсенале два класса с коридором, она обладала незаурядным природным умом, достаточно высоким интеллектом и могла поддержать разговор на любую, особенно политическую, тему. А уж в вопросах богословия, благодаря феноменальной памяти, могла дать фору любому отличнику-семинаристу.

Если бы у нее было достойное образование, то на любом, — производственном или политическом поприще, она могла бы очень далеко пойти. Но как у нас в деревеньке говорили, «бодливой корове Бог рогов не дал». Поэтому крестная моя выше продавца деревенского магазина должностей не занимала.

Так вот одной осенью где-то в 80-х годах ХХ века Мария Прохоровна начала на своем приусадебном участке потихоньку копать картошку. Сестра в этом деле была не помощница, поскольку к тому времени стала совсем слаба ногами: по дому-то с большим трудом передвигалась.

На соседнем приусадебном участке, принадлежащем Викулу Петровичу Булатову, был посеян овес. А поскольку этот огород одним углом почти наполовину примыкал к чаще, то на него повадился ходить огромаднейший, поседевший от солидности возраста, медведь.

Чуть припозднится крестная со сбором накопанной за день картошки, а хищник тут как тут. Вылазил зверь из поскотины по логу, в самой вершине которого был очень хороший родник. Не обращая внимания на старушку, «топтыгин» как комбайн наваливался на поле, где овес в ту пору вымахал почти в рост медведя: участки-то у добрых хозяев были хорошо унавожены и еще лучше обработаны.

Засада на непрошеного гостя

Надоело крестной такое соседство в крестьянском тяжелом труде, и решила она обратиться к охотникам из соседней деревни Бараны. В своем Ефремово к той поре добрых «медвежатников» не осталось. Телефон — дитя прогресса — в 80-е годы в большинстве деревень Красногорского района уже был. Баба Маруся не преминула воспользоваться этим средством связи.

Позвонила она молодому, но ушлому охотнику, назовем его Сергеевичем, поплакалась о своей так некстати возникшей проблеме. Да и то сказать, когда они ко времени бывают — невзгоды-то эти, будь они неладны.

Так вот, Сергеевич сколотил бригаду из таких же молодых, да охочих до медвежатинки сотоварищей: назовем их Николаевичем и Игоревичем. Втроем они и решили заполевать косолапого зверя, докучавшего своим вечерним трапезничеством на овсяном поле Марии Прохоровне.

Вооружившись, чем Бог послал, они без всякой рекогносцировки приехали вечерком после работы в деревню на «Москвиче»-пикапчике. Разместились вблизи овсяного поля, на которое удумал «топтыгин» вечерами выходить покормиться.

Сергеевич со своей допотопной одностволкой расположился на самом стратегически важном месте: на ветках невысокой, но не по возрасту разлапистой ели, растущей в самой вершине ложка — прямо над медвежьей тропой.

Игоревич с более приличным ружьем выбрал огневую позицию правее и ближе к Ефремово. Он устроился между деревенским песчаным карьером и тем самым ложком-урванцом, рядом с которым Сергеевич оседлал ель. А Николаевич, зарядив жаканами отцовскую курковую двустволку, спрятался в густых кустах черемухи, бурно разросшейся чуть ли не посредине того самого овсяного поля.

Крестная, зная о засаде на обнаглевшего медведя, с картофельного поля убралась довольно раненько, чтобы случайно не испортить мужикам охоту. А вот левый сосед Марии Прохоровны, — Виктор Пахомович Смольников, не был проинформирован о столь важном мероприятии, организованном на задворках «Заложицы».

Громыхая ведрами, пошел он то ли за ключевой водицей на родник, а может в карьер за песком, который очень хорош для ремонтных работ. Зима была не за горами, поэтому кожух у печи не мешало бы подмазать. Охотникам, затаившимся в ожидании медведя на своих боевых постах, «ведерная музыка» оказалась ох как некстати. Но ничего, через полчаса все утихло…

Вот незадача

Да и косолапый зверь не заставил себя долго ждать. Седая громадина выперлась прямо под елку, на которой сидел Сергеевич. Он решил стрельнуть наверняка, чтобы положить медведя на месте и столько мяса далеко не таскать. Останется только загрузить трофей в машину и везти куда надо.

Прицелился Сергеевич пониже медвежьего уха на большой, как добрая пивная корчага башке, да и нажал на спусковой крючок своей «ижевки». Гаубицеподобный выстрел самозарядного патрона громогласным эхом отозвался в деревенской «поскотине», плотным полумесяцем обступившей Ефремово.

«Топтыгин» заревел благим матом, переполошив всю округу, упал на землю и начал кататься по ней на глазах изумленных охотников. Сергеевич, видя, что одним зарядом супостата не пронять, решил стрелять еще раз. Но не тут-то было: раздутая латунная гильза застряла в патроннике. Не помогали ни крепкие мужские ногти, ни сталь охотничьего ножа. Никак не удавалось освободить патронник от некстати застрявшей в нем гильзы. Тогда Сергеевич закричал:

— Мужики, стреляйте! Не то уйдет!

Однако ни Николаевич, ни Игоревич открывать огонь почему-то не торопились. Видно, медвежий рев ввел их в настоящий ступор. А косолапый зверь тем временем, как это обычно и бывает в таких случаях, продолжая неистово реветь, боком, боком, да и скатился в спасительный ложок на глазах Сергеевича, который ругался нехорошими словами.

Не помня как, невезучий охотник соскочил с елки, добежал до машины и быстрей в Бараны за Яшкой — своим четвероногим другом. Привез, поставил на кровяной след, дождался лая и по нему сориентировался, куда в сопровождении собаки двигается раненый медведь.

Сергеевич прикинул направление и на «Москвичонке» помчался к деревенскому кладбищу, примыкавшему своей поросшей лесом территорией к пруду, названному в деревне Большим. От плотины этого водоема, рассекая местную тайгу, уходила трасса ЛЭП на Новокачкашурские поля. Косолапый явно стремился в глухие леса и никак не мог миновать той просеки.

Ориентируясь по лаю верного помощника, Сергеевич встал на медвежьем переходе и, — точным выстрелом «по месту» — уложил зверюгу. Взвешивать его, конечно же, никто не стал, но мяса и сала в хищнике было немеряно, всем хватило.

Опасный супротивник

Я в те годы охотился на «топтыгиных» в родных краях с вояками, занимающимися дорожным строительством на территории Удмуртии. Имел возможность видеть того или другого ли подобного медведя на овсяном поле «Пожарки» (как мы ее называли), расположенной внутри лесного массива между деревнями Ефремово и Красный Поселок — за Дымковским логом.

Зверь был весь седой, размером с хорошего жеребца. Шел «топтыгин» по кромке овсяного поля, вокруг которого расположились охотники, и почему-то время от время подпрыгивал. Возможно, такая оригинальная походка была вызвана приступом «старческо-медвежьей шизофрении» либо косолапый находился в шибко приподнятом настроении. В любом случае боец, сидящий на лабазе, под которым прошествовал этот пляшущий хищник, стрелять в него не стал — испугался размеров.

У добытого с такими вот приключениями медведя, навещавшего поле по соседству с моей крестной, зубы практически отсутствовали. Однако зверь был хорошо упитан, так как эти животные и с полностью сношенными клыками находят себе достаточно калорийное питание в наших удмуртских лесах.

Отчего же подвели Сергеевича напарники? Как позднее выяснилось: Николаевич, приняв «с устатку» после трудового рабочего дня изрядную дозу прихваченного по такому случаю спиртного, задремал в черемушнике. Да так крепкого заснул, что ничего и не слышал. А Игоревич, будучи помоложе, исправно сидел на своем боевом посту, но открыть огонь не решился. Далековато было, да и шут его знает, куда этот «медведюган» попрет после очередного выстрела!

Первое попадание только шокировало медведя. Пуля, незначительно повредив основание черепа, рикошетом ушла дальше. Картина знакомая, такое бывало и у меня, рискнувшего, вроде бы с близкого расстояния, стрелять косолапому в голову. Трясет «мишка» своей медвежьей башкой, а сам продолжает переть как танк.

Это только на картинках можно крестики ставить, где у хищника самое убойное место. Хоть и говорят «пуля-дура», но направляют-то ее человеческие руки с глазами. Поэтому если не уверены в зоркости очей и твердости верхних конечностей, то и не пробуйте палить по медведю. А то рискуете оказаться не в том месте и не в то время наедине с разъяренным зверем.

Как бы то ни было, но оставшуюся картошку крестная моя, имея уже довольно солидный возраст, докапывала одна — без неприятного косолапого гостя из леса.

Алексей Перминов, Удмуртская республика. Фото автора

Оцените автора
www.oir.su
Добавить комментарий